Архиепископ Верейский Евгений, ректор МДА и семинарии

Впрочем, сам ректор МДА архиепископ Верейский, владыка Евгений и этого невинного развлечения не одобряет: «Профессиональный спорт взвинчивает толпу. В одной газете я прочитал заголовок «Футбол — игра миллионов… долларов»».

Словом, лишняя человеческая страсть, а со страстями в Лавре строго. Курить запрещено вообще! Употребление алкогольных напитков, включая пиво, может стать поводом для отчисления. Лишь на Пасху и Рождество можно позволить себе немного красного сухого вина.

Выход за пределы академии тоже регламентирован. Покидать Лавру можно лишь в свободное время, а его, как мы говорили, немного. Поездка в близлежащую столицу — только с разрешения инспектора. Ночевать семинарист в любом случае обязан в общежитии. За нарушение режима опять-таки отчисляют.

За что еще могут выгнать? «За дерзость», — отвечает отец Вассиан. Дерзость, по его словам, — это отказ признать свою провинность или пререкания с преподавателем.

 — Но ведь у вас изучают философию, а она подразумевает споры. Где же граница между дискуссией с наставником и дерзостью по отношению к нему?

 — Недопустимо подвергать сомнению основы Веры. Догматы о Святой Троице, Богочеловеческой природе Христа, приснодевстве Марии — являются предметом Веры и Соборного разума Церкви, поэтому, подвергая их сомнению, человек перестает быть христианином, — резонно поясняет проректор. Но, смягчаясь, тут же добавляет, что «когда некто, будучи отчисленным, осознает свою вину, свой проступок, кается, дома ходит в храм, и правящий архиерей видит, что он исправился, то он волен написать прошение о восстановлении в обучении».

Еще одним «железным» поводом, чтобы «вылететь», разумеется, признаются добрачные сексуальные отношения. Вступать же в брак холостые студенты могут только с разрешения ректора, а разрешение, по словам владыки Евгения, обычно рекомендует таким желающим дождаться окончания учебы.

 — У нас нет возможности предоставить в общежитии комнату семейной паре. А снимать жилье за пределами Лавры очень дорого, на что они будут существовать? Стипендия у нас, сами знаете, какая.

 — А если проситель настаивает? Мол, жить без нее не могу?

 — Это требует индивидуального подхода…

 — А между прочим, может ли выпускник жениться на неправославной девушке? И правда ли, что она обязана быть девственницей?

 — Он дает расписку, что женится на девице православного вероисповедания. Священнику иначе нельзя. Есть строгие правила.

 — Можно ли проверить его слова?

 — Меня обмануть можно. Бога не обманешь.

 — Журналисты частенько пишут, что выпускники, за неимением иных возможностей, быстренько подыскивают себе невест из ваших иконописной и регентской школ накануне окончания учебы. Так ли это?

 — Чепуха. При принятии сана выпускник решает — быть ему монахом или стать приходским священником, каковое положение дает право завести супругу. Но, поверьте, никто здесь не носится в поисках невест. Молодой человек вполне может решить этот вопрос позже.

С другой стороны, некоторые вещи, которые среди верующих могут восприниматься неоднозначно, допускаются в академии. Например, студенты могут свободно работать с Интернетом. Причем не только в компьютерном классе, но и в каждой аудитории.

…В небольшом зимнем саду, украшенном коллекцией кактусов, которые собирает один из местных воспитанников, мы с Александром встретили семинариста. Уютно устроившись в небольшом кресле, он читал книгу на карманном ноутбуке. Оказалось — «скачал» по программе сочинение Тихона Задонского и теперь сидит, постигает, как правильно молиться.

 — И как же?

 — Он пишет, что надо уединиться и встать перед Богом. Не представить Бога перед собой, не фантазировать, а встать перед Богом… И молиться.

Выйти в Глобальную сеть, не покидая академии, можно еще и в библиотеке. Кстати, ее мы представляли себе совсем иначе, а оказалось, что здесь есть не только теологические книги в толстых, потемневших от времени кожаных переплетах, но и историческая литература, классическая художественная, богатый отдел периодики. Для любознательных — свежие литературные журналы… Общий фонд насчитывает 300 тысяч единиц. Удалось сохранить и межбиблиотечный абонемент: если какой-то книги здесь нет, то вам ее закажут хоть в «Ленинке», хоть во ВГБИЛ.

Перед уходом — посмотрим, что читают другие студенты. Диапазон оказывается на удивление велик — от Фомы Аквинского до ежедневной газеты, где напечатано интервью с артистами из сериала «Бригада». А одна девушка сидит отдельно и рассматривает репродукции икон…

 — Это наверняка студентка иконописной школы, — подсказывает Александр.

 — Откуда вы знаете?

 — Иконописцев издали видать… Они, понимаете ли, особенные. У них все по-другому. Даже трапезничают отдельно. И одежду другую носят. В толпе на академическом дворе их всегда легко узнать — по выражению лица, по тому, как платочек завязан. А все потому, что этим людям нужно отразить неземной мир. Для этого нужно приподняться, заглянуть туда…

Художники от Бога

Учебные классы иконописной школы размещаются прямо в толще Лаврской крепостной стены. Даже трудно себе представить, что в таком неподходящем сооружении можно разместить художественные мастерские. Но — факт: вместе с заведующим школой игуменом Лукой мы идем по своеобразной анфиладе. Вот первый курс — здесь познают только азы. Впрочем, речь идет об азах именно иконописи, поскольку поступающие сюда проходят предварительный творческий конкурс.

 — К нам приходят выпускники художественных школ, есть среди них и молодые люди с высшим образованием, — рассказывает отец Лука. — И хотя диплом не является обязательным условием для поступления, отсутствие серьезной подготовки лишает претендента всяких шансов на вступительных экзаменах, тем более что конкурс порой доходит до 14 человек на место.

Студентки иконописной школы живут в общежитии за пределами Лавры, в городе. И учатся они отдельно от юношей, хотя программа у них похожая: помимо профессиональных приемов рисования она включает в себя, конечно, и богословскую подготовку. Но для постороннего наблюдателя особенно интересно первое.

Писать иконы здесь учат по старинной технологии: краски не выдавливают из тюбиков, а растирают на камне с яичным желтком. Алая киноварь, синий лазурит… Один только взгляд на этот процесс — и чувствуешь дыхание древности.

 — Отец Лука, а велик ли спрос на писаные иконы? Ведь их давным-давно можно тиражировать типографским способом…

 — Даже в квартире икона типографская быстро выцветает, а уж в храме тем более. Так что заказов у иконописных мастерских, епархиальных и частных, хватает.

— И много зарабатывает иконописец?

 — Трудно сказать наверняка. Хороший — по уровню доходов, скорее всего, относится к среднему классу. На квартиру, машину и хлеб с маслом может заработать. Про миллионеров я не слышал.

Наблюдая за тем, как, тщательно сверяясь с образцами в альбомах, делают наброски первокурсницы, и памятуя о канонических сюжетах, мы решили поинтересоваться, насколько здешние мастера свободны в своем творчестве. На взгляд заведующего, представление об иконописцах как о копиистах ошибочно:

 — Каждый художник вносит что-то свое в произведение. Кроме того, есть древние святые, чьи изображения до нас не дошли. А есть — и недавно прославленные, чей облик сохранился на фотографиях или портретах, но канонического сюжета еще нет. Его и создают наши выпускники.

Но такие сложные и ответственные задания студенты школы получают лишь на старших курсах. Программа обучения рассчитана на три года, а для наиболее одаренных предусмотрен второй этап образования — еще два года.

В иконописной школе два отделения. Кроме собственно иконописи здесь учат лицевому шитью. В музее Лавры посетителям показывают вышитые таким способом покрова на мощи святых. Испокон веков они считались самыми дорогими вкладами в монастыри и были по карману лишь царям и приближенным к ним вельможам. Да и сегодня далеко не каждый храм или монастырь может самостоятельно приобрести эти трудоемкие изделия (к примеру, изготовление нового покрова на мощи Сергия Радонежского заняло двадцать четыре месяца). Кстати, учатся лицевому шитью до сих пор только девушки. Так уж исторически сложилось — рукоделие считается женским занятием.