— Кэти!.. Вашей женой?

Джеральд Шеридан шагнул вперед, обнял Кэти и ласково посмотрел на нее сверху вниз.

— Ты понимаешь, как я за тебя рад, моя милая? — спросил он.

Кэти проглотила слюну, но не могла произнести ни слова. Она подняла на него глаза, и на ее ресницах заблестели слезы. Кэти собиралась вручить ему ключи от сокровищницы, и даже если она ничего больше не добьется в жизни и никак не оправдает собственное существование, этого уже достаточно. В тот миг она чувствовала, что этого более чем достаточно, и она прижалась к отцу, как прижималась в детстве, и поняла, что больше ей прижаться не к кому. Да ее объятия и не нужны никому другому!

В этот момент ее матери, наконец, удалось справиться со своим волнением, и она тоже направилась к дочери и сжала ее в объятиях, как будто та была единственным ребенком, который когда-либо приносил ей радость. И сейчас это, похоже, соответствовало действительности!

Многим ли женщинам удается увидеть свою дочь — свою младшую дочь! — замужем за маркизом? Не важно, что жених носил загадочный португальский титул, в любом случае Кэти никогда не придется нуждаться. Достаточно было одного взгляда на Себастьяна де Барратейру, чтобы понять: у него денег куры не клюют.

Маркиз позволил будущей теще себя поцеловать, а будущий тесть пожал ему руку, но был слишком взволнован, чтобы сказать что-нибудь. Он внезапно понял, что Кэти уедет в Португалию, и что ему тогда делать? Он и понятия не имел, что она приняла решение, задав себе именно этот вопрос.

Брайд разволновалась было еще сильнее матери, но так же быстро взяла себя в руки — она мгновенно поняла, какие получит преимущества, став сестрой маркизы.

Только Айлин спала наверху и узнала о том, что произошло, лишь утром, когда волнение достигло наивысшей точки. К тому времени важность события уже осознали абсолютно все вокруг, и Кэти стала гордостью Литл-Каррига.

Лишь Кэти оставалась безучастной зрительницей этого стремительно развивающегося события, растерянной и изумленной. Она была уверена лишь в одном: отец ею очень гордится. Все остальное происходило для нее словно в полусне.

Она видела, как откуда-то принесли бутылку шампанского и пили за ее здоровье и ее будущее… ее и ее будущего мужа. А потом Себастьян осторожно усадил ее в кресло и сказал, что она побледнела. Вообще-то она широко раскрыла глаза — большие, испуганные, изумленные, — сознавая, что впервые в жизни находится в центре всеобщего внимания. И Кэти не была уверена, что ей это нравится.

— Пей до дна, Кэти, — говорил маркиз, поднося к ее губам бокал, к которому она даже не притронулась. — Это то, что тебе сейчас надо!.. — Его глубокие синие глаза блеснули. — Разве тебе не нравится шампанское? В Португалии мы пьем розовое шампанское, и тебе придется к нему привыкнуть.

Кэти осталась неподвижна, но послушно сделала глоток. Она видела, что за ней наблюдают мать и сестра, втайне пытаясь понять, как она все это устроила, а отец пытается скрыть излишнюю гордость.

Она ничего не имела против его гордого вида, потому что он не должен узнать правду. Но ее мать и Брайд отличались проницательностью, и они скоро поймут, что брак Кэти не похож на прочие браки. И она не сомневалась, что тогда они почувствуют к ней некоторое презрение.

Перед уходом Себастьяна она вышла с ним в коридор. С потолка свисала люстра. Себастьян приподнял подбородок Кэти загорелым указательным пальцем и сочувственно посмотрел ей в глаза.

— Не беспокойся, Кэти, — мягко сказал он. — Через несколько дней все это будет казаться вполне реальным и естественным. — А потом он легко поцеловал ее воздушный золотистый локон, упавший на лоб. — Спокойной ночи!

Глава 7

В Лондон Кэти отправилась с леди Фитц следом за Себастьяном, который уехал двумя днями раньше вместе с мачехой.

Именно леди Фитц убедила миссис Шеридан отказаться от удовольствия подготовить свою дочь к свадьбе с маркизом и остаться в Ирландии. Справиться с задачей ей помог чек на огромную сумму, выписанный Себастьяном, успокоивший оскорбленную гордость миссис Шеридан. Леди Фитц хотелось самой позаботиться о нарядах Кэти для ее великого приключения — и к тому же она настояла на том, чтобы их оплатить, — а миссис Шеридан могла поехать за покупками в Дублин. Брайд и Айлин помогли бы ей избавиться от значительной части полученных денег.

Кэти испытала невероятное облегчение, оставшись наедине с крестной. Она была уверена, что не вынесла бы общество матери в Лондоне. Кроме того, за ней бы постоянно наблюдали Брайд и Айлин и давали свои советы насчет одежды.

Брайд, как модель, ожидала бы от нее внимания к своим советам, а Айлин стала бы открыто завидовать каждой покупке. Кэти почувствовала бы раздражение и отвращение, ей захотелось бы рассказать им всю правду, и она бы так сильно испугалась будущего, что, пытаясь справиться с тем, что ей не по силам, могла бы совершить безрассудный поступок. Или мудрый?

Она никак не могла решить, то ли она поступает крайне безрассудно, то ли ей невероятно повезло, как, впрочем, ей объясняли все окружающие.

Но в обществе леди Фитц все это не имело значения. Леди Фитц не задавала вопросов. Судя по всему, она была невероятно довольна одной-единственной вещью — тем, что дело сделано. Несмотря на огромные трудности, ей все же удалось добиться своего, и она прекрасно справилась со своей задачей. Теперь леди Фитц с нетерпением ожидала свадьбы любимого крестника и любимой крестницы.

В Лондоне леди Фитц всегда останавливалась в отеле «Браунз». Туда она и отвезла Кэти. Они сняли две тихие комнаты на третьем этаже, а Себастьян с мачехой остановились в роскошном люксе в «Клариджиз». Увидев этот номер в первый раз, Кэти заволновалась — впервые она почти физически ощутила богатство своего жениха. Полученный гостиничный счет поразил бы любого человека, не располагающего неограниченными средствами. Подумав о неограниченных средствах, Кэти вдруг испугалась. Она была не в силах представить, что означает возможность позволить себе любую прихоть, как можно навсегда забыть о беспокойстве, связанном с деньгами. У нее дома деньги всегда оставались серьезной проблемой, а неоплаченные счета — постоянным источником ссор и несчастья.

Как часто ей приходилось видеть, что ее отец старается остаться незаметным, что он чувствует себя несчастным, потому что неожиданно пришел счет и он знает, что ему за это достанется от ее матери? А поскольку ее мать никак нельзя было назвать богатой женщиной, возможно, ее не следовало безоговорочно осуждать!

Но теперь Кэти, казалось, покинула мир счетов и вместо этого попала в мир неслыханной роскоши. Они с леди Фитц почти каждый вечер обедали в люксе отеля «Клариджиз» и нередко там же съедали второй завтрак. Кэти доставляли в «Браунз» изящные букетики гардений и даже орхидей для вечерних нарядов, а их комнаты на тихом третьем этаже превратились в оазис, полный роз и гвоздик. И эти цветы присылал ее жених.

Он приезжал за ними на такси и сопровождал их в магазины. Часто проявлял немалый интерес к самим покупкам. Когда не могли решить, какое вечернее платье купить Кэти — белое или темно-кремовое, он выбрал кремовое. Оно идет к кремовому оттенку ее кожи, объяснил он, и прекрасно сочетается с ее темно-рыжими волосами. Она покраснела, услышав его слова, и обнаружила, что задумчивый и пристальный взгляд его синих глаз приводит ее в смятение. Казалось, он открыл в ней новые интересные стороны, возможности, которых раньше не замечал. И внезапно ее смутила его капризная улыбка.

— Я как-то назвал тебя красивой, Кэти, а потом взял свои слова обратно, — вспомнил он. — Теперь я скажу, что ты очень красива! Не так ли, леди Фитц?

Леди Фитц направилась к Кэти и коснулась ее щеки. Продавщица ушла за мастерицей, которая должна была подогнать под фигуру купленную одежду. В кремовом платье Кэти казалась очень стройной и юной… юной и почему-то несчастной. Леди Фитц стало ее жаль.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: