Отвлечься! Эстер почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы. Она сидела за пишущей машинкой, уставившись в страницу рукописи, но ничего не могла прочесть. Странно: до последнего времени она прекрасно разбирала почерк Гордриджа. Что же делать? Ведь он опять обвинит ее в том, что она потратила день впустую! Может, догнать его, пока он не успел уйти далеко?

Не раздумывая ни секунды, Эстер вскочила и помчалась вслед. Но то ли она уж слишком спешила, то ли просто не могла так же твердо ступать по этой земле, как Гордридж, цели своей Эстер не достигла. Взбираясь на крутую скалу, она поскользнулась, упала и покатилась назад, больно ударяясь о каждую выбоинку и каждый камень.

Эстер казалось, что падение ее длится бесконечно. К счастью, на пути попался какой-то куст, и когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит, не в силах пошевелиться, ощущая острую боль во всем теле.

— Филип! — закричала она в отчаянии, но из горла вырвался только какой-то слабый хрип. Отдышавшись немного, она попробовала еще раз и теперь получилось громче: — Филип! Где вы?! Помогите мне, Филип!

Эстер уже стала думать, что он не услышал ее криков, что ей придется как-то выбираться отсюда самой. Но в этот момент совсем близко раздался голос Филипа:

— Эстер, вы звали меня? Что случилось? Где вы?

— Здесь, внизу…

Ей было больно дышать — не то, что говорить.

В мгновение ока Гордридж оказался возле нее, лицо его выражало безмерную тревогу.

— Дорогая моя, как это произошло?!

— Я пошла за вами и упала… — Эстер с большим трудом удавалось сдерживать слезы. — О Боже, как больно!

— Вы могли сломать себе позвоночник, — пробормотал он, осторожно и со знанием дела проверяя, нет ли у нее переломов. — Разве можно бегать по этим скалам сломя голову?! Я ведь проходил специальную подготовку! Скажите мне, если вам где-то особенно больно.

— Больно, когда вы двигаете мою правую руку, при этом даже трудно дышать. Вот здесь.

Она коснулась бока другой рукой, и Гордридж нахмурился.

— Здесь? — спросил он, сосредоточенно ощупывая ребра и наблюдая за ее реакцией.

Она кивнула и поморщилась, когда он нащупал больное место.

— Мне кажется, у вас сломано одно или два ребра, — констатировал Гордридж. — Вы сильно ударились боком, когда упали?

Эстер кивнула.

— Я помню, что налетела на край валуна и несколько секунд не могла перевести дух.

— Боюсь, что болеть будет довольно долго, — заметил он. — Давайте-ка поскорее вернемся в лагерь, и я дам вам что-нибудь болеутоляющее.

Гордридж оставил без внимания ее утверждение, что она прекрасно сможет идти сама. Эстер оказалась прижатой к его крепкой груди и опять почувствовала исходящую от него всесокрушающую мужскую силу. Вдобавок ко всему она была раздосадована и смущена: Гордридж наверняка думает, что вот опять с ней что-то случилось! Совсем недавно ее уколол скат, теперь она сломала ребро, и на этот раз ей потребуется гораздо больше времени, чтобы выздороветь. Из полезного члена экспедиции она превращается просто-напросто в обузу!

В лагере Гордридж дал ей болеутоляющих таблеток и устроил поудобнее, перенеся ее походную кровать под навес, где она обычно печатала. Подложив Эстер под спину подушки, чтобы ей не так больно было лежать, он не ушел, даже когда она сказала, что чувствует себя хорошо, а уселся рядом с ней на стул с таким видом, словно был готов оставаться здесь целый день.

— Извините, кажется, у меня входит в привычку совершать глупые поступки. Если вы захотите теперь отправить меня домой, я вполне смогу это понять.

— Несчастный случай может произойти с каждым. А почему, кстати, вы побежали за мной?

— Я не могла разобрать ваш почерк…

— И это все? — Гордридж искренне рассмеялся.

— Но из-за этого застопорилась вся работа!

— И вы подумали, что я рассержусь?

— А разве нет?

Гордридж смущенно усмехнулся.

— Пожалуй, вы правы. Я совершенно не выношу медлительности. Но вы взяли реванш, поскольку сегодня все равно не сможете работать.

Теперь пришла очередь Эстер смущенно улыбнуться.

— Простите. Я ведь знаю, насколько для вас важно, чтобы книга была поскорей закончена.

Его ответная улыбка была на удивление нежной.

— Уверен, что вы нагоните, как только почувствуете себя лучше. Ведь вы не виноваты, что упали.

Если бы он мог быть таким всегда! Ну почему они все время спорят? Почему он постоянно придирается к ней? Неужели обязательно нужно было сломать ребра, чтобы убедиться, что он способен быть нежным и заботливым?!

— Вообще, вы подходите для этой работы гораздо больше, чем я ожидал, Эстер, — сказал он к ее великому изумлению. — Многие женщины приходили в ужас от самой идеи приехать сюда.

— Думаю, что на меня оказал влияние энтузиазм Эдварда.

— Кстати, вы не хотите, чтобы я сходил за ним?

— Не стоит, — твердо сказала Эстер. — Не нужно портить ему день. Ведь он все равно не может ничего сделать, правда? — И потом, когда ей в голову пришла другая мысль, добавила: — Я, наверное, очень эгоистична: вам ведь тоже нужно вернуться к работе. Вы совершенно спокойно можете идти. Я прекрасно справлюсь сама.

— Черта с два, справитесь! — проворчал он. — Если вы действительно не хотите, чтобы я позвал Эдварда, то я, разумеется, останусь. Мне есть чем заняться в лагере. А кроме того, почему я не могу себе позволить просто так посидеть здесь с вами? — добавил он с улыбкой, от которой у Эстер зашлось сердце.

Кончилось тем, что он все-таки остался, и они провели весь день вместе — Эстер отдыхала на кровати, а Гордридж ухаживал за ней, готовил ланч и ужин и редко отходил от нее больше чем на несколько минут.

Марк, Дик и Уэнди под вечер вернулись из путешествия по острову и были крайне обеспокоены, когда услышали о несчастном случае.

— Если мы можем что-либо сделать… — тут же предложил Марк.

— Все, что угодно, только скажите! — промурлыкала Уэнди, но глаза ее при этом смотрели на Гордриджа, а не на Эстер.

Вскоре вернулся Эдвард и, естественно, страшно встревожился:

— Почему, Филип, вы не дали мне знать, черт возьми!

Тот сделал гримасу.

— Спросите у Эстер. Это она так решила. Ей, видите ли, не хотелось вас беспокоить.

Эдвард нахмурившись посмотрел на сестру.

— Что за глупости?! Ты попала в беду, а меня не было рядом!

— Не волнуйся так, дорогой. Филип присматривал за мной лучше любой няньки.

Она улыбнулась Гордриджу и порадовалась, что между ними возникла какая-то особая доверительность. Даже присутствие Уэнди на другом конце пляжа не могло испортить ей настроения. В конце концов, кто такая Уэнди? Просто молоденькая и хорошенькая пустышка. Если она забавляет Филипа — на здоровье. Эстер чувствовала, что сегодняшнее происшествие настолько сблизило их с Гордриджем, что никакая Уэнди ей теперь не страшна!

Ранним утром она проснулась с неожиданным ощущением счастья, которому не мешала даже острая боль в боку. Эдвард помог ей встать с кровати, и боль заметно уменьшилась. Так что за завтраком ощущение счастья не покидало Эстер, и она искренне веселилась, слушая, как мужчины горячо спорят о том, кто должен сегодня остаться с ней. Каждый приводил неопровержимые аргументы в свою пользу, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы их спор не был прерван появлением в их гавани еще одного катера. Он бросил якорь, и знакомая шлюпка стала приближаться к берегу.

Эстер взглянула на Гордриджа, но тот не проявлял никаких признаков удивления: очевидно, он ждал кого-то из базового лагеря. А когда шлюпка пристала и человек, находившийся в ней, вышел на берег, Эстер показалось, что у нее остановилось сердца.

Она закрыла глаза и попыталась уверить себя, что это мираж, кошмарный сон. Но когда снова открыла их, видение не исчезло. К ней приближался очень хорошо знакомый человек…

Гордридж протянул руку.

— Рад приветствовать тебя, Дэвид!