Она — мечтательно настроенная девушка, которая моментально теряется, когда Энтони оказывается рядом. Он — уверенный в себе сын Дональда и Элинор Стивенс, наследник династии Стивенсов, мужчина, который привлекает к себе женщин, как эстрадные звезды привлекают толпы поклонников. Несколько таких женщин как раз сейчас прогуливались вдоль причала, бросая яростные взгляды в сторону Трейси. Может, они знали, что ее «роман» с Энтони всего лишь игра, и поэтому хотели, чтобы Трейси убралась с дороги и освободила им место.

Возможно, мне действительно стоит это сделать, подумала Трейси. Она взглянула на Энтони. У него был такой вид, будто он переживает самый волнующий момент в своей жизни. На Трейси никто и никогда не смотрел так, словно благодаря только ей этот вечер получился незабываемо особенным.

Сотни женщин, наверное, приходили в восторг от этого его взгляда, сказала себе Трейси. Ну и пусть. Почему бы и мне не получить удовольствие от вечера в компании с Энтони? Хоть будет что вспомнить.

— Все в порядке? — спросил Энтони.

Трейси кивнула.

— Что все это значит? — спросила она, обведя рукой яхту.

— Декорация. Волшебство. Создатель настроения.

У Трейси больше не было вопросов. От мягкого покачивания палубы под ногами, от легкого бриза, несшего с собой аромат моря, от сгущавшихся сумерек и от божественного мужчины, смотревшего на нее глазами собственника, у Трейси немного кружилась голова.

— Ты очень красивая сегодня, — тихо сказал Энтони низким глубоким голосом.

Трейси перевела дыхание и вернула комплимент:

— Ты тоже великолепно выглядишь.

— Благодарю, но у меня к тебе просьба. Не говори об этом Патрику, а то он начнет анализировать твои слова и сведет меня с ума.

Трейси кивнула и покраснела. Энтони выглядел не просто великолепно — он был невероятно красив. Такой мужчина вызывает у женщины желание забыть обо всем и прильнуть к его груди.

— Я ни разу не была на такой яхте, — призналась Трейси. — На такой большой, я имею в виду. Куда мы идем?

Энтони ввел ее в салон, расположенный на носу яхты. В салоне был накрыт на двоих стол: белая льняная скатерть, серебряные подсвечники и хрустальные бокалы с серебряной окантовкой. В них отражалось пламя от тонких белых свечей. В ведерке лежала бутылка вина.

— Не беспокойся, мы пойдем недалеко, — ответил Энтони. — Во всяком случае, мы отойдем на такое расстояние, чтобы те, кто находится на берегу, могли видеть нас и рассказать о нашем свидании всем заинтересованным лицам, и в то же время, чтобы с берега не было слышно, о чем мы говорим.

— Установка декорации, — догадалась Трейси.

— Точно.

И в этот момент, как будто Энтони отдал приказ, яхта медленно отошла от берега, но вскоре остановилась и бросила якорь.

Словно по мановению волшебной палочки появились официанты — разлили вино по бокалам, принесли хрустящий свежий хлеб и разнообразные закуски.

Энтони поднял свой бокал.

— За твое счастье, Трейси. За то, чтобы сбылись все твои мечты и ты получила то, что ты хочешь и что ты, несомненно, заслужила.

Они чокнулись и выпили вино, глядя друг другу в глаза.

— Чего ты хочешь от жизни, Энтони? — спросила Трейси.

Его губы растянулись в улыбке.

— У вас с Патриком определенно есть что-то общее. Он постоянно задает мне этот вопрос.

— И что ты отвечаешь ему?

Энтони пожал плечами и посмотрел Трейси в лицо.

— Мой ответ обычно не удовлетворяет его.

— Я не прошу, чтобы ты удовлетворял меня.

— Тогда о чем ты просишь?

— Поговори со мной, и больше ничего. Времени у нас достаточно…

— Ладно, поговорим, — согласился Энтони. — У меня нет каких-то грандиозных планов, если ты это имеешь в виду. Я люблю свою работу и хочу делать ее хорошо. Хочу, чтобы мои братья и сестры имели прибыльное дело и чтобы их любили. Хочу, чтобы иногда у меня была возможность смотреть на звезды.

Трейси подняла глаза к небу. Оно быстро темнело, но пока можно было различить лишь несколько звезд.

— Они меняются в зависимости от места, — сказал Энтони. — Но они всегда там.

— Стабильность — это приятно, — согласилась Трейси. — Мне она хорошо известна.

Она улыбнулась, давая Энтони понять, чтобы он не беспокоился: она не перешагнет через барьер. Все, перечисленное им, было важным, но не являлось по-настоящему личным. Трейси поняла, что Энтони не хотел, чтобы она заглядывала ему в душу. Эта мысль причиняла ей боль, но она уважала его выбор.

— О чем еще ты много знаешь? — спросил Энтони.

— О книгах, об истории своей провинции, о семье.

— Ты хочешь иметь детей?

— Конечно.

Для Трейси это было само собой разумеющимся, но, взглянув на лицо Энтони, она поняла, что для него это не так. Видимо, Энтони для себя уже решил, что у него не будет детей, так как вступать в брак он больше не собирался. Ему нравилось быть одиноким волком.

— Ты должна быть предельно внимательной при выборе спутника жизни, — напутствовал ее Энтони. — Не из каждого мужчины может получиться хороший муж или отец. Даже если ты ему нравишься.

— К выбору мужа я отношусь серьезно, Энтони, — заверила Трейси. — Если бы это было не так, я не занималась бы этим сейчас.

— А чем мы с тобой занимаемся? — спросил он с улыбкой.

— Едим?

Оба рассмеялись. Закуски стояли на столе уже несколько минут, а они еще не притронулись к ним.

— Нам надо съесть что-нибудь, а то твой бедный шеф-повар подумает, что нам не понравилось его угощение, и расстроится.

— Кларк поймет, — успокоил ее Энтони. — В свое время он обедал с одной-двумя женщинами, поэтому знает, что это такое.

— Его ты тоже нашел на улице?

Энтони пожал плечами, и Трейси поняла, что так оно и было. Просто Энтони скромничает.

— Давай попробуем угощение, — предложил он. — Теперь все, кто наблюдают за нами с берега, захотят узнать, о чем таком интересном мы говорили, что даже забыли о еде.

После того как они утолили голод, Энтони снова наполнил бокал Трейси вином и, сделав небольшой глоток, встал, за руку поднял ее со стула и привлек к себе.

Заиграла музыка. Энтони притянул Трейси к себе еще ближе.

— Я не очень хорошо танцую, — прошептала она.

— Ничего страшного. Моя мать заставляла меня учиться вести в танце любую женщину, независимо от ее способностей. Стивенсы не позорят себя на танцевальной площадке, — строго произнес Энтони, имитируя интонации Элинор Стивенс.

— Что ты делаешь для того, чтобы каждая женщина чувствовала себя удобно в твоих объятиях? — спросила Трейси, немилосердно покраснев.

Энтони усмехнулся и наклонился к ее уху.

— Я держу тебя достаточно крепко, чтобы ты не споткнулась, — прошептал он, скользнув ладонью по талии Трейси, — но на достаточном расстоянии, чтобы все выглядело пристойно. Правда…

Энтони не закончил фразу, и Трейси, слегка запрокинув голову, посмотрела ему в глаза.

— Что «правда»?

— Сегодня у нас не урок танца. Это урок для любопытной аудитории. — Энтони кивнул на берег, где праздно болтались несколько человек. — Поэтому мне следует прижать тебя ближе.

Он медленно сократил расстояние между ними, и Трейси почувствовала, как ее соски почти коснулись его груди, а губы едва не касались его губ. Она сделала глубокий вдох, уговаривая себя, что это нужно для шоу, но глаза Трейси закрылись сами собой. Она старалась не думать о том, какое блаженство танцевать с таким мужчиной каждый вечер, быть его избранницей. Да и глупо воображать такое, когда Энтони ясно дал понять, что никогда не будет предан одной женщине. Она, Трейси, была его женщиной всего на этот вечер и то потому, что он пытался помочь ей, как когда-то помог Патрику и Кларку. Если она откроет глаза, то сразу столкнется с реальностью, поэтому Трейси держала их закрытыми. Энтони кружил ее в танце, и она просто наслаждалась крепким и надежным объятием его рук и стуком его сердца.

Когда музыка закончилась, Энтони медленно отпустил Трейси и низким, немного дрожащим голосом произнес: