Мальвина поджала губы, но потом кивнула и высвободила руки.

— Да, ваша светлость. Я понимаю. В этом я не могу быть вашей подругой, я должна быть только вашей горничной.

— Ты можешь обещать мне, что не сделаешь ничего поспешного?

Мэлли снова кивнула:

— Я прикушу язык.

Энн тут же бросилась к двери, широко распахнула ее и увидела Риса. Но к ее удивлению, он выглядел… Расстроенным. На лице страдание, глаза потемнели от боли. Такие проблески человечности в нем были настолько редкими, что волна сочувствия поглотила ее гнев.

— Что случилось?

Он вошел в комнату и огляделся. Заметив Мэлли, стоявшую в углу и злобно смотревшую на него, он повернулся к жене.

— Извини, я думал, ты одна.

Энн быстро взглянула на служанку.

— Мэлли как раз собиралась уходить, да?

— Полагаю, это правда, — кивнула Мэлли. — Добрый день, сэр.

Горничная направилась к двери. Но прежде чем она вышла, Рис вдруг улыбнулся ей, причем искренне и дружелюбно. Энн никогда еще не видела, чтобы муж смотрел на слуг с подобным выражением, даже на Гилмора, которого считал наиболее терпимым.

— Мальвина, верно? Или Мэлли, как зовет тебя моя жена? Ты давно служишь ее светлости, не так ли?

Мэлли застыла от удивления. Рис всегда просто игнорировал ее, за исключением тех случаев, когда наедине укорял Энн за ее слишком близкие отношения со служанкой.

— Д… да, ваша светлость.

Энн еще видела остатки гнева на лице горничной, но теперь к нему добавился страх, что ее выделили таким образом.

— Значит, именно ты отвечаешь за выполнение моих приказов насчет этой комнаты?

— Да, сэр.

— Прекрасно. Ты отлично выполнила свою работу, и я благодарю тебя. Я хочу, чтобы Энн… Я хочу, чтобы ей было здесь приятно и удобно, пока она живет в нашем… в этом доме. Ты помогла мне, и я ценю твою заботу больше, чем способен выразить.

От потрясения Мэлли потеряла дар речи, однако быстро оправилась от шока и сделала реверанс.

— Благодарю, ваша светлость. Я счастлива сделать для леди Энн все на свете. А теперь я покидаю вас.

Когда они с мужем остались одни, Энн бросила взгляд на дверь спальни. Если у Риса тоже возникли подобные мысли, он их контролировал, избегая смотреть в ту сторону. Даже повернулся спиной к кровати, на которую Энн смотрела с таким вожделением.

— Твоя служанка меня боится, — сказал он с подобием улыбки.

— Все слуги тебя боятся, — усмехнулась Энн. Она понятия не имела, зачем Рис пришел в ее комнату. Ей было и страшно, и любопытно, ведь час назад он сам прогнал ее.

— Да, они боятся. И я этого заслуживаю.

Энн вспомнила деревенский праздник. Сейчас Рис выглядел таким же задумчивым, как и после разговора с Калебом Толботом. Но тогда она сочла это мимолетным фактом, и, похоже, ошиблась.

— Так что случилось, Рис? Могу я чем-нибудь помочь тебе? Сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить твою боль?

Она коснулась его руки, молясь, чтобы он наконец доверил ей свою тайну.

— Записка, которую я сегодня получил, была от Саймона, — с трудом выговорил он.

— Да, я узнала его почерк.

— Очевидно, он нанял людей, чтобы наблюдали за нашим домом. Когда мы приехали, я вскоре получил от него вторую записку, где он просит меня приехать. И как можно скорее.

— Значит, ты уезжаешь?

— Боюсь, я должен. Но мне трудно это сделать. Поэтому я… Конечно, несправедливо просить тебя, раз я держу тебя в неведении… И все же я думаю, мне будет легче, если ты поедешь со мной.

Он нуждался в ней. Возможно, первый раз за все годы Энн поняла, что нужна ему. Но теперь она не чувствовала от этого ни волнения, ни торжества. Хотя гнев ее до конца не угас, она не могла отказать ему в поддержке. Это она не так давно обещала ему в церкви. А она выполняла обещания.

— Конечно, я поеду с тобой, Рис.

— Благодарю тебя, — с облегчением сказал он.

— Но я больше не могу оставаться в неведении. Я хочу знать правду, Рис. Думаю, я заслуживаю этого.

— Ты заслуживаешь много большего, — прошептал он. — Ты узнаешь правду, обещаю. Что бы ни случилось, все это скоро кончится.

Неужели прошло всего пять минут с тех пор, как дворецкий провел их с Энн в гостиную лондонского особняка Саймона? Нервно сжимая и разжимая кулаки, Рис опять взглянул на каминные часы. Энн нежно погладила его по руке.

— Я уверена, они сейчас придут, — сказала она.

Да, ему не следовало брать ее с собой, этим он лишь возродил надежды, что они могут остаться вместе. А судя по выражению ее лица, Энн все еще мечтала о счастливом браке. Кроме того, ее присутствие было опасным, так как их разговор с Саймоном делал Энн соучастницей неминуемого скандала.

Он пришел в ее комнату только предупредить, что отправляется к Саймону, чтобы она не запаниковала и не стала опять разыскивать его. Но один вид Энн успокоил его, и в минуту слабости он захотел, чтобы в трудное для него время она была рядом.

Она ему нужна, хотя осознание этого не радовало Риса. А что он будет делать, когда лишится ее поддержки?

Энн слегка похлопала его по руке, потому что он уже больше двух минут, не говоря ни слова, пристально смотрел на нее. Тряхнув головой, Рис тщетно пытался что-нибудь придумать в ответ. К счастью, дверь гостиной наконец открылась и вошли хозяева.

Он и Энн разом поднялись. Лиллиан улыбнулась сначала Энн, а затем так же радушно улыбнулась Рису. Он слегка поежился, сознавая, что не заслуживает этого. За непродолжительное время их знакомства он был не так любезен с женой друга. И определенно не так радушен. И все же Лиллиан без колебаний дала ему больше, чем он давал ей.

— Рис, Энн, мы рады вас видеть, — сказал Саймон, плотно закрывая дверь гостиной.

Но Рис не заметил в его тоне искренней радости. Друг оставался напряженным и обеспокоенным. И его нервозность передалась Рису. Похоже, Энн почувствовала напряжение обоих мужчин, потому что ответила за себя и мужа:

— Спасибо, что пригласил нас, Саймон. И благодарю за твою недавнюю помощь. Она неоценима.

— Для друга — все, что угодно, — ответил Саймон, глядя на Риса.

Тот стиснул зубы. Он всегда избегал ситуаций, которые могли вызвать какие-либо эмоции, даже смеялся над теми, кто слишком глубоко чувствовал. Но сейчас он с трудом скрывал раздражение. Потому что Саймон был вестником его несчастья. Потому что друг послал к нему Энн, даже зная, что он не хотел этого ни для себя, ни для жены. И главное, кроме злости, он испытывал также другое чувство. Радость.

Саймон Крэтхорн был его лучшим, настоящим другом, выбранным не за положение в обществе, а за его верность и порядочность. Теперь они стали братьями по крови, не только по духу. Саймон был его союзником уже в другом отношении, чем прежде. Рис не сомневался, что его друг… его брат всегда будет стоять за него. Если даже все общество от него отвернется.

— Вам понравилось в сельской местности? — спросила Лиллиан, пытаясь снять напряжение, повисшее в гостиной с момента их появления.

Рис сосредоточил внимание на жене Саймона. Лиллиан была очень красива, хотя он никогда этого и не отрицал. У нее были локоны цвета меда и удивительные золотисто-карие глаза, которые меняли оттенок в зависимости от настроения.

Конечно, Риса отталкивала не внешность Лиллиан. Причиной было ее невысокое положение, недостаток средств и слухи по поводу ее семьи. Только поэтому он старался убрать ее из жизни Саймона, хотя видел, что тот безумно в нее влюблен.

Теперь все эти недостатки выглядели смешными. Вспомнив свое презрительное обращение с Лиллиан, Рис почувствовал сожаление и беспокойство.

Лиллиан была сильной женщиной, высоко держала голову, несмотря на сплетни и шипение, окружавшие ее, Рис восхищался ею, неизвестно, как бы сам повел себя в ее положении.

С искренней теплотой он улыбнулся ей:

— Эта часть страны очень красива, ваша светлость. Вы не бывали там?

Лиллиан слегка порозовела от смущения.