Я медленно брела по направлению к хижине, неся обнаруженные на берегу отрезы шотландки и муслина. Весь тот день до тех пор, пока ноги не отказались служить мне, я собирала на пляже вещи, которые могли нам пригодиться, и относила к дому. Я предоставила Нейла ему самому. Он набрал на берегу груду обломков, но я понимала, что дерево предназначено вовсе не для костра. Он сооружал себе подобие кровати, чтобы не делить постель со мной и не спать на холодном полу.

Желая помочь, я сняла со скалы обломок мачты и прикрепила его поперек угла, отгородив ту часть комнаты, где стояла моя кровать. Затем я накинула на образовавшуюся перекладину кусок муслина, и получилось подобие ширмы. Довольная собой, я разожгла огонь и согрела воду в мятом котелке, который тоже нашла на пляже.

Нейл втащил в хижину довольно искусно сработанную деревянную кровать. Он посмотрел на мою самодельную спальню и на маленькое пространство у окна, которое я оставила ему, и его губы искривились в грустной улыбке.

— У меня лучшее место, — сказала я. — Боюсь, вы остаетесь на сквозняке.

Он рассмеялся и как будто немного оттаял.

— А еще я очень рада, — продолжала я, кивая на его самодельную кровать, — что вы не беспомощный белоручка-аристократ, который не может себя обслужить.

— Все это — военная выучка, — сухо ответил Нейл. — Вижу, вы тоже не бездельничали.

— Вот каша на ужин и горячая вода для умывания. — Мне показалось, моя речь напоминала воркование примерной женушки, я вспыхнула и поспешно продолжала: — Нейл, я понимаю…

— Понимаете? — Он передернул плечами. — Не уверен, что даже я себя понимаю.

Я ждала. Он стоял у окна, напряженно глядя на меня. Его взгляд выражал смущение, злость и желание. При виде его глаз сердце у меня в груди совершило медленное сальто.

— Когда я познакомился с вами и предложил вам быть моей, любовницей, — начал Нейл, — я действовал наугад. Я привык так обходиться с женщинами. — Казалось, он сам себе противен. — Некоторые соглашаются, некоторые нет. Для меня это была игра и ничего больше. Я думал, что этим занимаются все молодые люди…

— Понимаю, — вставила я. — Я ведь видела мисс Макинтош!

Нейл невесело рассмеялся:

— Да, с ней мне повезло больше. Она согласилась. Вы — нет. Вы и Селест Макинтош… — Он покачал головой. — Такие разные. О чем я только думал?:

— Это не важно. — Я не до конца понимала, что он пытается сказать. Меня задела его резкость.

Я подумала о Селест Макинтош, о ее гладких рыжих локонах, о ее стройной, складной фигуре. — Если честно, — продолжала я со свойственной мне прямотой, — я-то догадываюсь, о чем вы думали.

— Да, потому что я — мужчина, и хотел заполучить ее, нимало не заботясь о том, что она — алчная, испорченная и расчетливая особа. По правде говоря, она вообще меня мало заботила. — Он посмотрел на меня. — С вами все было по-другому с самого начала, — продолжал он. — Помните, я еще в Глен-Клэр признался вам в этом? Я никогда не знал, чего от вас ожидать, это-то меня и очаровало.

Он пристально смотрел на меня своими темными глазами, и я едва могла дышать.

— Если бы вы согласились на мое предложение… — сказал он.

— Я не была бы собой, — сказала я, изображая беззаботность. — Каша сейчас сгорит.

Нейл поймал меня за руку, когда я попыталась пройти мимо него к огню.

— Я люблю подгоревшую кашу, — прошептал он. Он взял меня за подбородок и впился в меня глазами, словно бы ища в моем лице ответ на какой-то вопрос. — Тогда я не знал вас по-настоящему. А теперь знаю — и восхищаюсь вами еще больше. — Его лицо потемнело. — Я так восхищаюсь вами, что я никогда не осмелился бы воспользоваться вами, а затем бросить, как я когда-то намеревался, откупившись от вас, как от дешевой проститутки. Теперь я сам себе противен. — Он снова бросил на меня пытливый взгляд. — Вы очень много значите для меня, Катриона, и вы знаете, что вы желанны для меня, но…

Это «но» остановило меня — я-то уже готова была признаться ему в любви. Иногда я не умею скрывать свои чувства, но у меня есть и гордость, а последнее его короткое слово сразу все изменило.

Вы очень много значите для меня, Катриона, но я не люблю вас.

Вот для какого признания Нейл пытался найти слова! За его осторожностью и колебаниями крылось нечто большее. Нейл не хотел себя связывать, и моя любовь не была ему нужна. Не боясь показаться нелепой, я могла бы предположить, что он страшится любви. Я увидела, какая борьба отражается на его лице, и чувствовав себя очень старой и мудрой, даром что была моложе его на восемь лет.

— Я не могу предложить вам того, что вы заслуживаете, — сказал Нейл. Его рука соскользнула с моей щеки. Казалось, каждое слово дается ему с большим трудом. — Вы заслуживаете человека, который беззаветно любил бы вас такой, какая вы есть, а я так любить не способен — и даже не хочу. Так что я не возьму у вас то, чего я так эгоистично желаю, и что в конечном итоге может безвозвратно разрушить вашу жизнь.

— Нейл! — Его имя само исторглось из моей груди, но он уже удалялся прочь, как будто ошеломленный собственными словами.

Вернувшись к очагу, я стала энергично помешивать в котелке с кашей. Горло саднило от невыплаканных слез. Он не любит меня, но я не позволю ему увидеть, как сильно меня это ранит! Придется как-то защитить себя и найти способ общаться с Нейлом по-другому — хотя бы на то время, что мы вместе проведем здесь. У меня и в мыслях не было попытаться изменить его мнение. Я знала, что соблазнить, его не составит особого труда, но тогда я поступлю нечестно. Впервые в жизни он в отношениях с женщиной поступил самоотверженно и отказался от меня, не дожидаясь пока будет поздно. Кроме того я понимала, даже если нас с ним свяжет плотская страсть, мне всегда будет не хватать его любви и в конце концов я буду всегда чувствовать себя неудовлетворенной. Что-то навсегда останется упущенным. На свете нет ничего более грустного и несправедливого, чем безответная любовь.

Любовь. Все поэтические и прозаические произведения, которые я читала, предупреждали меня о том, что она может ранить. Теперь я убедилась в том, что это правда.

После того разговора мы с Нейлом старались держаться подальше друг от друга. Сначала это было очень неудобно, особенно учитывая, что мы были вынуждены делить такое маленькое пространство, и мне недоставало нашей прежней близости. Нейлу было легче. По своей природе я очень открытый человек, и держаться с ним холодно и отчужденно мне было не проще, чем улететь с этого острова. Нейл же, видимо, привык прятать свои чувства. Я подозревала, что ему всегда было просто так поступать, особенно с женщинами, и его холодность огорчала и ранила меня. Мне очень хотелось вернуть ту близость, которая между нами возникла. Очень хотелось потребовать, чтобы он снова стал самим собой. Временами я была просто готова взорваться. Но я знала, что выжить на необитаемом острове мы сумеем, лишь сохраняя перемирие. Поэтому я держала язык за зубами. Наверное, можно сказать, что я повзрослела.

В течение дня каждый из нас по отдельности занимался своим делом, насколько это было возможно на таком маленьком острове. Я подметала в доме, собирала свежий вереск для наших постелей и проветривала одеяла: — мешки были заменены на отрезы тканей, спасенных после кораблекрушения. Еще я ловила моллюсков и собирала ягоды на холме. Я убедила Нейла, что моллюски не ядовиты — пока мы оба были живы.

Нейл собрал доски и соорудил сигнальный костер. Сделать это было труднее, чем можно подумать, потому что сначала нам нужно было высушить древесину на солнце, но в любой момент мог начаться ливень и обратить все наши труды в прах, или с запада мог налететь сильный ветер и разметать дрова. Иногда нам удавалось разжечь огонь, и он судорожно теплился среди досок, но едва ли кто-то видел наш дымок, потому что на помощь никто не приходил. Иногда далеко на горизонте показывались паруса или был виден дым из труб на острове Барра, так что мы знали, что мы не одни в целом мире, но до сих пор никто не приплывал.