Я осторожно взяла кружку, тщательно прикрываясь простыней, и глотнула воды. Я сразу поняла, что в кружке ключевая вода, и вкус у нее был замечательный.

— Так у меня не осталось никакой одежды? — поинтересовалась я, глядя на Нейла снизу вверх. — Что же мне делать?

Нейл рассмеялся:

— Что-то из вашей старой одежды еще можно носить, и сейчас она сушится. А из этих мешков мы сможем соорудить вам вполне сносную юбку.

Я перевернулась, чтобы получше рассмотреть наш приют. Судя по тому, что мешки служили здесь и одеялами, и одеждой, вряд ли убежище слишком уж роскошное. Свет проникал сюда через единственное окошко, которое было криво забито фанерой, так что я решила, что теперь уже ночь. Нейл развел огонь в очаге, и в этом свете я увидела, что мы находимся в небольшой убогой лачуге. Наверное, в непогоду в ней укрывались рыбаки. На узкой койке, на которой я лежала, вместо тюфяка был вереск. Лежать на нем, особенно в моем состоянии, было ужасно неудобно. Но нищие не выбирают. По крайней мере, у нас была крыша над головой и, более того, она не протекала.

— Я долго спала? — спросила я.

— Два дня и две ночи, — сказал Нейл, снова садясь на стоящий рядом с койкой табурет. — Вначале я беспокоился, что вы простудитесь, но лихорадка вас не одолела. Вы должно быть, крепкая девушка, Катриона Бэлфур.

Наши взгляды встретились, я не могла отвести от него глаз.

— Вы были очень храбры, — его голос смягчился, — как во время кораблекрушения, так и до него. Я никогда не забуду…

Тут у него сел голос, и некоторое время мы молча глядели друг на друга. Чувства скручивались во мне как пружина до тех пор, пока я не почувствовала, что задыхаюсь. Никто из нас не решался заговорить.

В очаге горел торф — наверное, разжечь огонь удалось с большим трудом. Нейл отвел от меня взгляд. Меня потрясли собственные чувства и то, что я прочла у Нейла в глазах.

— Вы выглядите так, словно не спали все то время, что мы находимся здесь. — Я чувствовала некоторую скованность.

Нейл передернул плечами.

— Откровенно говоря, спать на полу не очень удобно, — признался он. — Я выходил пару раз, чтобы набрать воды и осмотреться.

Он не сказал, что не решался далеко отходить из-за страха, что у меня снова начнется лихорадка и я больше не проснусь, но я все поняла.

— Бриг! — внезапно вспомнив, воскликнула я. — Вы ничего не?.. — Но я замолчала, потому что Нейл покачал головой.

— Я не знаю удалось ли им спустить шлюпку на воду и добраться до безопасного места, — сказал он. — Корабль затонул, и, хотя вода вынесла на берег много всякого добра, никого из людей я не видел.

Мне было ясно, что он имел в виду. Он не видел ни живых людей, ни тел, и я не знала, радоваться мне или огорчаться.

— Если они все же спаслись, — я намеренно растягивала слова, — как вы думаете, они пошлют кого-нибудь назад, чтобы разыскать нас?

— Нет, — отрезал Нейл. — Вряд ли. — Он посмотрел на меня, его лицо выглядело очень серьезным в свете пламени. — Если станет известно о похищении, Хозисона арестуют и будут судить. Он не станет рисковать только ради того, чтобы узнать, живы ли мы.

Я промолчала, понимая, что, скорее всего, он прав. Если даже кто-то из команды уцелел, они вряд ли пожелают сознаться в том, что на борту затонувшего брига были мы. Нас бросили!

Мы оба какое-то время сидели молча. Меня утомило даже питье воды и разговор, а Нейл наверняка обдумывал разные сложные вопросы, о которых я даже не вспоминала. Мы ведь остались на острове совершенно одни. Никакой еды у нас не было, а для питья — только родниковая вода. Мы укрылись от непогоды в жалкой лачуге и не могли выбраться с острова.

Некоторое время спустя я сказала Нейлу, что мне необходимо выйти наружу и осмотреться. Я обернулась мешками, а Нейл обвязал их бечевкой, так как мои пальцы пока еще мне не повиновались. Меня не особенно заботил внешний вид, и к чести Нейла могу сказать, что он успешно удержался от смеха. Он настоял на том, чтобы пойти со мной вместе на случай, если я вдруг потеряю сознание, и, когда я, пошатываясь и цепляясь за его руку, возвращалась назад, я с сожалением осознала, что у меня от него теперь не осталось никаких тайн — и я не составляю для него никакой загадки.

Несмотря на свою простоту, наш приют оказался довольно уютным. Нейл помог мне снова лечь и затушил огонь, но, когда он собирался снова сесть на табурет у моей койки, я жестом остановила его.

— Не глупите, — сказала я. — Места на койке хватит нам обоим. Вам тоже нужно отдохнуть, иначе уже мне придется ухаживать за вами, потому что вы выглядите так, будто сейчас свалитесь от усталости.

От страха я тараторила без умолку. Я никогда еще не приглашала мужчину к себе в постель.

Он долго молчал, я думала, что он откажется, но наконец он глубоко вздохнул и произнес:

— Да, наверное…

— Вот и отлично, — отрывисто, чтобы скрыть смущение, ответила я. — Если я останусь в мешках, а вы — в своей одежде, мы не нарушим приличий. Кроме того, я слишком нездорова, чтобы представлять для вас интерес.

Глаза у Нейла сверкнули.

— Хорошо! — пылко ответил он. — Но завтра я натаскаю с берега досок, выброшенных волнами, и сколочу еще одну кровать.

— Разумеется.

С одной стороны, я подивилась его горячности, но, с другой стороны, она не слишком сильно изумляла меня. Что-то изменилось между нами с того момента, как я помогла ему бежать. Хотя намерения у меня были самые благородные, когда Нейл улегся рядом со мной, наше положение показалось мне неприличным до крайности. И хотя он старался держаться подальше от меня и я изо всех сил пыталась к нему не прикасаться, я с изумлением чувствовала его близость и близость незнакомых очертаний мужского тела. Я чувствовала движение его груди, когда при дыхании она касалась моей спины. Его дыхание взъерошивало мои волосы, отчего по шее пробегали мурашки. Меня охватили жар и беспокойство. Очевидно, я была не так тяжело больна, как мне казалось.

Мы довольно долго пролежали рядом. Потом Нейл вздохнул и сказал:

— Так ни один из нас не сможет уснуть.

Я с трудом повернулась:

— Что вы предлагаете?

Он не ответил, но перехватил рукой меня за талию и очень нежно прижал к себе, так что моя спина теперь касалась его груди, а его ноги прижимались к моим бедрам и ягодицам. Было тепло, удобно, но страшно непривычно. На минуту я представила, что нас больше не разделяют мои три мешка и одежда Нейла и мы лежим вместе обнаженные, и у меня закружилась голова. Я отругала себя. Наверное, все-таки я не настоящая леди, раз предаюсь таким распутным, мыслям, особенно теперь, когда я так тяжело больна.

— Боюсь Катриона, — прошептал Нейл мне на ухо, — вы невольно узнаете о мужчинах нечто такое, что может вас потрясти. Но уверяю вас, хотя мое тело может… хм… желать вас, я не обману вашего доверия. Клянусь.

Я уже была потрясена, но в то же время и заинтригована. Огонь в очаге догорал, с берега доносился плеск волн, мы лежали рядом с Нейлом, он нежно обнимал меня за талию. Я отчетливо представляла, как будет приятно и вместе с тем совершенно естественно отдаться ему. Затем я вспомнила о своем израненном, ноющем теле и о том, как мало удовольствия получили бы мы оба, и чуть не засмеялась.

— Спасибо, — кротко молвила я. — Я знала, что вы не такой повеса, каким притворяетесь.

Нейл судорожно вздохнул:

— Катриона, я такой, какой я есть, и именно поэтому вы находитесь в величайшей опасности, и только моя честь стоит между вами и вашей гибелью.

— Что ж, — сказала я, — если ваша честь вас обманет, вспомните о моем бедном, побитом теле, я очень сомневаюсь, что даже величайший ловелас в Шотландии найдет такую израненную женщину хоть сколько-нибудь интересной.

Нейл рассмеялся, и я почувствовала, что он немного расслабился.

— Вы правы, я и в самом деле не настолько развращен.

Глаза слипались. Мне было так тепло и уютно рядом с ним, что я тоже расслабилась. Я почувствовала, как он нежно касается губами моих волос — то была простая ласка, а не желание соблазнить. Потом я уснула.