— Вы обязательно должны нам сыграть, госпожа Китти! — обрадованный Толливер вскочил с места.

— Ну пожалуйста, мама! — протянул Майкл.

И Китти согласилась. Настроив цимбалы, она ударила по струнам, и ее мягкий звучный голос наполнил маленькую хижину. Она почувствовала, как кровь ударила ей в лицо — то ли от волнения, то ли от смущения.

Майкл глядел на нее широко раскрытыми серыми глазами Каллена — он и понятия не имел, что его мама способна на такое чудо. Потом и сам что-то замурлыкал, вступая через правильные интервалы, покачивая в такт головой, и вот уже дуэтом с матерью зазвенел его мальчишеский фальцет. Когда они закончили, Плиз, весь подавшись вперед на стуле, блаженно закрыл глаза.

— Ну-ка давайте еще что-нибудь… — сказал он. — Вы должны спеть нам еще. Китти, спой!

Китти отказывалась, но все так настаивали, что она спела старинную народную балладу о любви и тоске по дому. Закончив, решительно отложила инструмент в сторону.

— Все. Довольно. Я уже стара для таких песен.

— Тьфу… Что за чушь! — вознегодовала Эстер.

Но Китти молчала. Переведя взгляд на Романа, она поймала в его глазах странное выражение: словно на него снизошло какое-то откровение.

— Ну, молодой человек, — она повернулась к растроганному ее игрой Майклу и погладила его по черным вихрам. — Думаю, тебе с Мишкой пора баиньки.

— Спой еще, мама… — умолял ее малыш. — Еще разик…

Китти улыбнулась, но решительно замотала головой.

— Если ты сейчас уляжешься, — вмешался Плиз, — я сыграю тебе колыбельную, чтобы ты сладко спал. А то мы скоро уйдем: солнце теперь встает рано. — Он заговорщицки подмигнул Майклу, и тот с серьезным видом кивнул в ответ.

Мальчик вытащил свою кроватку на колесиках из-под большой семейной кровати, и Китти с Эстер поцеловали его на ночь. Мишка устроился на ночлег рядом с ним. Прислушиваясь к звукам губной гармоники Плиза, Майкл очень скоро заснул.

— Да не обойдет его Бог своей любовью… — прошептала Эстер.

Толливер, попрощавшись со всеми, ушел, за ним поднялись и Эстер с Плизом.

— Какая отличная шкура у этого молодого оленя… — заметил Плиз, обращаясь к Роману.

— Возьмите ее! — не задумываясь предложил Роман. — Вам она куда нужнее, чем мне.

Маленький кривоногий человечек довольно кивнул:

— Премного благодарен. Я сделаю вам прекрасную кожаную шляпу.

— Вот и отлично! — сказал Роман.

Когда они ушли, Роман посмотрел на Китти, которая убирала чашки со стола.

— Не хочешь ли еще вина? — спросила она.

Роман покачал головой.

— Я так рада, что к нам сегодня пришел Толливер! Он такой славный мальчик!

— Это сразу видно, — отсутствующим голосом отозвался Роман, словно был в эту минуту поглощен чем-то другим.

— Поговори с ним, Роман, пожалуйста! Он такой способный… Жаль, что не может продолжать образование… Я уже научила его всему, что знаю сама…

Она повернулась к нему спиной и дотянулась до последней полки. Услышав мягкие шаги его мокасин, она замерла и вдруг почувствовала, как он взял ее за руку и развернул лицом к себе. Ей показалось, что она уже давно знала, что так и будет, что это должно произойти… Ей показалось, что такое между ними уже когда-то было… а может, и не было?

Китти глядела ему прямо в глаза, в которых сквозило искреннее удивление. Она послушно стояла, не двигаясь, позволяя ему вытащить шпильки из ее волос, свободным потоком упавших на лицо и плечи.

— Ты слишком… слишком красива, — с трудом проговорил он. — И не стоит завязывать их в узелок на затылке.

У него было темное лицо индейца, а глаза отличались невероятной голубизной. Она долго смотрела на него как околдованная. Вдруг он резко повернулся и вышел из хижины. Оставшись одна, Китти задрожала, словно чего-то сильно испугалась.

Она подбежала к двери — запереть ее на засов, потом принялась за домашние дела, будто ничего особенного не произошло: поворошила угли кочергой, чтобы они не потухли, проверила, как спит Майкл, сама приготовилась ко сну… Но сон не шел к ней.

Она встала рано — вместе с первыми розоватыми проблесками зари. Боже, сколько же нужно успеть до начала уроков!

Китти расчесывала волосы черепаховым гребнем, заглаживая их назад, как делала по утрам последние два года, но пальцы ее увязли в длинных прядях, и она подошла к зеркалу — разобраться в них.

Собрав волосы в нетугую косу, она сразу заметила, что ее щеки зарделись, когда она увидела, как красиво черные пряди обрамляют ее лицо. Ничего не случится, если она немного распустит волосы: кто-то даже говорил ей, что от очень тугой прически можно облысеть…

В Бунсборо прискакал весь в мыле курьер. Когда его заметили часовые, курьер замахал изорванной шляпой и хрипло закричал. Он примчался из фактории Хой сообщить о нападении индейцев на этот маленький форт. Шоуни увели с собой в плен двух поселенцев: мальчишки не успели вовремя скрыться за воротами. Сообщение об этом сразу же распространилось по всей округе.

— Они кружили перед нами, эти краснож… дикари… на расстоянии, недоступном для выстрела… схватили несчастных Лэма и Сквайра Лофтусов… — Он осекся, чтобы схватить глоток воздуха. — Набросили на них кожаный аркан. Лэм сразу упал… но потом поднялся…

— Где они сейчас? — спросил Джон Холдер.

— Отправились на север, когда я в последний раз видел их. Я долго сидел в камышах, в любом попутном укрытии и сразу поскакал сюда… Все же лучше, чем возвращаться к детям без скальпа.

— Сколько их? — продолжал допрашивать его Джон.

— Черт его знает… Много… Около шестидесяти, может, даже семьдесят. Мне так показалось.

Поселенцы Бунсборо сразу стали серьезными и принялись обсуждать обстановку. Джон Холдер сказал, что не сможет послать из форта много стрелков и оставить его таким образом без должной защиты. Роман уехал пять дней назад, и о нем с тех пор ничего не слышно.

— Черт подери, как мне нужно сейчас поговорить с ним! — в отчаянии сказал Джон, устремляя взгляд на зеленый Ежевичный кряж, ярко освещенный солнцем. — Индейцы могут вернуться и напасть на нас! Но… — Было видно, что решение давалось ему нелегко. — …я-то могу послать небольшой отряд вместе с ребятами с фактории Маккги и Строда. Так будет лучше. Если повезет, мы отобьем у них мальчишек. Шестьдесят… семьдесят! Боже всемогущий! — Он покачал головой. — Мы сделаем все, что в наших силах.

— Я поеду с вами! — вызвался Фландерс.

Началась подготовка к отражению возможной атаки. Принесли порох, мешочки с промасленными лоскутами для пуль, новые кремни. Женщины разливали расплавленный свинец по опокам для пуль. Фэй, Эстер и Китти пошли помогать им…

Набившись в тесное и душное помещение, все целый день ожидали нападения, почти никто не спал и ночью. Но с рассветом все население форта высыпало во двор. Кто-то крикнул, что к форту подъезжает подполковник Бун в сопровождении небольшого отряда своих людей.

— Дэниэл! — разразилась восторженными воплями толпа, когда ветеран въехал в ворота. Израил следовал за ним.

— Нам сообщили, что факторию Хой осадили индейцы, — сказал Дэниэл. — Мы были бы очень благодарны вам за любое количество выделенных бойцов. Приезжают и из Лексингтона, фактории Брайан и Хэрродтауна. Бену Логану мы тоже послали сообщение.

Уинфред рассказал ему все, и Дэниэл внимательно слушал его, машинально подергивая мочку уха.

— Значит, вам неизвестно, где сейчас Джон Холдер? — спросил он после того, как кузнец закончил.

— Нет. Мы только знаем со слов парня из фактории Хой, что индейцы убрались оттуда. Потянулись домой, на север.

— Если они и в самом деле отправились на север, а Джон их преследует, то силы их явно не равны.

— А что делать нам, Дэниэл? — крикнули из толпы.

Но Дэниэл не успел ответить: раздался крик часового, сообщившего, что он видит еще одного всадника.

Китти повернулась к воротам и, вытянув шею, попыталась рассмотреть, кто скачет в форт. Она разглядела высокую худую фигуру, прильнувшую всем телом к каурой лошади. Дыхание застряло у нее в горле, и она почувствовала, как страшная тяжесть сваливается с ее плеч.