Атенаис была хорошим психологом: Людовику не нравились постоянные просьбы, вот почему она лишь изредка требовала протекции для своих родных. Никогда откровенно не добивалась и дорогих подарков. Король по собственному желанию подарил ей Фарфоровый Трианон — чудесный дворец с изумительной красоты садом, в котором росли их любимые туберозы, жасмин и апельсиновые деревья. Чтобы сохранить в течение года сад из живых цветов и деревьев, садовникам приходилось выращивать около 2 миллионов растений в горшках. Игрушечный Трианон был идеальным местом для полуночных свиданий. Но Людовик подарил Атенаис и настоящий замок в Кланьи, ставший одним из самых красивых дворцов того времени. Разумеется, там тоже был огромный, наполненный чудесными изобретениями парк — ведь Атенаис разделяла и эту страсть Людовика.
Но самым главным свидетельством ее влияния на короля и его любви к ней стало небывалое событие: король нашел легальную возможность признать своих детей от Атенаис законнорожденными. (Из семи рожденных от короля детей в живых остались четверо.) Теперь их можно было вернуть ко двору.
Пьер Миньяр. Мадам де Монтеспан с детьми
Злая шутка провидения
В день свадьбы с поэтом Полем Скарроном 16-летняя Франсуаза, родившаяся в тюремной камере (ее отец был вором) и чудом оказавшаяся в монастыре, где и получила не только приют, но и образование, в ответ на вопрос нотариуса жениху: «Что он сможет дать своей жене?», услышала ответ: «Бессмертие». Предсказание оказалось точным. Только история запомнит Франсуазу отнюдь не благодаря мужу. После смерти Скаррона его вдова стала желанной гостьей в салонах и домах парижских аристократов, несмотря на свое более чем сомнительное происхождение. Ее ум и элегантные манеры (Скаррон обучил жену не только иностранным языкам, но и умению вести остроумную и живую беседу) сочетались с желанием оказать помощь (она могла сидеть у постели больного, не гнушаясь никаких обязанностей). С ней было легко и приятно дружить — Франсуаза никогда не оспаривала превосходство своих аристократок-патронесс.
Одной из таких дам была маркиза де Монтеспан. И здесь провидение сыграло злую шутку с Атенаис, которая отчего-то не почувствовала амбиций, бушевавших в сердце мадам Скаррон, ее стремления взять реванш за свою судьбу-злодейку. Иначе маркиза вряд ли бы выбрала эту женщину в качестве тайной гувернантки для своих детей, рожденных от короля. Франсуаза посоветовалась со своим духовником, а после потребовала, чтобы король лично объяснил ей ее обязанности. Маркиза сняла дом на улице Вожирар, окруженный закрытым садом, где дети могли играть, не опасаясь чужих глаз. Мадам Скаррон добросовестно выполняла свои обязанности, какое-то время в салонах терялись в догадках: куда же она пропала? Неудивительно, что уже тогда благодарность к ней чередовалась у Атенаис с приступами бешеной ревности — гувернантка, получавшая немалые деньги, высказывала свое неодобрение по поводу поведения маркизы во время ее редких визитов на улицу Вожирар. Между тем король был очень доволен и воспитанием, которое дают его детям, и самой воспитательницей. Поэтому, получив в 1674 году возможность жить при дворе, они переехали туда вместе с гувернанткой. Мечтала ли сама Франсуаза в то время стать любовницей короля? Комплексы в сочетании с трезвым умом и богатым воображением сделали свое дело: разве Бог призвал ее на землю не для того, чтобы спасти бессмертную душу короля, избавив его от общества Атенаис и ей подобных грешниц? Гувернантка при дворе получила прозвище Льдышка. После особо яростных скандалов, которые ей устраивала Атенаис, Франсуаза грозилась покинуть двор и уйти в монастырь. Король в ответ дарил ей подарки и пожертвовал поместье и титул маркизы де Мэнтенон. Людовик находил явное удовольствие в обществе этой всегда спокойной и немного загадочной женщины, любил играть в ее присутствии со своими детьми.
Первая попытка Мэнтенон отлучить короля от «грешницы» успехом не увенчалась, хотя и до смерти напугала Атенаис. У короля почти год длился «религиозный приступ», спровоцированный совместными усилиями няни и придворного аббата Буссе. А любимая фаворитка, удалившись в Кланьи, по ночам прокусывала шелковые простыни, и к утру ее постель была насквозь мокрой от слез. Но однажды во время очередного выезда на войну король велел отправить ей 20 тысяч апельсиновых деревьев — жест, который вернул Атенаис к жизни.
В честь вернувшегося из военного похода мужа королева устроила во дворце бал. А после он отправился в Кланьи — хотя и в сопровождении Мэнтенон и еще нескольких дам, в чьи обязанности входило спасти королевскую душу. Атенаис тихо прервала скомканную речь Людовика: «Не стоит читать мне проповеди. Я знаю — мое время ушло». Людовик заплакал, Атенаис тоже — это были ее первые публичные слезы. «Вы сошли с ума», — наконец сказала она. «Да, я сумасшедший, потому что по-прежнему схожу от вас с ума», — ответил Людовик, и они, галантно поклонившись, удалились в спальню Атенаис. Возможно, и эта победа досталась ей куда более грешной ценой. Ведь и в это время, как свидетельствовали показания, собранные начальником полиции Ла Рейни в ходе расследования «Дела о ядах», маркиза де Монтеспан вступала в контакты с людьми, владеющими искусством черной магии. На протяжении своего царствования Атенаис не придавала особого значения кратковременным набегам Людовика в чужие спальни. Но на этот раз опасность оказалась серьезной — первая фаворитка королевства сама выбрала прелестную Анжелику де Фонтань. Совершила она этот тактический шаг, чтобы ослабить все возрастающее влияние бывшей гувернантки, в чьем обществе король все чаще отдыхал от сцен, которые устраивала ему маркиза де Монтеспан. Анжелика была столь же красива, сколь и беспросветно глупа, но вскоре стало ясно, что 46-летний монарх всерьез увлекся мадемуазель. Двор замер в ожидании неминуемого грандиозного скандала и официальной отставки Атенаис. Единственное, что утешало и развлекало ее в эти дни — разочарование и бешенство маркизы де Мэнтенон, предлагавшей ей объединить усилия против «грешницы» Анжелики. После родов в конце 1679 года Анжелика заболела и вскоре наскучила королю. В постели она принимала поздравления с присвоением ей титула герцогини и пенсии в 80 тысяч ливров. Тогда-то пошли первые громкие слухи — причиной ее болезни стало вмешательство маркизы де Монтеспан. Она вновь именно в это время, как свидетельствуют показания, обратилась за помощью к Ла Вуазон, снабжавшей своих клиентов не только приворотными зельями, но и различными ядами… Интересно, что именно в том же году скандальный процесс «Дело о ядах» получил и свое официальное название и публичную огласку — держать и дальше происходившие в Париже страшные события, аресты и весь тот поток признаний, которые изливали арестованные за стенами Палаты допросов в тайне, оказалось не под силу даже королю. Сама Анжелика открыто утверждала, что ее отравили, и даже потребовала себе охрану. А вскоре по традиции удалилась в монастырь, где умерла, страдая приступами желудочных колик… «Дело о ядах» было в самом разгаре, и лишь вмешательство короля спасло маркизу от появления в Палате допросов.
Еще около десяти лет Атенаис оставалась при дворе. Хотя после смерти королевы в 1683 году король тайно женился на маркизе де Мэнтенон. Двор был озадачен этим невероятным морганатическим браком: что могло привлечь монарха к этой немолодой женщине, кроме ее умения возбудить в нем религиозные чувства? Атенаис же знала ответ и проклинала себя: если бы не подозрения, которых ей не удалось избежать в ходе страшного расследования, король мог бы жениться на ней, а не на этой набожной гусыне, даже не отрицавшей, сколь неведомы и немилы ей чувственные радости. Он доверял Мэнтенон, в то время как ей он больше не верил. В 1685 году Атенаис устроила бал по случаю помолвки своей старшей дочери с принцем Конде, Людовиком Бурбонским. Людовик XIV не только создал прецедент, признав легитимными своих детей от Атенаис, но и позволил им вступать в браки с членами королевской семьи. В жилах многих королевских домов Европы течет кровь маркизы де Монтеспан. Но это был, по словам Вольтера, «ее последний триумф при дворе».