Ричард подхватил малыша на руки и несколько раз подкинул в воздух — к огромному удовольствию ребенка. Мальчик смеялся, Спот лаял — в этой суматохе Одри не сразу заметила появление еще четырех человек, спустившихся по лестнице вслед за малюткой.

Одри держалась в стороне, пока Ричард обменивался приветствиями с членами своей семьи. Все они выглядели счастливыми, и Одри вновь устыдилась того, что вторглась в этот узкий семейный круг. В то же время она с интересом наблюдала за Ричардом — в кругу своих родных он заметно расслабился и смягчился. Сразу было видно, что в этой семье царят любовь и мир.

Поздоровавшись со всеми, Ричард, все еще держащий на руках мальчика, вспомнил наконец о своей спутнице.

— Ох, извините! Забыл вам представить — это моя сослуживица, о которой я вам уже рассказывал, — Одри Маллиган. Одри, это мои родители — Питер и Милдред Андервуд, а это — моя сестра Сибил и ее муж Рэй Мортон.

Чувствуя дрожь в коленях, Одри по очереди пожала протянутые ей руки. Все Андервуды были светловолосы, отец Ричарда был таким же высоким, как и его сын, а Милдред и Сибил были почти одного роста с миниатюрной Одри.

Одри сразу же прониклась симпатией к Сибил и Рэю, которые встретили ее так же гостеприимно и неподдельно дружелюбно, как и их собака. Отец Ричарда — обаятельный и шумный — тоже вел себя так, словно знаком с Одри целую вечность. И только Милдред Андервуд держалась сдержанно — в этом Ричард был похож на мать. Милдред вежливо улыбалась, в то время как ее глаза смотрели неприкрыто изучающе. Одри чувствовала себя неловко под этим настороженным взглядом.

— А эта маленькая обезьянка, — Ричард шутливо ткнул пальцем в живот малыша, — мой племянник Энтони. Он недавно научился вы говаривать букву «р». Да, малыш?

Энтони важно кивнул.

— Здр-равствуйте! — немедленно продемонстрировал он свое достижение. — Вы невеста дяди Р-ричарда?

— О Господи, конечно же нет! — воскликнула Милдред. — Дядя Ричард работает вместе с Одри, вот и все.

Возникло неловкое молчание. Реакция Милдред на слова внука и ее поспешное объяснение смутили всех, в том числе и саму Милдред. В то же время Одри видела по ее глазам, что мать Ричарда в самом деле опасается, что слова, сказанные ребенком, могут оказаться правдой.

Одри захотелось объяснить Милдред, насколько беспочвенны ее опасения. Разумеется, она очень хорошо относится к Ричарду, но лишь как к другу, никаких романтических отношений между ними нет и быть не может. Да и Одри сейчас не очень-то была расположена к подобного рода отношениям — она слишком больно обожглась и теперь не склонна была заводить новый роман в обозримом будущем.

Даже если предположить, что Одри захотела бы отношений с Ричардом, это ни к чему бы не привело. Милдред должна это понимать. Ричард — привлекательный, обеспеченный, заботливый, порядочный — словом, сплошные достоинства. Что может предложить ему Одри? Ничем не привлекательная скромная служащая, ожидающая ребенка от другого мужчины, — это же просто смешно!

Разумеется, все эти мысли, в одно мгновение промелькнувшие в голове, Одри оставила при себе, и поспешила прийти на помощь слегка растерявшейся Милдред:

— Ваш дом просто великолепен! Спасибо, что позволили мне вторгнуться в вашу семью на эти выходные.

— «Вторгнуться», Боже правый! Что за слова! — воскликнул отец Ричарда. — Мы обожаем гостей, правда, Милли? Этот дом просто создан для того, чтобы в нем собиралось много народу.

— Если вы хотите, Одри, мы могли бы показать вам весь дом, — предложила Милдред, — попозже, когда вы устроитесь и распакуете вещи. У нас прекрасный сад.

— Я уже заметила, — улыбнулась Одри. — С удовольствием осмотрю и дом, и сад. Особенно сад, я очень люблю цветы.

Малышу Энтони тем временем наскучили взрослые разговоры и он, выскользнув из рук Ричарда, убежал куда-то, сопровождаемый Слотом.

— Может, мы наконец присядем и выпьем чего-нибудь? — предложила Сибил. — Содовая? Кофе? Чай? — Она внимательно посмотрела на Одри и добавила: — Молоко?

Одри рассмеялась: определенно, Сибил нравилась ей все больше и больше. Она уселась в любезно предложенное ей хозяином дома мягкое кресло и сказала:

— Сибил, вы говорите, совсем как ваш брат.

— Правда?! — Сибил в притворном ужасе закатила глаза. — Это ужасно! Он же такой зануда! — Сибил села на подлокотник кресла, в котором сидел ее муж, и показала Ричарду язык.

Ричард медленно обернулся к сестре.

— Ты называешь меня занудой только потому, что я никогда не оставлял тарелки с остатками еды под кроватью. — Он шутил, но его улыбка показалась Одри напряженной.

— Что ты можешь понимать, жалкий, приземленный тип! — Сибил гордо вздернула подбородок. — Я натура тонкая, артистическая. Я просто забываю о таких земных вещах, как какие-то тарелки, когда я во власти вдохновения!

— Сибил — профессиональный фотограф, — пояснил Ричард Одри, — да и человек в сущности неплохой.

— Спасибо, дорогой братец, за лестную характеристику. Не такой уж ты и зануда.

Все рассмеялись. Одри вновь заметила, что, даже когда Ричард смеялся, из его глаз так и не ушли настороженность и напряженность.

— Вы должны извинить моих детей, Одри, — сказал Питер Андервуд, ослепительно улыбаясь. — Знаете, если в семье двое детей, они постоянно препираются.

— Думаю, я это уже поняла, — ответила Одри. Она окончательно расслабилась и чувствовала себя комфортно среди этих гостеприимных веселых людей.

— Может, мужчины наконец-то займутся делом? — сказала Сибил. — Отнесите сумку Одри в ее комнату или разведите огонь для барбекю… Дайте женщинам спокойно пообщаться.

— Кажется, кто-то обещал напитки, — возразил Ричард.

— Потом, потом, — отмахнулась Сибил. — Нам гораздо интереснее поговорить с Одри, так что идите займитесь делом.

Ричард хотел что-то ответить, но Рэй вскочил с кресла и похлопал Ричарда по плечу.

— Пойдем, старина. Сами приготовим себе выпить, а девочки пусть побеседуют.

— Раз уж вы все равно будете готовить себе напитки, — томно сказала Сибил, — может, и нам чего-нибудь принесете?

— Ах ты хитрюга! — возмутился Ричард.

— Конечно, милая, принесем! — отозвался Рэй, с любовью глядя на жену.

Ричард покачал головой.

— Да она же вертит тобой как хочет, Рэй!

— Да, я знаю. — Рэя это, казалось, ничуть не задело. — И это здорово. Твоя сестра сделала меня счастливым. Ты просто пока не понимаешь этого, Ричард. Может, и тебе повезет, какая-нибудь женщина рано или поздно сделает счастливым и тебя.

— Не дай Бог! — сказал Ричард.

Рэй рассмеялся и вышел из комнаты, но Одри показалось, что Ричард вовсе не шутил. Что-то в его глазах подсказывало ей, что эта тема очень болезненна для него.

Утром, проснувшись, приняв душ и наскоро одевшись, Одри спустилась вниз и поняла, что в доме никого, кроме нее, нет. Взглянув на большие настенные часы в гостиной, она ужаснулась: уже за полдень! Одри вышла из дома и огляделась.

Она услышала оглушительный собачий лай и звенящий, как рождественский колокольчик, детский смех и пошла на эти звуки. Вскоре, обогнув кусты роз, она увидела Энтони, Спота и Ричарда, играющих в мяч на песчаном берегу, и поспешила к ним.

— Доброе утро! — весело сказала она.

Ричард, только что бросивший маленький ярко-красный мячик, обернулся, и лицо его расцвело улыбкой. Его светлые волосы шевелил легкий ветерок с реки, в свободном сером пуловере и в джинсах он выглядел невероятно естественно — раньше Одри думала, что его гардероб состоит сплошь из респектабельных костюмов. Ричард казался посвежевшим и отдохнувшим. Настороженная непроницаемость, на которую Одри обратила вчера внимание, ушла из его серых глаз, и она понимала почему. Яркое солнце, голубое небо, желтый песок, морской простор — и Энтони со Спотом наперегонки бегут за красным мячиком, который только что шлепнулся в воду. Растрепанный светловолосый карапуз смешно ковыляет, стараясь первым добраться до мяча, и то и дело падает на мягкий песок, лохматый желтый пес ведет себя деликатно — обгоняет своего маленького друга, но потом возвращается, описывая вокруг него нетерпеливые круги. Детский смех, собачий лай…