Рослин приветливо улыбнулась при встрече, но Марли отметила, что улыбка предназначалась исключительно Крисандеру. Докладывая о расписании дня, телефонных звонках и намеченных встречах, Рослин говорила тихим соблазнительным голосом и постоянно дотрагивалась до его руки. Она чарующе засмеялась, когда босс что-то сказал, и совершенно не замечала присутствия Марли. Если бы Марли не была беременна, она бы вытолкала эту бесстыдницу за дверь.

Наконец Рослин ушла, и Марли облегченно вздохнула. Но когда та входила в лифт, из него вышел мужчина, тоже очень похожий на Крисандера.

— В нашей квартире сегодня явно не будут закрываться двери, — заметил Крисандер, и Марли показалось, что он прочитал ее мысли.

Второй брат с откровенной враждебностью взглянул на Марли.

— Позволь перекинуться с тобой парой слов, — сказал Пирс сквозь зубы.

— Не буду вам мешать. — Марли повернулась и направилась в спальню.

Но, даже закрыв дверь, она услышала разговор на повышенных тонах. Но разобрать, о чем спорят братья, было невозможно. Вздохнув, она стала осматривать комнату, в которой поселил ее Крисандер после возвращения из больницы.

Не зная, чем заняться, Марли скинула туфли и уселась на кровать. Поездка не была утомительной, но ей все равно хотелось забраться под одеяло. Начинала болеть голова, и если она полежит, ей, может быть, станет лучше.

* * *

Проснувшись, Марли обнаружила себя в другой кровати. Стряхнув остатки сна, она поняла, что находится в спальне Крисандера. Марли сладко потянулась, радуясь тому, что голова снова стала ясной и свежей.

Она села и увидела Крисандера, смотревшего на нее. И почему-то смутилась.

— Должно быть, я устала больше, чем предполагала, — сказала она беззаботно. — Я даже не почувствовала, как ты перенес меня сюда.

— Ты должна спать в нашей комнате, в нашей кровати.

Марли заморгала.

— Да, конечно. Я просто не подумала.

Он подошел к ней и сел рядом.

— Твое место здесь. Со мной.

Она взъерошила его волосы.

— Твои братья не одобрили меня.

Лицо его стало каменным.

— Мои братья никак не повлияют на наши отношения. Я объявил им о свадьбе. Она состоится через неделю.

Ах, вот как, подумала Марли. Законы здесь устанавливает Крисандер Анетакис. Он наклонился и поцеловал ее.

— Почему ты не одеваешься? Сейчас мы пойдем в ресторан.

— Лобстеры? — радостно воскликнула она. — Я так их люблю!

Он снова поцеловал ее.

— Да, дорогая, я специально заказал их для тебя.

Когда они сидели в ресторане, Крисандер с улыбкой взглянул на нее.

— Ты о чем-то задумалась. Могу лишь надеяться, что именно я занимаю твои мысли.

Она посмотрела на него через стол — его загорелая кожа казалась бронзовой в матовом свете горевших свечей.

— Я мечтаю провести с тобой Рождество. Я вспоминаю сейчас, как любила праздники.

— Похоже, к тебе возвращается память, — сказал он, но в голосе его не слышалось радости.

Марли грустно улыбнулась.

— Не так быстро, как мне хотелось бы. Некие обрывки — то здесь, то там.

— Память восстановится. Тебе надо немного потерпеть.

Марли кивнула, но ей все равно было невесело. Решив не портить себе остаток дня, она заставила себя больше не думать о его братьях и секретарше и продолжать наслаждаться изысканной едой и общением с ним.

— Ты хочешь завтра пройтись по магазинам? — спросил Крисандер.

Этот вопрос прозвучал очень неожиданно. Марли не могла представить, что Крисандеру может нравиться это занятие.

— Ты уверен, что хочешь пойти со мной?

— Но ведь тебе надо выбрать свадебное платье, а также множество других вещей.

Марли глотнула воды, чтобы унять внезапно охватившую ее дрожь.

— Ну, хорошо. — Она вспыхнула.

Он протянул руку через стол и сжал ее пальчики.

— Ты моя женщина, дорогая. И мне хочется тебя баловать.

— Тогда отвези меня домой — и будем заниматься любовью, — прошептала она.

На следующее утро Крисандер встал очень рано. Он тихо поцеловал ее в лоб и сказал, что зайдет за ней днем. Марли сонно зевнула, потом перевернулась на спину и снова заснула.

Когда она пробудилась через несколько часов, в глаза ей светило солнце. Она взглянула на будильник и поняла, что до обеда еще много времени. Но Марли совсем не хотелось сидеть взаперти.

И вдруг ей пришла в голову идея. У Крисандера было много охранников, и, конечно, кто-нибудь из них помнил, где она любила гулять и чем ей нравилось заниматься.

Ободренная этой мыслью, Марли поспешила в душ. Через тридцать минут она вошла в лифт и спустилась в холл. У выхода она увидела крепкого мужчину и признала в нем одного из телохранителей, которого звали Ставрос.

— Мисс Джеймсон, — произнес он с сильным греческим акцентом. — Я могу вам чем-то помочь?

Она заметила, что при этих словах Ставрос загородил собою выход, и чуть не рассмеялась.

— Я полагаю, Крисандер говорил вам о том, что я... потеряла память. — (Он кивнул, и лицо его смягчилось.) — О, замечательно! Тогда прошу вас мне помочь. Мне хочется прогуляться, но я не знаю, куда пойти. Вы, без сомнения, следовали за мной повсюду до того несчастного случая и, может быть, покажете мне, где я любила гулять.

Мужчина помедлил секунду, затем достал мобильник и набрал номер. Быстро сказал что-то на греческом языке, затем кивнул несколько раз, потом протянул ей телефон.

— Мистер Анетакис хочет с вами поговорить.

Она услышала смех Крисандера.

— Что ты придумала, малышка?

— Я хотела немного, пройтись. А к обеду вернусь, обещаю.

— Конечно, прогуляйся. Если ты не будешь успевать к обеду, пусть Ставрос мне позвонит — и я подъеду к тебе.

Через несколько секунд подкатил автомобиль, и еще один охранник открыл для нее дверцу. Ставрос усадил Марли на заднее сиденье, а сам сел впереди.

— Куда прикажете вас отвезти, мисс Джеймсон?

— Я не знаю, — улыбнулась она. — Туда, где я обычно гуляла.

Он кивнул, и они поехали по шумным улицам Нью-Йорка.

Сначала машина остановилась возле маленького кафе. Посетители болтали и смеялись, и Марли почувствовала себя здесь уютно. Наверное, она бывала в таких местах, но у нее не возникло никаких воспоминаний. Вздохнув, она повернулась к Ставросу и сообщила, что готова ехать дальше.

Когда Ставрос привез ее на маленький рынок, она с удивлением взглянула на него.

— Вы любили готовить для мистера Анетакиса, и мы приезжали сюда за продуктами, — объяснил он с улыбкой. Марли старалась хоть что-нибудь вспомнить — но опять безуспешно. — Поехали дальше?

Они посетили библиотеку и маленький художественный салон — тоже никаких воспоминаний. Когда машина остановилась перед парком, Марли охватила паника.

— С вами все в порядке? — с тревогой спросил Ставрос. Он стоял возле открытой дверцы. — Наверное, нам надо вернуться. Мистер Анетакис ожидает вас к обеду.

— Нет, — сказала она поспешно и вышла из машины. Это место почему-то пробуждало в ней страх.

Марли брела по дорожке, плотно закутавшись в плащ. На самом деле на улице не было холодно. Полуденное солнце было ласковым и теплым, но Марли пробирала дрожь.

Взгляд ее упал на каменную скамью, стоявшую перед статуей, и Марли направилась к ней, не понимая, почему эта скамья так притягивает ее.

Она уселась на скамью и дотронулась рукою до холодного камня. Внезапно Марли охватила грусть. Она поняла, что сидела здесь когда-то раньше, ощутила страх и закрыла лицо руками.

Кто-то дотронулся до ее плеча, послышался тревожный голос Ставроса:

— С вами все в порядке? Мне позвонить мистеру Анетакису? Или вызвать «скорую»?

Она покачала головой и подняла глаза.