— Эта мысль мне почему-то не пришла в голову. Я просто думала, что еще вы собираетесь сообщить мне.

— Я же вам сказал. Деловой разговор.

— На самом деле вы сказали это Клиффу, а не мне.

Лиана в нерешительности постояла около свободного кресла, недоумевая, почему вдруг она вздумала упомянуть об этом. Ее слова прозвучали как глупая придирка. Будто она в самом деле переживала, что Фелипе ни разу за весь вечер не обратился к ней.

— Это было сказано и для вас тоже, — заявил Фелипе, явно почувствовав ее замешательство. Лиана заметила это по его проницательному взгляду. Но, к ее удивлению, в его тоне не было обычного насмешливого превосходства или столь привычного для нее пренебрежения к собеседнику.

Все так же, без улыбки, он добавил:

— Конечно, вы понимаете, что я хочу поговорить с вами исключительно о деловых вопросах. Насколько я могу судить, между нами нет никаких проблем личного характера.

Лиана наконец опустилась в кресло.

— Вы правы, — быстро кивнула она и попыталась немножко расслабиться, но это ей никак не удавалось. — Мне лишь кажется, в том, что касается бизнеса, нам тоже больше нечего сказать друг другу!

— Неужели? — Он вытянул ноги и удобно положил руки на подлокотники.

Он в такой же степени раскован и спокоен, с грустью подумала Лиана, в какой я скованна и напряжена.

— К сожалению, — прибавил он, — я не разделяю вашей точки зрения.

— Почему? О чем вы хотите со мной поговорить?

Лиана чувствовала, что ее сердце по-прежнему колотится. Всякий раз, когда она смотрела на Фелипе, ей хотелось заплакать.

— О чем поговорить? Конечно же, об Эль-Дотадо. О чем же еще? — холодно ответил Фелипе. — Я имею право знать ваши планы в отношении ранчо.

Скоро он узнает, подумала Лиана и отвела глаза. В этот вечер она приняла окончательное решение, касающееся имения и ее наследства. Но пока она не могла сказать ему об этом. Сначала надо поговорить с Клиффом. Ее жених имеет право первым узнать о ее решении — точнее, о всех решениях, которые Лиана принимает.

Она подняла глаза на Фелипе.

— Я должна сначала поговорить с Клиффом.

— У вас для этого было, по-моему, достаточно времени.

Верно, но тогда еще не созрело решение, к которому она пришла сегодня вечером.

Преодолевая страх, она твердо повторила:

— Я должна поговорить с Клиффом.

— Когда? — нетерпеливо спросил Фелипе. — Сколько я должен ждать, пока вы примете твердое решение? Неделю? Месяц? Ведь кто-то должен управлять хозяйством…

— Мне это известно, — твердо перебила Лиана. — Я сообщу вам свое решение телеграммой из Лондона.

Фелипе улыбнулся.

— Значит, все-таки вы приняли решение! Все эти отговорки насчет Клиффа служат лишь для того, чтобы протянуть время и держать меня в состоянии неопределенности.

— Думайте, что хотите. — Эти домыслы раздражали ее. В своем тщеславии и самовлюбленности Фелипе был абсолютно убежден, что любые действия Лианы связаны только с его персоной.

Но это убеждение, вдруг подумала Лиана, удивительно близко к истине.

Не желая, чтобы беседа переросла в ссору, она постаралась закруглить разговор.

— Я уже сказала, что в самое ближайшее время сообщу о моем решении. У меня есть серьезные основания полагать, что вы останетесь им довольны.

Фелипе удивленно поднял свои черные брови.

— Надо ли это понимать так, что вы собираетесь отказаться от сумасбродного плана и не станете управлять поместьем из своей лондонской гостиной? Что вы отказались от мысли прилетать ежемесячно в Эль-Дотадо?

Ее задело это выражение — «отказаться от сумасбродного плана». Она действительно была готова от многого отказаться. И план управления имением из Лондона занимал сейчас в ее мыслях едва ли не последнее место.

Лиана глубоко вздохнула и медленно, твердо произнесла;

— Не пытайтесь втянуть меня сейчас в дискуссию. Я приму решение, как только поговорю с Клиффом.

Фелипе не стал настаивать. Он откинулся в кресле и снисходительно сказал:

— Бедный Клифф… Не хотел бы я оказаться на его месте. Он будет несчастным человеком, если женится на вас.

— Можете не беспокоиться о Клиффе, — отрезала Лиана. Ее неудержимо тянуло встать, уйти и покончить с этим разговором, но она боялась, что у нее задрожат ноги и Фелипе догадается о том, как она нервничает. Поэтому она сжала кулаки и сказала:

— С Клиффом все будет в порядке.

— Вы хотите сказать, что с вами все будет в порядке. Вы не думаете о Клиффе. Вы не любите его. Единственно, кого вы любите, — это себя!

Эти злые, несправедливые слова чуть не разорвали ей сердце. Лиане показалось, что он грубо притронулся к кровоточащей ране.

То, что он сказал, частично было правдой. Эти его слова о том, что она не любит Клиффа… В последние дни такая мысль незаметно овладела ее сознанием, а сегодня вечером она наконец честно призналась себе, что так оно и есть. Она заботливо и нежно относится к Клиффу, но без глубокой любви, без страсти…

Но вот обвинение в том, будто она любит только себя… Глубокое оскорбление, не имеющее ничего общего с правдой!

В этот момент Лиана возненавидела себя. Во-первых, за то, что действительно недостаточно любит Клиффа, человека, который заслужил ее любовь. И во-вторых, за то ошеломляющее открытие, которое она сделала сегодня вечером, взглянув в лицо Фелипе, когда он обернулся, спускаясь из гостиной на веранду.

В тот момент она почувствовала вспышку любви — сильную и неконтролируемую, болью отозвавшуюся во всем теле.

Я люблю его, поняла Лиана. Люблю глубоко. Люблю страстно. Такой любовью, которая поглощает женщину без остатка.

И сейчас Лиана с болью смотрела в его темные, презрительно сощуренные глаза. Она любила его так, как не любила никого на свете.

Пошатываясь, она встала, посмотрела на него сверху вниз и, чувствуя, как к горлу подступает комок, пробормотала:

— Думаю, что наша маленькая беседа теперь окончена. По-моему, мы сказали все, что должны были сказать друг другу.

— Вы так думаете? — спросил Фелипе и тоже встал.

Лиану охватил страх, граничивший с паникой.

Фелипе взял ее за руку.

— Вы в этом уверены?

Его глубокие черные глаза словно втягивали в себя Лиану. Ее рука горела в его ладони. В этот момент Лиане захотелось упасть ему на грудь и расплакаться. Она всхлипнула. «Я люблю тебя», — хотелось ей сказать…

От этой мучительной сцены ее отвлек Клифф, появившийся на веранде.

— Пожалуй, пора отправляться в обратный путь, — донеслись его слова. Завтра утром нам рано вставать. — После небольшой паузы он спросил:

— Ну что, ваш деловой разговор окончен?

— Окончен. — Лиана уже справилась с волнением.

Фелипе отпустил ее руку и отошел в сторону с холодным, сосредоточенным и бесстрастным выражением лица.

— Мы уже собрались идти в дом.

Следующие пятнадцать минут прошли перед Лианой будто в тумане. Действуя как автомат, она обнимала Хуаниту, благодарила ее за гостеприимство и с улыбкой кивала, когда хозяйка приглашала приезжать к ней еще и еще… Потом она садилась в «сегун», потом Клифф вел машину и они ехали в Эль-Дотадо.

Всю обратную дорогу Лиана размышляла о том, что ее жизнь изменилась бесповоротно.

Как только они вернутся в Лондон, она сделает то, к чему ее обязывают честь и достоинство. Она будет справедливой и к Клиффу, и к себе самой. Она скажет, что разрывает помолвку. Это будет порядочней по отношению к Клиффу, чем ждать, пока он сам обо всем догадается.

Потом она сообщит Фелипе телеграммой о том, что полностью выходит из игры. Она напишет ему, что не только отказывается от своего плана, но и готова немедленно переписать свою долю наследства в его пользу.

Потому что ни за что на свете она не станет заниматься делами, которые потребуют личных контактов с Фелипе. Такие контакты, поняла Лиана, приведут ее к очень печальному концу.

Так она твердо решила. Пока она жива, нога ее больше не ступит на землю Аргентины. И, самое главное, ее глаза никогда не встретятся с глазами Фелипе.