Прочь! Прочь! Или ты не ведаешь, где твое место?

Но Зверь воспротивился с неожиданной силой — точно явление Матери придало ему решимости. И огненный бич выпал из рук Человека — и рассыпался роем огненных пчел.

Ты не смеешь! Ты и без того слишком долго держала меня взаперти!

Глупая кошка! Тебе от ролу нет и трех лун — а ты берешься сулить…

Рысь неожиданно заурчала — этот звук заменял ей смех.

Неужели ты думаешь, будто я явилась в твой дом, лишь когда ты вознесла мольбу в храме Матери? Но я куда древнее тебя… и была здесь вечно! Богиня лишь помогла мне обрести обличье — и разум. И открыла тебе глаза, дабы ты могла узреть меня! Кошка обнажила клыки. Она больше не позволит тебе запирать меня! Пришло время… Речь ее перешла в рычание — Богиня покидала своих детей, и они теряли способность понимать друг друга.

…Пришло время исполнить Обет!

Бесплотный голос, не принадлежавший ни Рыси, ни Человеку, рассыпался мириадами шорохов и шепотков, растекся струйками тумана.

Бесплотный смех разнесся, точно дым, и от него запершило в горле.

* * *

Девушка открыла глаза.

Сон еще туманил взор, но явь настойчиво вторгалась в сознание тысячами ощущений, запахов и звуков, оттесняя грезы, разрывая их и без того непрочную ткань.

Ощущение тепла. Слышится треск сучьев в костре. И аромат… упоительный аромат жареного мяса.

Взгляд девушки прояснился, сделался осмысленным. И, поскольку притворяться спящей не было никакого смысла, рука ее молниеносно метнулась к поясу.

Кинжалов не было!

Она рывком приподнялась, готовая сразиться с пленившим ее врагом,— но голова закружилась, багрово-черные круги поплыли перед глазами, и она вновь рухнула наземь.

— Вот твое оружие,— раздался негромкий голос. Соня приподняла веки, но тьма по-прежнему застилала взор, мешая что-либо рассмотреть. Слева от нее, совсем рядом, лязгнуло железо, и по звуку она поняла, что это ее меч и два метательных ножа.

Ни слова не говоря, она на ощупь принялась нацеплять оружие, один из ножей незаметно оставив, чтобы был под рукой. Если от незнакомца и не ускользнули ее манипуляции, он ничего не сказал.

В глазах наконец прояснилось, и девушка обнаружила, что лежит на земле, укрытая плащом. Рядом потрескивал костер. Над ним, на самодельном вертеле, поджаривалось мясо, аромат которого пробудил ее к жизни. Незнакомец сидел чуть поодаль. Один. Лица его она не могла рассмотреть.

— Кто ты такой? — Голос ее звучал хрипло и настороженно. Соня попробовала шевельнуться под плащом. Нет, ноги не связаны. Значит, это не враг. Однако таинственный спаситель появился в ущелье слишком уж вовремя! Что он мог делать в этом глухом месте среди ночи?

Бурная, полная опасностей и приключений жизнь девушки приучила ее не доверять никому и всегда готовиться к худшему. А в чудесные совпадения она попросту не верила!

— Мое имя — Калидор,— представился мужчина. Он повернулся к ней, и в отблесках костра Соня заметила, что он очень хорош собой. Длинные черные волосы перехвачены на затылке, на манер наемников. Лицо смуглое, обветренное, взгляд карих глаз — немигающе-жесткий. Ее удивило, как чисто он выбрит,— такое нечасто встретишь в горах!

И одежда… Наметанный взор воительницы задержался на украшенной медными бляхами куртке-веллане, из тех, что носят в Заморе взамен легких доспехов, и на высоких походных сапогах. За голенищем в таких нередко прячут нож…

— Я — Рыжая Соня,— коротко представилась она в ответ.

— Рад познакомиться с тобой. Ты согласишься разделить со мной трапезу? — Не дожидаясь ответа, Калидор принялся нарезать мясо, затем достал из походного мешка несколько лепешек. Девушка с удовольствием принялась за еду, не переставая исподволь наблюдать за новым знакомцем.

Наемник, но родом не из простых, с уверенностью сказала она себе. Сын обедневшего барона или ярла, каких сейчас множество скитается по свету в поисках богатства и приключений… Старинной работы меч в потертых ножнах и хорошие манеры,— должно быть, его единственное наследство.

Насытившись, Соня довольно вздохнула, чувствуя, как разгорается внутри огонек, разгоняя по жилам застывшую кровь. Головокружение прошло, от недавней слабости не осталось и следа. В сероватом свете нарождающегося утра девушка огляделась по сторонам.

Они оказались совсем недалеко от того места, где она приняла бой,— едва ли в сотне шагов, у самого выхода из ущелья. Здесь, в расселине между скалами, незнакомец разбил свой лагерь. Двое коней были привязаны поблизости — ее гнедая и крупный вороной жеребец с коротко остриженной гривой. Да, похоже, этот Калидор либо родом из Заморы, либо был там совсем недавно: так расшивают серебром упряжь именно в тех краях…

— Благодарю тебя,— с достоинством промолвила Соня, как велел ей воинский кодекс чести.— Ты спас мне жизнь и преломил со мной хлеб. Что я могу сделать для тебя?

Вместо ответа Калидор потянулся за своим походным мешком и извлек оттуда свернутый пергамент. Девушка с изумлением увидела на послании знакомую печать.

— Так ты принадлежишь Стае? Воин покачал головой:

— Я не принадлежу никому, кроме себя самого. Но в храме Волчицы в Аренджуне мне сказали, где тебя найти, и просили передать вот это.— Он протянул ей свиток.

Это объясняло, как Калидор мог оказаться на перевале Кривой Пасти. Но почему в Храме доверились чужаку? Она недоверчиво взглянула на мужчину, не торопясь взломать печать.

— Они узнали, что я ищу тебя, Рыжая Соня,— ответил он на невысказанный вопрос.— Полагаю, моя история показалась им достаточно интересной. И жрецы согласились мне помочь.

Что ж… Тогда самое время узнать, что именно заинтересовало Волчицу! Соня вскрыла послание.

Лист выбеленного пергамента был испещрен черными значками, напоминавшими отпечатки на снегу; тайнопись Стаи ничего не сказала бы непосвященному, но Соня читала ее с той же легкостью, что и обычные лесные следы.

Однако чтобы проникнуть в смысл послания, недостаточно было знания символов: они образовывали между собой причудливые сочетания, являя в совокупности совсем иное значение, нежели взятые порознь. Так, знак ххор — «лось» — сам по себе означал силу. Два таких символа друг напротив друга — поединок. В сочетании же с «волком» — отступление… Байга — «ворон» — означал магию. А маласар — «охотничий пес» — поиски…

Пристально вглядевшись в пергамент и убедившись, что запомнила послание целиком, девушка прикрыла глаза, восстанавливая его в памяти. Черные значки мгновение пребывали в неподвижности — и вдруг налились огненным светом и закружились перед ее внутренним взором, складываясь в единую, цельную картину.

Не глядя, Соня бросила письмо в огонь. Вспышка ослепительно белого пламени — и пергамент исчез. Только восковая печать с оскаленной волчьей пастью зашипела на углях, плавясь густыми кровавыми каплями.

— Итак,— повернулась девушка к Калидору, — ты искал меня, чтобы просить о помощи. Волчица желает, чтобы я отправилась с тобой. Остается только решить, захочу ли этого я сама.

— Но разве слово жрецов не закон для тебя? Ведь ты служишь им.

Поигрывая кинжалом зингарской работы, с вделанными в рукоять клыками рабирийских гулей, воительница нахмурилась:

— Я сама устанавливаю для себя законы… Но я в долгу перед тобой и постараюсь тебе помочь. Что за человека ты хочешь спасти? И какой магией владеет колдун, который держит его в плену?

— Колдунья,— поправил девушку Калидор.— Ее имя — Гедрен.

— Гедрен?! — Стиснув зубы, Соня метнула кинжал — и тот вошел прямо в трещину между камнями, в двадцати шагах от того места, где сидели они с Калидором.

Гедрен.

Так звали ведьму, чьи наемники несколько зим тому назад сровняли с землей горный храм Айнсор, убили всех жриц и похитили хранившуюся там святыню. Одной из жриц была Сонина сестра Ална…

— Тогда я пойду с тобой! Даже если мне преградят путь Дикие Псы Мангара! Даже если Мировая Бездна разверзнется под ногами и Предвечный Огонь спалит мою душу! — Полный решимости взор серых глаз мог бы обратить в лед кипящий гейзер. Девушке вспомнились бессонные ночи, что она провела, узнав о гибели сестры… клятва кровной мести, принесенная ею на жертвенном камне Белой Волчицы… долгие, изматывающие, бесплодные поиски убийц… — Расскажи мне все, что ты знаешь! — обратилась она к Калидору.— Где нам искать Гедрен? Что за сокровище она похитила в храме? И почему ты искал именно меня?