— Превратите меня в блондинку, рыжую или черную — все равно. И подстригите. Главное, чтобы было не узнать.

Улыбка сползла с губ парикмахера.

— В каком смысле?

— В буквальном. А потом мне хотелось бы проконсультироваться с визажистом. Пусть посоветует, что нужно делать, чтобы глаза, губы, в общем, все лицо видоизменилось.

Аккуратно выщипанные брови мастера сдвинулись к переносице, в глазах мелькнуло подозрение. Полли поняла, что ее пожелания прозвучали пугающе, и поспешила добавить:

— Только не подумайте, что я ограбила банк или зарезала ненавистного мужа, поэтому и собираюсь стать другой. Все гораздо невиннее: я очень не хотела бы, чтобы меня узнал один человек… из моей прошлой жизни, вот и решила… — Она с тяжким вздохом пожала плечами. Парикмахер изучающе заглянула ей в глаза и с пониманием кивнула.

Целый вечер Полли крутилась перед зеркалом, примеряя купленные узкие юбочки, жакеты, кофточки и высокие сапожки и пытаясь привыкнуть к мысли, что теперь она коротко стриженная блондинка с непривычно томным взглядом — такую шутку с ней сыграл умело подобранный макияж. Да, это она, та самая Полли Джефферсон, которая еще сегодня утром оставалась самой собой и не подозревала, что вот-вот задумает сбежать от целого мира.

Каждый раз, подходя к зеркалу и видя свое отражение, она вздрагивала, думая о том, что, хоть ее новая прическа и выглядит потрясающе, в своем прежнем облике ей было бы гораздо комфортнее.

— Ничего, скоро привыкну, — утешала она себя, стараясь не думать, что придется как-то объяснять окружающим произошедшие в ней перемены. — Только бы он меня не узнал, только бы не пришлось уволиться…

Первым ее увидел дворецкий Фрэнк — окинул беглым восторженным взглядом и почтительно шагнул в сторону, освобождая путь.

— Привет, Фрэнк, — стараясь вести себя непринужденно, произнесла Полли.

Дворецкий зажмурил глаза и покачал головой, словно увидел галлюцинацию и пытался от нее отделаться. Голос Полли он прекрасно знал, но перед ним была явно не она.

— Простите, я не совсем… — растерянно пробормотал он.

— Я всего лишь сменила имидж, Фрэнк, — сказала Полли, радуясь, что ее затея удалась, и досадуя, что вынуждена чувствовать себя не в своей тарелке.

— Полли! — изумленно воскликнул Фрэнк. — Ну и дела!

Полли подняла руку, предупреждая продолжение разговора, и вошла в вестибюль. Ночной дежурный Джеффри, уже приготовившийся уходить, посмотрел на часы, очевидно решив, что сменщица явится позднее обычного, и натянул на лицо улыбку:

— Чем могу быть полезен?

— Джеффри, это я. Пожалуйста, не удивляйся слишком бурно. — Полли прошла к комнате для персонала, а Джеффри проводил ее изумленным взглядом.

Бернард в этот день, как ни странно, опоздал всего на пять минут.

— Ну как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, приблизившись к стойке. — Выздоровела? — Его взгляд скользнул вверх, на лицо Полли, и глаза округлились. — Ой, простите… Я принял вас…

— За Полли Джефферсон, — уже привыкнув к своей новой роли, спокойно договорила за него она. — Это я и есть.

— Ты?! — Бернард рассматривал ее так, словно видел впервые в жизни. — Что это с тобой?..

— Решила стать другой, — сосредоточенно изучая записки Джеффри, ответила Полли.

— Это пищевое отравление так на тебя подействовало? — все еще не веря собственным глазам, спросил Бернард. — Или?.. — Он резко замолчал, и Полли бросила на него быстрый пытливый взгляд. Сплетник что-то заподозрил. — Или ты так постаралась для этого нового парня? Ты ведь из-за него вчера сбежала, хоть и делаешь вид, будто вы не знакомы, так?

Следовало пресечь намеки сейчас же, проявить твердость. Прежняя Полли, добротой которой все пользовались, исчезла навсегда. Ее место заняла новая Полли — более категоричная, даже жесткая.

Окинув напарника строгим взглядом, она нахмурилась и резко произнесла:

— А тебе не кажется, что рабочий день уже начался? Какого черта ты тратишь время на пустую болтовню?

У Бернарда вытянулось лицо. Ни один человек во всем «Тауэре», за исключением Эндрю Гилленхола, его собственного дяди, не разговаривал с ним в таком тоне. Будто загипнотизированный, он послушно встал за стойку.

— В форму тебе лучше переодеваться здесь, — заметила Полли все тем же не терпящим возражений тоном, окинув неодобрительным взглядом брюки Бернарда. — Лиззи стирала бы ее, когда требуется, и отглаживала. Мы ведь лицо отеля.

Ошарашенный Бернард, хоть при любых других обстоятельствах непременно намекнул бы, что у него тут много привилегий, молча кивнул. Полли чуть не рассмеялась, но сумела сохранить строгий вид. В переменах оказались и свои преимущества, за что Джеймсу Тиммерману можно было даже сказать спасибо.

Джеймс Тиммерман. Сосредоточившись на том, как разевают рот знакомые, узнавая, что перед ними вчерашняя скромница Полли, она на какое-то время забыла о человеке, из-за которого теперь изображала из себя знойную красотку. И это давалось ей с большим трудом — у нее было такое ощущение, что она явилась на работу чуть ли не нагишом.

Бог с ними, с ощущениями, подумала она, злясь на себя и весь мир вокруг. Главное, не показывать, что мне безумно неловко. И каким-то образом узнать про Джеймса. Вдруг его все-таки не взяли?

Она искоса взглянула на Бернарда, сосредоточенно просматривавшего списки забронированных номеров. Следовало обращаться с ним в том же духе — жесткость явно действовала на него благотворно.

— А на этом парне ты, по-моему, сам зациклился. Только о нем и твердишь, готов все что угодно увязать с ним, даже расстройство желудка.

Бернард собрался было что-то сказать, но Полли поинтересовалась:

— Его приняли? — она спросила об этом так, будто продолжала начатую тему от нечего делать.

— Да, — сказал Бернард, теперь без тени насмешки. — Работать начнет с сегодняшнего дня.

Полли напряглась и вместе с тем порадовалась, что так вовремя приняла меры предосторожности.

— Сегодня приезжает герцогиня Саутерлендская, — напомнила она тем же тоном, делая вид, что уже забыла о помощнике управляющего. — Во второй половине дня. Надо напомнить Роуз, чтобы проконтролировала, как подготовят «люкс».

Бернард долго смотрел на нее, о чем-то размышляя. Потом не вполне уверенно, что совсем на него не походило, произнес:

— Ты сегодня совершенно другая… Выглядишь иначе и ведешь себя… Что-то произошло?

Полли взглянула на его недоуменную физиономию и против воли улыбнулась.

— Ничего особенного. Просто вчера, полдня промучившись расстройством желудка, я вдруг решила начать новую жизнь.

Бернард скривил губы, явно усомнившись в правдивости ее объяснения, но и не смея вступать в спор.

Роковая минута наступила без четверти девять. В вестибюле появился Джеймс Тиммерман, и, увидев его, Полли воспылала желанием снова сбежать. «Нет, — твердо сказала себе она, усмиряя волнение. — Я выдержу это испытание и больше не стану страдать».

Джеймс решительно прошел к стойке и протянул руку сначала Бернарду, потом Полли.

— Доброе утро, — с подкупающей доброжелательностью поздоровался он. — Я Джеймс Тиммерман, новый помощник главного управляющего. Будем работать вместе и, надеюсь, прекрасно поладим.

Бернард, явно очарованный приятной улыбкой Тиммермана, тоже улыбнулся и назвал свое имя. Полли лихорадочно размышляла о том, что, если впоследствии Джеймс узнает ее фамилию, он наверняка проведет параллель с кардиффскими знакомыми Джефферсонами и тогда, скорее всего, вспомнит ту Полли, чистую любовь которой недолго думая отверг.

— Поллиана, — выдала она, вспомнив героиню из рассказов Элионор Портер, с чьим именем в детстве нередко сравнивала свое.

Бернард вопросительно посмотрел на нее, но она сделала вид, что не замечает его удивления. Ее взгляд встретился с взглядом Джеймса.

Как же трудно и мучительно было смотреть в эти глаза! Каких неимоверных усилий стоило придать себе безучастный, даже скучающий вид!