Звонивший помолчал, затем сказал несколько слов на незнакомом языке и начал закругляться:

— Хорошо, Наташа, я не имею права говорить по телефону то, что нужно, потому что… — в трубке снова раздалась сильная трескотня. Когда она уменьшилась, абонент как бы все понял. — Я попробую связаться с вами оттуда и постараюсь все объяснить. До связи…

Миловидная особа нажала трубкой на рычажок, рассеянно посмотрела по сторонам. Заметив дочь, махнула ей рукой, чтобы она не попадалась отцу на глаза, и запахнула полу дорогого китайского халата из чистого шелка. Она уже снова усаживалась на пуфик перед зеркалом, когда с другого конца просторного зала спросили:

— Звонили из министерства?

— Ты считаешь, что тебе сразу предложат кресло посла в Америке, только что освободившееся?

— Я жду решения правительственной коллегии.

Женщина подцепила кисточкой немного тонального крема, но прежде чем нанести его на нижнее веко, она чуть повернула голову в сторону зала.

— Это был какой-то оттуда, у которого есть то, чего нет у нас, — она коротко хохотнула. — И он хотел предложить его нам, предварительно назвавшись нашим свояком.

— Откуда был звонок? — приостановил движение мужчина.

— Из Великого Новгорода, у нас с тобой там кто-нибудь есть?

— Может быть кто-то и был, во тьме прошедших веков…

Новенькая черная "Волга" в экспортном исполнении оторвалась от подъезда "сталинки" и понеслась по Кутузовскому проспекту, погружавшемуся в вечернюю мглу, в сторону Старой площади. Август подходил к концу, надвигался прохладный и дождливый сентябрь, поэтому в углу салона пристроились два японских зонтика. Шофер уверенно крутил баранку, мужчина и женщина, сидевшие на заднем сидении, смотрели в разные стороны, вызывая у него невольную улыбку. Скорее всего, подобную сцену ему приходилось видеть не один раз. Преодолев небольшой подъем, машина выкатилась на площадь и остановилась у входа в Министерство иностранных дел с фасадом, отделанным мраморными плитами, отполированными до зеркального блеска. Все здание было построено по типу кремлевских башен. Прежде чем выйти из салона автомобиля, Вадим повернулся к супруге и спросил:

— Кстати, куда подевался наш Панкрат?

— Этот вопрос надо было задать или твоей маме, или домработнице, я тоже вернулась домой буквально перед твоим приходом, — собираясь продвигаться к выходу, пояснила она. — Мальчику уже четырнадцать лет и он давно привык решать свои вопросы самостоятельно.

— А все-таки, где он может проводить свободные вечера? — открыл дверцу Вадим.

— Наверное у Михалковых. У старшей дочери Никиты одинаковый с ним возраст и они нашли неожиданно для себя общие точки соприкосновения, — Наташа подала супругу руку и вслед за ним вылезла наружу. — Ты же знаешь, что большой теннис входит сейчас в моду, а они оба занимаются у одного тренера.

— И все вечера наши дети проводят в спортивном зале, — усмехнулся Вадим, захлопывая дверцу.

— Я имела ввиду то, что теннис их общее увлечение, — одернула его собеседница. — К тому же отец Никиты, Сергей Владимирович, родом из Пятигорска, откуда были и твои предки.

— А вот это предположение более приемлемо, Панкрат души не чает в историях о терских казаках…

Возле высоких дверей массивного здания с гербом Советского Союза на фронтоне, украшенных звездами с серпами и молотами, стояли два комитетчика в гражданских костюмах. Вадим протянул одному из них удостоверение с вложенным в него приглашением на два лица, под пристальными взорами кагэбэшников супруги прошли в фойе. Среди пустых вешалок дежурила гардеробщица, она охраняла единственную на весь гардероб шляпу, принадлежащую министру иностранных дел. Увидев вошедших, старуха задержалась взглядом на женщине, на которой аквамариновыми расцветками отливало модное платье из синтетического материала, удачно подчеркивавшее соблазнительную ее фигурку. На шее у молодой женщины посверкивала скромная золотая цепочка, на запястье болтался тонкий золотой браслет, а на пальцах обеих рук можно было насчитать лишь обручальное кольцо девятьсот пятьдесят восьмой пробы, да золотой перстень с большим камнем, бывшими тогда в моде. Но и эти украшения своим блеском привлекали внимание блюстителей советского образа жизни. Вот и сейчас гардеробщица поджала тонкие губы и отвернула в сторону свой крупный нос.

— Громыко уже здесь, а он весьма жесткий человек, — негромко сказал на ухо супруге Вадим. — Я думаю, что в связи с неординарными событиями время дипломатического раута будет сокращено и мы вернемся домой пораньше.

— Тогда почему этот раут не отменили вообще, — пожала плечами спутница. — Ведь он был заранее оговорен в визитках и у его устроителей было на это время.

— Ты хочешь, чтобы весь мир узнал, как мы всполошились из-за какого-то перебежчика, пусть и в ранге советского посла в Америке? — воззрился на нее муж. — Этого не будет никогда, наша страна твердой поступью продолжит движение только вперед.

— К цели, намеченной великим Лениным…

Они поднялись по широкой мраморной лестнице в просторный зал, уставленный бюстами вождей революции и другими деталями советской атрибутики и устланный ковровыми дорожками, приглушающими звуки шагов. Людей собралось достаточно много, все они разбились на небольшие кучки и обсуждали сиюминутные проблемы. Навстречу вновь прибывшим уже спешил их старый знакомый с седой шевелюрой волос, больше похожей на львиную гриву, и с нашивками сотрудника дипломатического корпуса по обшлагам кителя и по его бортам.

— Ты уже знаешь, а я не стану вдаваться в разъяснения, — целуя руку Наталье и обращаясь к Вадиму, сходу заговорил он. — Скажу только одно, что министр иностранных дел решил вновь поднять вопрос о вылазках против Советского Союза сионистских организаций, засевших в Вашингтоне и в Нью-Йорке. Надо полагать, он сделает это в противовес побегу посла Нечипуренко к американцам.

— Уже известно, что это их работа? — приостановился Вадим.

— Так доложил на Политбюро Председатель КГБ товарищ Андропов. Не забыл упомянуть Юрий Владимирович и про Лондон, где находится главное гнездо этих мировых ястребов. Дело в том, что побег сотрудника такого высокого ранга позволит янки продолжить экспансию в развивающиеся страны. А нам достанутся лишь объедки ввиде кубов, пирамид и фигур несимметричных.

— Что ты хочешь этим сказать, Вячеслав? — обратила к советнику порозовевшее лицо Наталья, в ушах у нее качнулись простенькие на вид золотые сережки, привезенные мужем из Испании. — Ты стал говорить какими-то загадками.

— Он подразумевает Кубу, Египет и Афганистан, страны, кстати, тоже находящиеся в ранге развивающихся, — пояснил Вадим. — Египет мы почти потеряли, а вот от двух других нахлебников отделаемся еще не скоро. И это, дорогие мои друзья, вилами по воде писано. Да и сама затея послать их подальше весьма опасная, она способна затронуть экономические проблемы на всех континентах.

— Простите, товарищи, но зачем тогда и нам эти неправильные геометрические фигуры? — решила Наталья поддержать разговор на тему, не совсем понятную ей самой. Она твердо знала лишь одно, что мужчинам доставляло удовольствие растолковывать женщинам серьезные вещи. От этого они становились покладистее, что всегда приносило некую выгоду. — И зачем тем же американцам какие-то развивающиеся страны? Своих бывших африканских рабов мало, тех же нахлебников, так понадобилось прибавить к ним еще и людоедов из банановых республик?

Мужчины переглянулись, они понимали, что женщинам дипломатичность присуща весьма редко, они чаще высказывают свои мысли напрямую, хотя на первый взгляд это самые лживые существа на свете. Импонировало старым товарищам лишь то, что Наталья обращается к ним за помощью. В действие вступал непреложный закон природы — помогать слабым, и от него никуда невозможно было деться.

— Если хочешь, Наташа, я в нескольких словах объясню тебе принцип развития на земле всего человеческого рода, и докажу, что оно идет неправильным путем. — чуть наклонил свою львиную шевелюру Вячеслав. — До начала церемониалов еще не скоро и мы успеем пообщаться.