При других обстоятельствах мне стало бы смешно. В самом деле — провести первую брачную ночь в пастырском гостевом домике! Следовало восхититься и предусмотрительности Нейла. Я ведь прекрасно понимала его. Если бы мы остались в доме мистера Кемпбелла, пришлось бы лежать не смыкая глаз на двух узких кроватях, боясь пошевелиться, и дожидаться рассвета. Такая перспектива была не очень приятной. Но, по правде говоря, гостевой домик казался мне немногим лучше. Я очень устала, была сильно расстроена и чувствовала себя ужасно одинокой. Мне хотелось, чтобы мама была со мной. Мне не хватало ее теплоты, понимания и любви. Мне хотелось оказаться в ее объятиях, и меня изумляли и ужасали мои чувства.

Нейл подошел к камину, чтобы разжечь огонь, в то время как я стояла посреди комнаты и дрожала.

— Вот что, — сказал он, поднося руку к лентам моей свадебной шляпки. — сними ее. Она совсем промокла.

Он развязал ленты, и они соскользнули мне на плечи. Шляпка упала на пол, на что я не обратила ровно никакого внимания. Я была рада что на мне ее больше нет. Из-за нее у меня болела голова. Мои волосы были очень туго стянуты. Я протянула руку, чтобы распутать узел, и поняла, что вся дрожу. Все показалось вдруг ужасно неправильным, непоправимым.

— Прости меня, — извинился Нейл, видя выражение моего лица. — Мне правда ужасно жаль, Катриона. Я и не предполагал, что ты так остро воспримешь появление моего дяди и его родни.

— Откуда же тебе знать? — Я не могла скрыть усталой горечи. — Мы не могли толком поговорить с тех пор, как ты вернулся.

— Верно, — сказал Нейл. — Все произошло так быстро, и к тому же всякий раз, когда я искал встречи с тобой, мои тетки говорили мне, что ты либо примеряешь свадебное платье, либо выбираешь приданое, да и вообще плохая примета видеться с невестой перед свадьбой — Он покачал головой. — Я должен был понимать, каково тебе было в таком окружении, совершенно новом для тебя. Не надо было никого слушать! Уж я бы пробрался к тебе — влез, например, в окно…

Я коротко рассмеялась, мое настроение постепенно улучшалось.

— Наверное, сэр Комптон поставил под моим окном лесника с ружьем, — пошутила я. — Честно говоря, никто не верил в мое целомудрие.

— Скорее всего, они сомневались в моей чести — и на то у них было больше причин, — сухо заметил Нейл. — Мистер Кемпбелл сказал мне, что ты неплохо держишься при сложившихся обстоятельствах, но я должен был расспросить его поподробнее.

— Ты спрашивал его обо мне? — спросила я.

Мистер Кемпбелл был единственным человеком, которому дозволялось видеть меня наедине, и то только потому, что он настаивал. Крестный считал, что он настраивает меня перед свадьбой на нужный лад.

— Конечно, — сказал Нейл. — Беда в том, что он чересчур тактичен.

— Он весьма тактично намекнул, что ты пытался отговорить лорда Страсконана приглашать так много гостей.

— Пытался, — с горечью произнес Нейл. — Я не хотел, чтобы наша скромная свадьба была испорчена. Мы с дядей очень долго спорили об этом, пока он… — Мой муж остановился.

— Что? — поторопила я.

Нейл посмотрел на меня. Его взгляд был очень мрачным.

— Пока он не спросил, неужели я так сильно стыжусь тебя, что непременно хочу ото всех тебя спрятать, — сказал он. — Очень умно с его стороны, потому что он так разозлил меня, что я сказал, что я безмерно горжусь тобой и он может пригласить на свадьбу хоть всю Шотландию, что он и поспешил сделать.

В домике воцарилась тишина. Снаружи доносился шум моря, мне было видно, как луна освещает каменистый пляж, но внутри было очень тихо.

— Ты гордишься мной? — тихо спросила я. Тугой узел тяжелых предчувствий в моей груди немного ослабился.

Нейл прикоснулся ко влажным прядям волос, рассыпавшимся из-под моей шляпки. Его теплые пальцы касались моей щеки.

— Я безмерно горжусь тем, что могу назвать тебя своей женой, — негромко сказал он. Его рука опустилась на мое плечо. — Сними мокрую одежду, а то простудишься.

Внезапно я поняла, что дрожу вовсе не от холода. Возможно, я была немного пьяна из-за всех переживаний, которые недавно терзали меня. Может быть, я просто почувствовала громадное облегчение оттого, что я все еще была небезразлична ему, что он искренне хотел жениться на мне, а не поступил так единственно по велению чести и долга. Может быть, мне просто хотелось избавиться от страха перед будущим и раствориться в нем на то короткое время, пока мы оставались наедине.

Как бы там ни было, в тот миг я отчаянно жаждала его, я жаждала его — и вместе с тем мною вдруг овладело совершенно нехарактерное для меня смущение. Первая брачная ночь, которая рисовалась мне верхом разнузданности, вдруг начала пугать меня.

— Я боюсь, — призналась я.

— Не бойся, — не сразу ответил Нейл. — Катриона, милая я не сделаю тебе больно… Ни за что на свете.

Говоря, он не сводил с меня глаз. Должно быть, бешеный вихрь мыслей отразился у меня на лице, потому что он взял меня за руку и притянул к себе, положив конец всем страхам и сомнениям. Потом он приник ко мне губами…

Я невольно ахнула — наверное, больше от облегчения, чем от чего-то другого, но, едва мой рот приоткрылся. Нейл воспользовался случаем и захватил мои губы в плен, да так, что я мигом забыла и о стеснении, и о страхе — как, впрочем, и обо всем остальном. Я вся дрожала с головы до ног. Его язык проникал все глубже: он все больше искушал меня — медленно и словно невзначай, у меня сладко заныло внизу живота, я теснее прильнула к нему, а он крепче обнял меня. Хотя губы были мягкими и нежными, он как будто заполучил меня в полную собственность, и я все сильнее дрожала. Когда он отпустил меня, я едва могла дышать; насколько я заметила, ему тоже явно не хватало воздуха.

— Не бойся, — повторил он, и его пальцы пробежали по застежке моего платья, расстегивая крючки, спускаясь все ниже и ниже вдоль корсажа.

Он действовал сосредоточенно, но глаза у него горели, еще больше воспламеняя меня. На лоб ему упала прядь волос, я подняла руку, чтобы отбросить ее. Он быстро перецеловал все мои пальцы по очереди, не прерывая при этом своего занятия. Наконец он расстегнул платье до самой талии, и оно бесформенной грудой упало на пол у моих ног.

Я осталась в сорочке и нижней юбке. Нейл вынул булавки из моей прически и запустил в нее пальцы, перебирая мои локоны, выпуская их на волю.

— Когда я причесывал тебя тогда на берегу, — сказал он, — мне хотелось перецеловать все твои кудряшки.

Он положил руки на мои голые плечи, медленно провел пальцами вниз и легонько сжал мне запястья. Там, где он касался меня, я словно воспламенялась, и даже волоски на моих руках вставали дыбом, хотя в то же время меня била крупная дрожь. Я решила, что у меня начинается лихорадка.

— Я тоже должна кое в чем тебе признаться, — сказала я. — Помнишь, как я столкнулась с тобой, когда ты мылся в пруду?

Он вскинул голову, и от того, что я прочла в его глазах, сердце у меня забилось еще чаще.

— Тогда я не единственный раз за тобой наблюдала, — продолжала я.

Он улыбнулся, и от его лукавой, обезоруживающей улыбки у меня как будто перевернулось сердце.

— Тогда я тоже кое в чем тебе признаюсь, — хрипло произнес он. — Та муслиновая занавеска, которая нас разделяла, при свете огня становилась совершенно прозрачной. Я каждую ночь любовался тобой и изнывал от желания!

Я вспомнила, как раздевалась, не испытывая никакого смущения, веря, что он ничего не видит. При мысли о том, что тогда видел Нейл, у меня подогнулись колени, но в то же время эта мысль оказалась очень волнующей. Его низкий, хрипловатый голос живо напомнил мне, как я стояла за занавеской нагая, я невольно закрыла глаза. Нейл снова начал целовать меня, и я ответила ему, вложив в поцелуй всю страсть, на какую была способна. Обвив его шею руками, я выгнулась и прижалась к нему всем телом. Мы опустились на пол, на лоскутный ковер у очага.

Комнату освещало лишь золотистое пламя свечей и огонь, пылающий в камине. Я поспешно вытянула рубашку Нейла из брюк, мне не терпелось дотронуться до него. Водя ладонями по его широким плечам и спине, я услышала, как он хрипло и отрывисто буркнул что-то, срывая с себя рубашку и подставляя мне всего себя. Смущение мое разом прошло, мне хотелось ласкать каждый дюйм его мускулистого тела, которое постепенно обнажалось под моими прикосновениями. Я привстала было, но он ласково уложил меня на спину, лег рядом и снова начал целовать меня — искушая, провоцируя, вызывая во мне горячее желание отвечать ласками на его бурные ласки.