— Ну, раз мы обвенчались в Гретне, значит, я его законная жена.

— Тогда никто не сможет это оспорить! — воскликнула Тэсс.

— Да. Я знаю также, что у Клода есть свидетельство о браке. Он намерен показать его графине.

— Прекрасно! — закричала Бэбс. — Если у него есть свидетельство, то даже наша мама — с ее влиянием и связями — ничего уже не сможет изменить.

Леди Блейкмер, однако, имела на этот счет свою точку зрения.

Клод, не отрываясь, смотрел на графиню, стоявшую по другую сторону огромного ковра, покрывавшего пол уединенной гостиной матери. Комната казалась просторной из-за того, что в ней было мало мебели: у окна стоял шезлонг, у внутренней стены — письменный стол, несколько стульев с высокими спинками дополняли обстановку гостиной. Стены были украшены портретом матери графини — овдовевшей герцогини Литтон — и двумя пейзажами.

Графиня стояла у камина в воинственной позе, которую она всегда принимала, когда вызывала своих провинившихся отпрысков для серьезного разговора. Несчастная жертва должна была стоять посередине ковра и покорно выслушивать нравоучение, после чего следовало наказание розгами.

Хорошо зная привычки матери, Клод встал между двумя стульями в другом конце комнаты, спиной к стене, скрестив руки на груди и с удовольствием предвкушая свою победу...

В синей гостиной все произошло именно так, как он и предполагал. Когда дворецкий объявил об их прибытии, Клоду показалось, что прошла целая минута, пока графиня, утратив от неожиданности дар речи, пришла наконец в себя. Образ онемевшей и мертвенно-бледной графини запомнится ему на всю жизнь.

Хотя немая сцена длилась недолго и к графине довольно быстро вернулось самообладание, Клод испытал неизъяснимое удовольствие. Кроме того, сохранившийся с детства страх перед матерью вдруг бесследно исчез. За двадцать пять лет, он впервые увидел свою властную мать растерянной.

Оправившись от потрясения, графиня превратилась в разъяренную фурию, но эта метаморфоза не испугала Клода. Напротив, он стал смелее и уверенней, был готов к сражению с графиней. Он наблюдал, как мать повернулась к тете Сильвии и стала что-то говорить ей, но потом потерял ее из виду, так как к нему подошел дядя Хевершем.

— Ну и глупец же ты, Клод! Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Ты круглый идиот, Дивиник! — проговорил дядя хриплым от гнева голосом.

— Сэр, это не имеет к вам никакого отношения! И я бы попросил вас оставить при себе свои оскорбительные замечания! — сказал Клод, обернувшись к дяде.

Дядя опешил, и Клод чуть не покатился со смеху. Хевершем направился прямо к графине. Клод почувствовал, что кто-то взял его за руку — это была Китти. По ее лицу было видно, что все происходящее привело ее в сильное смятение. Оглядевшись по сторонам в поисках поддержки, Клод увидел Кейт и Бэбс и кивнул им.

Оставив Китти на попечении Кейт и сестры, Клод обвел взглядом собравшихся, и тут до него дошло, какую кашу он заварил.

— Сейчас же отправляйтесь в мою гостиную, Дивиник, — ледяным тоном сказала графиня, подходя к нему.

— Как вашей светлости угодно, — с поклоном ответил он, иронично улыбаясь.

Графиня повернулась и быстро вышла из синей гостиной. Клод огляделся. Родственники разбились на группы и что-то с жаром обсуждали. Клод не мог не позлорадствовать. Ха! Он впустил кота в голубятню!

Выйдя из синей гостиной, гудевшей как разбуженный улей, он с облегчением закрыл за собой дверь и замер, когда увидел в коридоре графиню с дворецким.

— Попроси его светлость прийти в мою гостиную, — услышал он голос матери. — Веллоу, это дело чрезвычайной важности. Да ты и сам это прекрасно понимаешь.

Только сейчас до Клода дошло, что отца не было среди гостей. Клода это не удивило: лорд Блейкмер не любил такие сборища. Но графиня призвала его на помощь! Редкий случай! Клод взлетел по лестнице как на крыльях. Он торжествовал! Графиня впервые в жизни не знала, как уладить это дело!

Войдя в гостиную леди Блейкмер, Клод на минуту задержался у двери. Графиня была, как всегда, безупречно одета и причесана. На ней было голубовато-серое шелковое платье, на плечах дорогая норвежская шаль. Аккуратный чепец прикрывал ее седые букли, на шее красовалось жемчужное ожерелье, привезенное графом из какой-то страны, куда он ездил со своей экспедицией.

Клод уверенно шагнул вперед, гордо вскинув подбородок.

— Ну, что, Дивиник?

— Что именно, мэм?

— Жду от вас объяснений, Дивиник.

— Каких объяснений, мэм?

Клод смело встретил ее взгляд и молча выжидал.

— Насколько я понимаю, вы женились на этой девушке?

— Совершенно верно. Не хотите ли узнать, как прошло венчание?

— Конечно, в Гретна-Грин? — спросила она недовольным тоном.

Клод промолчал.

— Я буду вам весьма благодарна, Дивиник, если вы соизволите сказать мне, где вы познакомились с этой девушкой и что заставило вас совершить этот опрометчивый поступок.

— Почему опрометчивый? — спокойно переспросил он. — Что ваша светлость имеет в виду? В чем моя опрометчивость?

Леди Блейкмер смерила его строгим взглядом, который должен был, по ее мнению, напомнить ему детство. Но Клод был невозмутим. Графиня отвернулась и подошла к окну. Клод не верил своим глазам! Никогда еще она не поворачивалась к нему спиной в таком серьезном разговоре, как этот. Она не знает, что делать!

Но молчание длилось только минуту. Графиня обернулась, и Клод заметил, как осунулось ее лицо.

— Вы мне так и не ответили. Где вы познакомились с этой девушкой?

— В Пэддингтоне, — сказал он как можно уверенней.

Графиня вздрогнула, но взгляд оставался по-прежнему твердым.

— Продолжайте.

Он пожал плечами.

— Собственно, ничего особенного не произошло. Я принял ее за Кейт и повез в Хеймаркет. Не понимаю, почему тетя Сильвия не рассказала вам об этом.

Графиня не выдержала.

— Не понимаете?! — Она направилась к нему с перекошенным от гнева лицом. — Как вы посмели на ней жениться? Перестаньте делать вид, будто ничего не случилось! Прежде чем везти девушку в Хеймаркет, надо было поинтересоваться, что она из себя представляет! Не могу понять, почему Сильвия мне тут же все не рассказала. Я бы пресекла это в самом начале. Напрасно она скрыла это от меня.

Клод смотрел, как она мечется по комнате. Ей было трудно говорить, ярость переполняла и душила ее. Клод ликовал, вспомнив, как часто графиня отчитывала его в этой комнате. Теперь он отомщен! Пусть его женитьба окажется опрометчивой, пусть, но он готов терпеть еще большие невзгоды и лишения всю оставшуюся жизнь, лишь бы стать свидетелем поражения своей властной матери! И этим триумфом он обязан Китти. Вспомнив о ней, он испытал приятное волнение.

Дверь приоткрылась, и в проеме показалась взъерошенная голова отца, который, несмотря на очки, близоруко оглядывался по сторонам. Увидев сына, он обрадовался и вошел в гостиную. Равнодушный к своему внешнему виду, лорд Блейкмер был одет в темно-вишневый сюртук, какой обычно носят в глубинке, и полосатый жилет, который был в моде несколько лет назад.

Клод с радостью бросился к отцу.

— Дорогой мой мальчик, как я рад видеть тебя! — растроганно проговорил отец.

— Я тоже вам очень рад, — ответил сын, крепко сжимая руки отца.

— Сомневаюсь, останетесь ли вы, Блейкмер, при этом мнении, когда услышите, что Дивиник сошел с ума, — ледяным тоном возразила графиня.

Радость на лице графа сразу померкла.

— Дорогая, вы считаете, он сошел с ума?! Мне кажется, вы ошибаетесь!

Клод давно заметил, что вежливость и мягкость в обращении, свойственные его отцу, служили ему защитой от властной и самонадеянной жены. Он наблюдал, как отец неторопливо пересекал комнату, прислушиваясь к словам графини, которые она презрительно цедила сквозь зубы.

— Он женился вопреки здравому смыслу. Это ли не безумие?

— Женился?! — переспросил отец. — Клод, ты женился?

— Да, отец. Я женился в прошлую среду.