Рисование и скульптура были сначала всего лишь простыми линиями, нарисованными или вырезанными на томагавке или другом первобытном орудии — оружии. «Как люди живут и думают — так они и строят», — говорил Гердер; и архитектура, которая в конце концов объяла все остальные искусства, зародилась тогда, когда дикарь впервые попытался защитить и украсить свой насест среди веток дерева или вход в свою пещеру.

После этого предисловия, которое получилось больше, чем я предполагал, перейдем к первым, самым примитивным формам истинного оружия, которыми пользовался первобытный человек.

Так что же было первым оружием человека? Он рождается беспомощным и безъязыким, в отличие от всех других зверей. Вырастая, он обретает некоторое оружие, но это плохое оружие. Мышцы первобытного человека были, наверное, сильнее наших, но все равно хилый нетренированный удар его кулака нельзя было сравнить, скажем, с ударом копыта осла. По выдающейся его челюсти видно, что он мог кусаться, и зубы его, без сомнения, были великолепны [33], но все же, в силу формы челюстей, как оружие уступали зубам гиены и даже собаки. Человек царапался и рвал ногтями, как и сейчас поступают женщины; но ногти его были не более опасны, чем челюсти мелких кошачьих.

Однако у древнего человека были руки — самое совершенное изо всех хватательных приспособлений, и необходимость вынуждала его использовать это орудие. Камень, первое «оружие» первобытного человека, достойное этого наименования, мог служить ему в двух качествах — в качестве метательного снаряда и ударного инструмента. Еще задолго до начала исторических времен наш первобытный предок напрягал мышцы-разгибатели и расслаблял мышцы-сгибатели, швыряя в воздух то, что поднимал с земли, и таким образом бессознательно увеличивал пределы своей досягаемости и предпринимал первые шаги на пути создания науки баллистики. Его потомки добились чрезвычайных успехов в бросании камней, и здесь опять добиться совершенства позволила постоянная практика. Диодор Сицилийский (44 г. до н. э.), который так замечательно повторил Геродота, утверждает, что ливийцы «не используют ни мечей, ни копий, ни другого оружия — лишь три дротика и камни в специальных кожаных сумках, которые они швыряют, преследуя или отступая». Уанши (гуанчи) [34]— ливийские или берберские народы Канарского архипелага, по сведениям Ка да Мосто (1505 г.), были опытными метателями камней.

Они проводили поединки «на площади, бойцы забирались на два каменных помоста, расположенные на противоположных ее краях, каждый из которых был плоским и с пол-ярда в диаметре. Там они стояли, не сходя с места, пока каждый не бросит в противника по три круглых камня. Будучи хорошими метателями, они все же, как правило, уворачивались от этих снарядов, ловко изгибаясь. Затем, вооружась острыми кусками кремня (обсидиана?) и дубинкой, соперники прыгали вниз и принимались избивать и резать друг друга до изнеможения». Рассказывали случай, когда один из гуанчи с одного броска свалил пальмовую ветвь, способную выдержать удар топора. Кольбен, писавший около полутора веков назад, так описывает обезьяноподобные жесты хои-хои (они же готтентоты [35]): «Наиболее впечатляющим образом их сноровка проявляется в том, как они бросают камни. Они попадают в цель с потрясающей точностью, будь она даже на расстоянии в сотню шагов и не крупнее монеты в полпенни. Я с огромным удовольствием и изумлением наблюдал, как они выполняют это, и никогда не уставал от этого зрелища. После множества удачных попаданий я все еще ожидал промаха — но ожидал тщетно. Камень все так же точно ложился в цель, и мое удовольствие и изумление удваивались.

Можно прийти к выводу, что либо камню не положено промахиваться, либо вам не положено этого видеть. Но безошибочность руки готтентота — не единственное здесь, что достойно удивления; не меньше поражает сам способ, каким метатель целится. Он не замирает с поднятой рукой, пристально всматриваясь в цель, как это сделали бы мы, а постоянно движется, прыгает туда-сюда, внезапно наклоняется, внезапно выпрямляется; то нагнется в одну сторону, то в другую. Его глаза, руки и ноги находятся в постоянном движении, и можно прийти к выводу, что он валяет дурака и думает о чем угодно, но не о мишени; и вдруг камень яростно вылетает вдаль и попадает прямо в центр мишени, как будто управляемый какой-то невидимой силой».

Ближе к нашим краям современные сирийцы все еще сохраняют былое проворство: я часто слышал, и у меня нет причин не верить этому, что ливанцы убивали бурого медведя ударом между глаз [36]. Когда арабские бедуины во время набега не хотят использовать свои ружья с фитильным замком, то нападают ночью и обрушивают на своих жертв град камней. Подвергнутые нападению тщетно расстреливают свои боеприпасы по теням, которые подобно призракам скользят по скалам; а когда огонь прекращается, убийцы бросаются вперед и заканчивают свою работу. Использование камней почти всеохватно среди диких племен Азии, Африки и Америки. В Европе это занятие оставлено школьникам, но дикие ирландцы, рано начиная, с возрастом становятся специалистами в этом деле. Как правило, везде искусными метателями камней являются пастухи.

Тернер описывает «кавас» людей племени танна, Новые Гебриды, как камень длиной такой же, а шириной в два раза больше, чем обычный краеугольный камень, закладываемый при постройке дома; его бросают с большой точностью на расстояние двадцать ярдов. Этот же автор упоминает о том, что камни, круглые, как пушечное ядро, употреблялись населением острова Дикарей и Эроманга. Командир Байрон отмечает, что камни использовались в качестве метательных снарядов жителями островов Разочарования. Бичи, чья экспедиция подверглась нападению жителей острова Пасхи, утверждает, что их камни, бросаемые сильно и точно, сбили нескольких моряков под шварты. Кранц свидетельствует о том, что дети эскимосов обучаются кидать камень в цель сразу же, как только вообще начинают пользоваться руками.

Недавно сэр Р. Шомбург описал один обычай индейцев демагара. Когда мальчика посвящают в юноши, ему дают твердый круглый камень, который он шлифует руками, пока тот не станет гладким; часто мальчик становится мужчиной прежде, чем успевает выполнить это задание. Наблюдатели предположили, что единственный смысл этой традиции в том, чтобы преподать «урок настойчивости, каковое качество, по мнению многих, лучше всего приобретается, когда юноша концентрирует свой ум на вопросах, не приносящих никакой практической пользы».

В более цивилизованные времена нож, как метательный снаряд, занял место камня. Мы знаем, что древние египтяне тренировались на деревянном чурбане, а германские чемпионы, сидя на скамьях, вели дуэли путем метания друг в друга трех ножей, которые следовало отбить щитом. Современные испанцы с детства начинали учиться искусству метания ножа-кучильо или фальчиона [37].

«Жнецы» Римской Кампании, будучи просто цивилизованными варварами, тоже «метали» серп с удивительной точностью.

Обычай швырять камни в конце концов не мог не привести к изобретению пращи, которая, как пишет Меррик в «Критическом исследовании древнего оружия» (1842), является «самым ранним и самым простым оружием античности». В самой грубой форме это пастушеское оружие использовалось только на открытых пространствах и представляло собой шар и шнур; позже последовали различные усложнения в виде струнных или ременных — пращей. Последняя — раздвоенная палка, задерживавшая камень до момента собственно броска, могла представлять собой как раз примитивное оружие: Лепсий показывает египтянина, у которого в руках была такая праща, а рядом — куча запасных камней. Нильсон предположил, что Давид был вооружен именно так, когда Голиаф обратился к нему со словами: «Я что, собака тебе, чтобы ты шел ко мне с ремнем?» — то есть пастушеская принадлежность, превращенная в пращу. И именно в этой форме она просуществовала дольше всего, как римская «fustibulus», искаженная в наше время до «фустибулы»: последняя, со своей деревянной рукояткой, использовалась в Европе в XII веке и применялась для метания ручных гранат вплоть до века XVI. Простейший шар на шнуре, известный еще в Древнем Египте, все еще сохранился в виде боласов южноамериканских гаучо. В то же время был изобретен и еще один метательный снаряд — метательная дубинка и ее модификация — бумеранг, о котором я еще скажу. А использование гибкости и упругости, ныне хорошо известное, привело к изобретению лука и стрел [38].