Задыхаясь, остановился шагах в десяти – ближе не пускала охрана, дюжие молодцы с копьями и закругленными сверху щитами.

Вот она! Вот!

Стоит, повернув голову к плясуньям, улыбается… Черные волнистые волосы, подкрашенные, вытянутые к вискам глаза, милый, чуть вздернутый носик… Неужели она?

Макс не выдержал:

– Тейя!

Девушка даже не шелохнулась! Неужели обознался? Но, черт побери, какое сходство! Еще раз позвать, вдруг да она просто не слышала?

– Тейя! Тейя! Тейя!

На крик уже оборачивались. Повернула лицо и… Тейя?

Безразличное, покрытое толстым слоем косметики лицо. Надменное, как и у всякой знатной дамы.

Максим замахал рукой, подпрыгнул:

– Тейя! Это я, Ах-маси! Помнишь меня? Помнишь?

Нет, отвернулась. Значит, и впрямь показалось. Поникнув головой, юноша повернулся и медленно зашагал обратно к друзьям. Вокруг кричали, шутили, смеялись, но молодой человек чувствовал себя чужим на этом веселом празднике. Самая жуткая тоска навалилась на него безжалостно и беспощадно! Навалилась, упала, не отпустила – держала намертво. Так коварный крокодил сжимает челюсти на горле подстереженной им жертвы. Эх, Тейя, Тейя, где ж ты теперь? Отыскать бы… А эта знатная девушка… она все ж таки очень похожа, очень. Если б ее слегка подраздеть, смыть с лица слой помады и пудры, тогда…

Кто-то схватил его за руку:

– Господин!

Молодой человек обернулся: мальчишка. Незнакомый, в длинной плиссированной юбке-схенти, с золотым ожерельем на шее. Наряд, приличествующий знатному мужу… или, быть может, пажу знатной дамы?

– Моя госпожа желает поговорить с тобой, господин.

Ну да, так и есть! Однако же…

И чувства, вдруг снова нахлынувшие чувства накрыли юношу с головой так, что почти невозможно стало дышать! Неужели все-таки…

– Иди за мной, господин.

Колючие кусты. Трава. Пальмы. За пальмами – шатер из дорогой ткани.

– Сюда, господин. Входи!

Охваченный волнением юноша откинул полог.

Полумрак. Зеленоватый полумрак. Приятный, особенно после слепящего солнца. Какая-то девушка сидит на циновке. Вот встрепенулась, встала…

– Ах-маси!!! О, боги, глазам своим не верю! Ты ли это?

Радость вспыхнула в голове Максима яростным ядерным взрывом. Так, значит, ему не показалось, значит, правда, значит…

– Тейя!!!

– Здесь меня называют иначе…

Молодые люди кинулись друг другу в объятия. По щекам девушки текли слезы.

– Тейя, Тейя, – прижимаясь к лицу девчонки щекой, взволнованно шептал Максим. – Наконец-то я отыскал тебя, наконец-то… Даже не верится, что такое может быть!

– Я тоже искала тебя, – шептала Тейя. – Корабельщик Пенгабен сказал, что тебя убили. Я даже не смогла отыскать твое тело, чтобы достойно похоронить. Ах-маси! Друг мой! Поистине сегодня боги явили нам свою милость.

– Знаешь, милая… я давно хотел тебе сказать… Я люблю тебя! Люблю! – яростно выкрикнул Макс. – Я только теперь понял – люблю!

Прижав девушку к себе, он крепко поцеловал ее в губы… Крепко и долго – не отпускал, несмотря на все робкие попытки освободиться.

– Ты… ты делаешь как хека хасут… – наконец вырвавшись, прошептала Тейя. – Губами…

– Тебе не нравится?

– Это ужасно… Ужасно приятно! Я раньше даже не знала такого…

Сквозь тонкую прозрачную ткань юноша вдруг с неожиданной силой ощутил пылающий жар юного гибкого тела. И эта невесомая преграда из «сотканного воздуха» показалась ему ненужной, лишней, даже почему-то противной – быть может, потому, что отделяла его от любимой?

Опустив бретельки с плеч Тейи, Максим принялся целовать ее грудь, а руки, руки его скользили по всему телу девушки, все ниже, ниже…

– Нет! Мне нельзя.

Оттолкнув возлюбленного, Тейя с плачем упала на циновку.

– Нельзя? Почему? Почему же? – Упав рядом, молодой человек ласково погладил девушку по спине. – Не плачь. Ну пожалуйста, не плачь, хорошо? Я никогда – слышишь? никогда! – не сделаю тебе ничего плохого… того, чего ты не хочешь! Ну, перестань же горевать, милая Тейя!

Повернув заплаканное лицо, девушка неожиданно улыбнулась:

– Я очень хочу, поверь мне! Но – не могу себе позволить. Пока не могу…

– Пока?

– Но верю, еще придет время… Наше время, Ах-маси! О, нет, не уходи, не покидай меня!

– Я не ухожу, с чего ты взяла? Вот он я – здесь, рядом с тобой.

– О милый мой…

– Любимая!

Максим и не ожидал, что окажется способен на такие слова. Вот, оказался…

– Ты как сюда попала, Тейя?

– Тейя… Никак не привыкну снова к этому имени.

– А…

– Здесь меня называют Нофрет, и я – сестра… мм… главного жреца Амона!

– А! Так вот почему тебе…

– Да, именно поэтому, – поспешно согласилась Тейя-Нофрет. – Знаешь что? Ты, если хочешь, называй меня по-прежнему – Тейя.

– Но ведь твое имя другое. Нофрет… Тоже красивое!

Повернувшись, девушка вновь прижалась к Максиму и, проведя пальцем по его груди, прошептала:

– Давай поклянемся именем Амона больше никогда не разлучаться… ну, по крайней мере надолго. Судя по твоей одежде и оружию, ты теперь воин.

– Да, я попал в войска Ибаны, правителя…

– Я знаю Ибану, – ласково прервала Нофрет.

– Его сын – мой лучший друг. Знаешь, его тоже зовут Ах-маси.

– Я знаю Ах-маси, сына Ибаны, видела как-то мельком. Такой смешной, голенастый. Впрочем, сейчас он, наверное, подрос.

– Конечно подрос – воин! Нофрет… Тейя… Как ты попала сюда? Ах, да, наверное, с братом, коли уж он великий жрец.

– Да… с братом. Вот что, Ах-маси… – Девушка неожиданно встрепенулась и выглянула наружу, прислушиваясь к доносившимся от царского шатра музыке и шуму веселья. – Нет никого поблизости. Мы можем спокойно поговорить.

– Так мы это и делаем! – удивился Максим. – Или что-то еще?

– Не язви, ладно? Лучше скажи – согласен ли ты помочь мне?

Юноша дернулся:

– Ах, ты еще и сомневаешься? Ну, благодарю…

– Не обижайся, прошу! Просто меня так много раз предавали. Ой, снова обиделся. Ну, не дуйся, пожалуйста! Ну? Хочешь… подставляй губы! А ну-ка!

– Эй, эй…

Максим даже для виду не сопротивлялся. Ха! Да этой девчонке, похоже, понравилось целоваться, нет, честное слово – понравилось! А говорила: ужасно!

– Клянусь всеми богами, ты можешь положиться на меня во всем, Тейя! – наконец важно заявил Макс. – Пусть я останусь без погребения и тело мое сгниет, если это не так! Говори… Нет, не так! Приказывай! И я, как твой верный слуга, исполню все, что ты ни попросишь.

– Завтра поутру мне надо наведаться кое-куда, – тихо промолвила девушка. – Жди меня у деревенской пристани, знаешь, где это?

– Знаю. Там еще дорога рядом.

– Вот именно – там. А сейчас иди… Нет! Постой! Подойди-ка! Подставляй губы… Ах!

От пристани они долго плыли на тростниковой лодке, Макс греб широким веслом, а Тейя – юноша так и продолжал называть девушку этим именем – пристально всматривалась в берег. На сей раз одета она была проще – в такое же полотняное платье, с обнаженной грудью. Ну, конечно, ожерелье, браслетики, серьги – без этого никак!

Время от времени Максим по указанию Тейи причаливал к берегу; девушка ненадолго исчезала, словно бы что-то высматривая, потом с разочарованным видом садилась обратно в лодку, нетерпеливо махала рукой – греби, мол.

Было ранее утро, но земледельцы уже вовсю трудились на тянувшихся по берегу полях – частенько слышались песни, голоса, шутки. Яркое солнце пускало по волнам зайчики, и Макс вдруг подумал, что, наверное, ослеп бы, если б не защищающий глаза зеленовато-голубой грим. Боже! Появись он в таком вот виде в родном Санкт-Петербурге! Что подумали бы? Просто ужас. А здесь все так красились, и не зря – очень даже помогало от солнца.

Наверное, через час пути или что-то около того проплыли мимо деревенской пристани – очень знакомой пристани… Не здесь ли они с Тейей когда-то покупали (точнее, выменивали) пиво и пирожки? Девушка тоже насторожилась, привстала, всматриваясь в берег, потом обернулась с довольной улыбкой: