Подойдя к причалу, молодой человек вежливо поздоровался с попавшимися по пути рыбаками и остановился, подыскивая глазами подходящую лодку из числа многих, покачивающихся сейчас на легких волнах. Конечно, хорошо бы, чтобы в лодке еще оказалось и весло.

Хм… А не зря он так открыто маячит? Многие запомнят одинокого юношу, потом расскажут жрецам… Хотя не такого уж и одинокого: вон еще один парень – тащит на голове корзину с озерными ракушками, вон второй, третий, четвертый… А там – вообще целая компания. Потные все, возбужденные, радостные – видать, только что от пирамиды явились.

Асотль повернулся к воде – почему-то не хотелось, чтобы идущие видели его лицо – вдруг попадется кто знакомый? А вот эта лодочка ничего, крепкая… Привязана наспех – бери кто хочешь… Эх, еще бы весло!

Позади него – юноша чувствовал – кто-то остановился, отразилась в воде мерцающая тень. Ну и что встал, козел? Интересно? Давай, давай, проходи, хватит маячить!

– Великий Тескатлипока решил прокатиться на лодке?

Молодой человек резко обернулся, увидев прямо перед собой… Того самого купца (да, наверное, все-таки купца) с морщинистым, но еще красивым лицом, в нарочито простой и бедной одежде… Ударить его кулаком в морду – и в озеро! А там…

– Нет, нет, – поспешно усмехнулся купец. – Я не хочу думать ничего плохого. Обознался. Впрочем, – он понизил голос, – могу помочь.

– Мне нужна лодка с веслом. – Асотль быстро снял с запястья браслет. – Вот. Этого хватит?

– Вполне. – Купец поправил дешевое ожерелье из ракушек и, резко повернувшись, бросил: – Иди за мной.

Что это – случайность? Или все-таки вычислили жрецы? Непохоже – те бы не мудрствовали, схватили бы сразу… Человек просто ищет свою выгоду. Купец – можно понять. Небось сейчас предложит какой-нибудь утлый челн.

– Вот, – подойдя к одной из множества лодок, купец обернулся. – Отвязывай, сейчас принесу весло.

– А…

– Нет, ее никто не хватится. Это моя лодка.

Асотль совершено по-русски пожал плечами: ну, твоя так твоя…

Незнакомец – он до сих пор не представился, видать, не счел нужным – скоро явился, как и обещал, с веслом.

– Спасибо, да хранят тебя боги, – поудобнее устраиваясь на корме, наконец поблагодарил беглец.

– Думаю, мы еще встретимся, – загадочно отозвался торговец. – Человек, не боящийся гнева богов, пойдет далеко… Если, конечно, боги не оторвут ему голову!

– Надеюсь, не оторвут. – Умело орудуя веслом, Асотль направил лодку на середину озера и, обернувшись, еще раз поблагодарил: – Да не оставит тебя милость богов.

Купец ничего не ответил, лишь стоял на песке да с усмешкой смотрел, как удаляется прочь лодка, несущая беглеца – несостоявшуюся ипостась великого бога.

Асотль спрятал лодку на берегу, в тростниковых зарослях, подумал: а вдруг еще пригодится плавсредство? А даже если и нет – запас карман не тянет. Юноша был очень осторожен, ибо хорошо знал, что по берегам озера живет много племен, для каждого из которых он – опасный чужак, соглядатай и возможная жертва. В крайнем случае раб.

По-любому – не очень-то веселая перспектива. Придется пока выживать одному.

Все существо Асотля беззвучно кричало: нет! Невозможно! Одному не выжить в мире жестоких и коварных богов, один человек слаб и станет легкой добычей врагов или диких животных.

Молодой человек (Геннадий Иваныч Перепелкин) тут же усмехнулся собственным – собственным? – мыслям: а вот шалишь, брат, как это, не выжить? В этих-то благословенных краях? Да, жарковато иногда, но даже плюс тридцать – это не минус десять, тем более минус двадцать пять, так что выживем!

Во-первых, отойти подальше от побережья – тут много и деревень, и охотников-рыболовов, углубиться в предгорья, в лес, хотя бы во-он туда, в ту симпатичную сосновую рощицу, сосна – пусть даже такая вот кривоватая, с вычурной кроной, – это не какие-нибудь там джунгли, это как бы даже свое, родное. Выживем, кто сказал, что нет?

Для начала нужно жилье – желательно относительно безопасное, вода, пища. Асотль, по рассказам купцов-почтека, знал, что где-то на юге, – а именно туда он сейчас и направлялся – с водой как раз проблемы, однако надеялся отыскать пригодный для питья источник, о которых упоминали те же почтека. Правда, опять же, следует соблюдать осторожность…

Источник он отыскал уже там, среди сосен, припал к журчащему роднику, напился и тотчас же, услыхав голоса, поспешил прочь, затаился в зарослях. К роднику как раз подходил большой купеческий караван – проводники, богатый купец в узорчатых носилках, чуть позади приказчики, дальше навьюченные тюками рабы и слуги – никаких домашних животных, кроме маленьких, специально разводимых на мясо собачек, местные народы не знали, как не знали ни колеса, ни пороха, ни железа. Зато прекрасно разбирались в астрономии, математике, живописи и прочих искусствах.

Дождавшись, когда запасшиеся водой купцы уйдут, Асотль покинул свое убежище и пошел по широкой тропе, больше ничего не оставалось – в зарослях других троп не имелось.

Ближе к вечеру молодой человек принялся подыскивать местечко для ночлега – выбор пал на небольшую полянку, там Асотль и расположился под густой кроной кривобокой сосны, нарвав для подстилки пахучих трав и папоротников. В случае чего вода – тот же родник – была не так уж и далеко, да и сезон дождей должен был вот-вот начаться… А вот что касается пищи… С пищей пока было плохо – то есть вообще никак. А в желудке уже давно урчало, есть хотелось до смерти, так что беглец, позабыв всякую осторожность, спер с десяток маленьких, еще недозрелых помидоров с чьего-то огорода – где-то поблизости явно находилась деревня. Ну не ложиться же спать на голодное брюхо? Во-первых, не уснешь, а во-вторых – силы могли внезапно понадобиться.

К сожалению, и это приходилось признать, Геннадий Иваныч явно переоценил свои собственные возможности и умения Асотля. Конечно, познаний юноши хватало, чтобы сделать лук и стрелы, пусть даже заострить их на огне, даже, на худой конец, обжечь гарпун – наловить в ручье или озере рыбы. Но опять же, все эти занятия были бы сопряжены с риском… Тот же костер. Его можно было бы развести, используя в качестве кресала валявшиеся вокруг во множестве камни, в большинстве своем – минералы вулканического происхождения, некоторые из которых вообще считаются драгоценными – хотя бы тот же жадеит.

В конце концов беглец так и сделал, проснувшись и отойдя подальше от поля. Развел костерок, выломал палку – поучилось неплохое копье, которым и удалось убить сверкающую чешуей змеюгу, неожиданно оказавшуюся весьма вкусной. Запеченное на углях мясо было белым, нежным, чем-то напоминало курятину… Жаль вот только, не было соли, ну да тут уж не до гурманства.

Костер, кажется, не заметили, но Асотль, быстро забросав угли, счел за благо спокойно перекусить далеко в стороне, в зарослях. Геннадий Иваныч все отчетливее понимал – долго так продолжать не получится: попадется рано или поздно. Либо охотники заметят, либо купцы, либо чьи-нибудь воины.

Ну, раз заметят… Раз все равно заметят, так лучше объявиться самому – по крайней мере, будет хоть какой-то выбор. Выбор…

На следующий день с утра юноша обнаружил неподалеку пару деревень, судя по изображавшим богов каменным стелам на околицах принадлежавших одному и тому же народу. Население – масеуалли, как мужчины, так и женщины, среди которых попадались весьма недурные, – с утра до вечера вкалывало на полях, устроенных на горном кряже в виде нешироких террас, к каждой из которых вела узкая, иногда проходившая по саму краю пропасти тропка. Крестьяне выращивали кукурузу-маис, фасоль, тыквы, все те же томаты, табак.

Время от времени на поля наведывался важный коротышка в широкой набедренной повязке, похоже, что из хлопка, и в ожерелье из разноцветных бус. Судя по всему – непростой человек, скорее всего староста или представитель городской администрации – деревня ведь наверняка не существовала сама по себе, подчиняясь более крупному населенному пункту.