— Согласен, мне не следовало приставать с расспросами к Карен и Эми. Извини, пожалуйста.

— Не понимаю, как ты узнал, что это мои дети.

— Они же так похожи на тебя! — воскликнул он. — Просто копии. Кроме того, я видел вашу фотографию в витрине. Кстати, хозяйка той фотостудии была сегодня на занятиях.

— Сэнди выставила нашу фотографию на витрину?! Ну, я ей устрою нагоняй!

Но Дэйва не устраивал такой поворот разговора.

— Ответь мне на один вопрос, — сказал он. — Почему ты работаешь на такой низкооплачиваемой должности, ведь твои муж и отец очень богаты?

Кэтрин передернула плечами и гордо подняла голову.

— А ты еще не понял? Тогда мне нечего тебе сказать. А если ты будешь приставать ко мне, то я напишу жалобу и потребую, чтобы тебя убрали из моей группы.

— О, заносчивости тебе не занимать, это я знаю! — горько усмехнулся Дэйв. — А помнишь, как ты бросилась ко мне в объятия, Кэтрин? Или твоя память настолько избирательна, что ты забыла даже о том, как разговаривала со мной на бензоколонке? У меня тогда был подбит глаз и сломаны ребра.

Кэтрин закусила губу, и в глазах ее появилось какое-то отчаяние.

Неужели мы с ней больше не увидимся? Неужели нам так и не удастся поговорить по душам? — вдруг подумал Дэйв.

— Зачем ты это делаешь? — воскликнула она. — Зачем напоминаешь о том, что должно быть забыто раз и навсегда? Наши дороги разошлись много лет назад, и тебе пора понять это.

Ее слова задели Дэйва. Он опустил голову и уставился на спои руки, покрытые мозолями, царапинами и шрамами.

— Конечно, ты всегда была слишком хороша для меня, — с горечью в голосе сказал он. — Кто я? Простой механик, грязный работяга. Так все и осталось. Разве ты можешь снизойти до того, чтобы выпить со мной кофе.

— Глупости! — перебила его Кэтрин, схватив за руку, и вдруг заметила толстый шрам, идущий от запястья к локтю. — Что это?

Он ответил не сразу, давая себе возможность прочувствовать прикосновение ее пальцев.

— Несчастный случай на нефтяной вышке в Северном море два года назад. Неужели тебе это интересно, Кэтти?

Она отпустила его руку и тяжело вздохнула.

— У нас обоих свои шрамы, правда? У кого-то они снаружи, у кого-то внутри… Такова жизнь. Послушай, Дэйв, я не хотела оскорбить тебя, но нам с тобой действительно больше нечего сказать друг другу. Ты должен понять это и оставить меня в покое.

— О каких это шрамах ты говоришь? — заинтересовался он.

— Дэйв, пожалуйста… — Она умоляюще посмотрела на него.

Эти голубые глаза… Его всегда восхищал этот небесный цвет… Но сейчас в них была такая мольба и боль, что Дэйв тяжело вздохнул.

— Очень трогательно, — заметил он, усмехнувшись. — Где ты научилась этим уловкам? Раньше я не замечал у тебя такого взгляда.

— Ты ненавидишь меня, да? — прошептала Кэтрин.

— Ну вот, кажется, ты начинаешь кое-что понимать. А можешь объяснить причину?

Ее лицо стало непроницаемым.

— Я ничего не обязана тебе объяснять.

— Да нет, ошибаешься… Слушай, а ведь твой Фрэнк, как мне в свое время показалось, ужасно ревнив. Ты не боишься, что он узнает о нашей встрече?

— Ты опять? — сердито отрезала Кэтрин. — Между прочим, я замужняя женщина, и мне…

— Почему же в таком случае ты не носишь кольца? — перебил ее Дэйв.

— На занятия? — Она усмехнулась. — Бриллианты Максвелов оказались бы тут как раз к месту.

Дэйв не раз подумывал о том, что, возможно, за эти годы Кэтрин успела развестись с Фрэнком, но оказалось, что ничего подобного не произошло. Ну и что? — подумал он. Какая разница? То, что он чувствует к Кэтрин, не имеет никакого отношения к Фрэнку. Ему просто безумно хочется привлечь ее в свои объятия и поцеловать. И плевать, что она замужем!

Странно, однако, испытывать такое желание по отношению к женщине, которую ненавидишь, вдруг осознал Дэйв.

Он топтался на месте, не зная, что еще сказать. Неловкое молчание нарушила Кэтрин.

— Мне пора идти домой, — холодно объявила она. — До свидания, Дэйв.

— Пока, — пробормотал он в ответ.

Кэтрин пошла к двери, и Дэйв невольно залюбовался ее легкой походкой и горделивой осанкой, а когда дверь закрылась, неожиданно понял, какое сейчас испытывает чувство. Это была не злость и не ненависть, а боль. Оказывается, Кэтти Максвел он так же не нужен, как и Кэтрин Копланд.

Осознав это, Дэйв даже испугался. Да он просто с ума сошел, если так страдает из-за женщины.

Но как быть дальше?

Всю дорогу в гараж Дэйв пытался найти ответ на этот простой вопрос, но ничего не придумал.

Он переоделся в рабочий комбинезон и забрался под днище белого «мерседеса». Майк вылез из «фольксвагена», велел двум подмастерьям проверить тормозные колодки и подошел к другу.

— Вкусно поел? — поинтересовался он.

Дэйв выбрал другую отвертку и промычал в ответ что-то невразумительное.

— Где ты поел? — продолжал расспросы тот.

— Нигде. Я поехал в спортзал.

— С тобой все в порядке, мальчик мой? — удивился Майк.

Нет, мысленно ответил Дэйв. У меня на душе тяжело, в сердце тоска, и думаю я только о женщине с голубыми глазами и великолепным телом. Неужели это я, которому всегда удавалось обуздать свои инстинкты?

— Я в норме, Майк, — сказал он вслух. — Хочешь просмотреть счета после работы?

— Не заговаривай мне зубы, — усмехнулся тот. — Просто скажи, чтобы я отвалил со своими расспросами.

Дэйв поднял глаза.

— Прости, это все из-за женщины.

Старик удивленно поднял брови.

— Смотри-ка, шустрый какой. Ты здесь все го три месяца, и уже… Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь ты всегда пользовался успехом у прекрасных дам.

За исключением одной, мысленно уточнил Дэйв.

— Мне не хочется сейчас обсуждать это, — процедил он сквозь зубы.

— Ты никогда не отличался разговорчивостью, — улыбнулся Майк. — Ладно, когда закончим, отправимся перекусить, а уж потом посмотрим счета. Любовь любовью, а голодом себя морить нечего. Руководство по «мерседесам» в конторе, если тебе оно понадобится. — С этими словами старик ушел.

Любовь… — подумал Дэйв. Как же! То, что он чувствовал к Кэтрин, не имело никакою отношения к любви. Скорее, это можно было назвать вожделением, замешанным на ярости и отчаянии.

Рассердившись на себя за то, что не сумел скрыть свои переживания от старого друга, Дэйв отправился в контору за руководством. Но, глядя в книжку, он думал только об одном. Его замечательная теория о том, что как только он встретится с Кэтрин, тут же избавится от мыслей о ней, потерпела сегодня крах. Вместо того чтобы разобраться в себе, он запутался еще больше.

Дэйв никогда не спал с замужними женщинами и сейчас не собирался изменять этому принципу. Когда-нибудь боль пройдет, и все станет на свои места, решил он.

В тот же вечер Дэйв позвонил матери.

Элен Хаммонд много лет работала учительницей. Ее муж Джордж в молодости был красавцем и замечательным мастером, но потом стал нить и принес немало горя этой несчастной женщине. Она молча страдала, и Дэйв еще подростком не раз поражался ее выдержке, но в то же время считал, что лучше бы мать орала на отца и била посуду — может, хоть это на него подействовало бы…

Два года назад Элен вышла на пенсию и теперь жила с пожилым директором школы, вдовцом, который в рот не брал алкогольных напитков, обладал незаурядным чувством юмора и обожал путешествовать.

Приехав повидать мать, Дэйв с радостью подметил, что она помолодела и приободрилась, а ее друг произвел на него самое приятное впечатление. Они долго болтали о путешествиях, и Уильям поведал Дэйву о том, какие места хотел бы посетить.

Поэтому, когда мать сняла трубку, Дэйв пошутил:

— Как, ты дома? А я думал, что вы с Уильямом уехали в Гималаи!

— Мы сидим в гостиной и пьем чай, — ответила Элен. — Но вот на Рождество действительно собираемся поехать на Гавайи.