— Ты бы заткнулся. Единственное, что ты смог доказать, что в тебе нет ничего от джентльмена. Хотя я сама не понимаю, почему это меня удивляет. В принципе это было известно еще много лет назад, не так ли?

Он подошел к бару.

— Может, сейчас ты выпьешь чего-нибудь? — приветливым тоном спросил он. — Это прекрасный солодовый виски двадцатилетней выдержки. Такого уже не увидишь в продаже. Я бы хотел услышать твое мнение.

— Ты же знаешь, что я могу сделать с твоим виски, — фыркнула она.

— Ну, ну. Настоящая леди так не поступила бы никогда. — Он наполнил бокал, затем повернулся к ней и с насмешкой поднял. — Однако я уверен, если ты захочешь помочь мне, то со временем можно будет сделать тебя достаточно презентабельной для светского общества.

Ее голубые глаза сверкнули бешенством.

— Так, значит, возбуждая меня, ты хотел просто посмеяться надо мной? Как же ты мог?

Дирк задумчиво пил из бокала, затем поставил его и тоном наставника начал свою лекцию:

— Моя дорогая юная леди…

— Я не твоя дорогая юная леди, — раздраженно возразила она.

Он пожал плечами.

— Прекрасно. Мисс Струан, у меня не было намерений делать из вас посмешище. Просто мне захотелось удовлетворить свое любопытство. У меня возникло непреодолимое желание посмотреть на ваше тело, увидеть, так ли оно прекрасно, как когда-то, и смогу ли я его возбудить своими ласками. Очень рад, что все осталось по-прежнему.

Она едва сдерживалась, ее руки сжались в кулаки.

— Какой же ты мерзавец!

— Ты повторяешься. — Его голос был притворно кротким, но глаза сверкали бешенством. — Видимо, ты подобрала целый словарь таких эпитетов, но я бы тебе был очень благодарен, если бы апробация этих слов прошла на ком-нибудь другом. Иначе в конце концов я могу на время забыть, что я джентльмен.

— Попробуй, и увидишь, что из этого получится, — пригрозила она.

Он рассмеялся, увидев ее воинственность, и продолжил:

— В тот последний раз, когда мы с тобой виделись, ты с ружьем в руках выкрикивала мне такие угрозы, что и повторить-то страшно. Видимо, с годами в тебе не появилось больше мягкости.

— В этом ты абсолютно прав.

— Но, с другой стороны, ты не можешь отрицать, что также получаешь удовольствие от нашей близости.

— Даже не собираюсь отвечать на такую глупость, — чопорно ответила она.

В уголках его глаз промелькнули веселые искорки. В воцарившейся тишине она почувствовала его оценивающий взгляд и покраснела.

Он прав! Невероятно! Неужели моя душа все еще подсознательно принадлежит ему? Нет! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой. А если это так? Самое страшное, что он это понял! Сколько же злорадства в его словах! Что толкает его на такие поступки? Что с ним происходит? Не прошло и пяти минут после моего появления, как он набросился на меня, стал срывать одежду. Теперь же, как ни в чем не бывало, делает вид, что ничего не произошло.

Воспротивившись его критически оценивающему взгляду, девушка вспылила:

— Перестань так смотреть на меня!

— Как? — невинно произнес он.

— Как удав на кролика, — парировала она.

На его хмуром лице появилась довольная улыбка.

— Не могу. Ну ладно, перейдем к делу. Теперь, как я понимаю…

— Мне надоела пустая болтовня, — ледяным тоном сообщила она. — Я приехала, чтобы поговорить о Пара Море.

— Пара Мор? Так, значит, я был прав. Ты тоже никак не можешь забыть тот чудесный день.

Шона проигнорировала его реплику и сквозь зубы проговорила:

— Я слышала, ты собираешься там что-то строить.

— В самом деле?

Она не ответила, ожидая его дальнейших слов, но их не последовало.

— Ну, — потребовала она. — Ты станешь отрицать, или как?

Макалистер пожал плечами:

— Есть у меня на то планы или нет, мне кажется, это не твое дело. Что тебя так беспокоит?

— Пара Мор всегда был и будет общим пастбищем для скота, — резко напомнила она ему. — Если ты задумал что-то построить там, то должен спросить у меня разрешения.

— И ты мне в нем не откажешь?

— Пока я жива, этого не произойдет, — ответила ему Шона с явным удовлетворением. — Никогда.

— Почему? Неужели ты и дальше собираешься отправлять на остров своих овец? — спросил Дирк с кротостью в голосе.

— А почему бы и нет. Тебя это не касается, — съязвила она.

— Не касается? — Он был неприятно озадачен. — А что же тогда должно меня касаться?

Девушка зло взглянула на него.

— Ты должен сообщать о своих планах.

Макалистер кивнул:

— Понял. Какая ты бессердечная. А что, если я тебе скажу, что собирался построить там приют для сирот?

Девушка взглянула на него в растерянности.

— Ну, в таком случае… я… я…

Насмешка появилась на его губах.

— Ну ладно. Извини, я пошутил. У меня нет никаких намерений насчет Пара Мора.

— Лачи услышал, что ты проводил там какие-то замеры, — засомневалась она. — И еще что-то о строительстве дачных домиков на фоне моря…

— То, что слышал Лачи, простые сплетни. Не обращай на это внимания.

— Ты хочешь сказать, что все это неправда?

— Ни единого слова.

— Даже не знаю, верить тебе или нет, Макалистер, — недоверчиво прищурилась Шона. — Ты всегда так хорошо говоришь, изворотливый врун, тебе очень трудно доверять. Даже увидев тебя в гробу, я не сразу поверю, что ты умер.

Его лицо помрачнело, и он угрожающе зарычал:

— Следи за своим языком, женщина. Я иногда прощаю оскорбления, да и только те, что наносятся мне в пылу гнева.

Расстроившись, она прикусила губу. Если этот изворотливый лгун сказал правду, значит, не было необходимости приезжать сюда. Шоне стало досадно, что из-за ее доверчивости и горячности ей преподали урок унижения. Она напряглась, снова заметив усмешку в его глазах.

— Честно сказать, это я пустил такой слух, зная, что рано или поздно он дойдет до тебя, и ты, как истинный потомок Струанов, разъяренной фурией примчишься ко мне. — Он замолчал и ухмыльнулся: — Правда, я не ожидал, что это случится ночью, в самый разгар бури. Просто недооценил твой темперамент.

Выслушав своего обидчика, Шона взорвалась:

— Значит, это одна из твоих садистских шуток?

— Во всем виновата только ты, — спокойно ответил он. — Ты отказывалась видеть, слушать меня с тех пор, как я вернулся. Мне пришлось пойти на уловку, чтобы устроить встречу и обсудить наши дела.

Поняв, насколько он манипулирует ею, она была сражена наповал. Какая же она дура! А он еще сидит и смеется прямо в лицо!

— Ладно, — сердито сказала она. — Твоя ребяческая шутка удалась, я клюнула на нее. Можешь ликовать. Но напрасно ты надеешься на какой-то разговор.

— И даже о том, что ты можешь разориться и все твое добро может пойти с торгов? — ласково спросил он.

При упоминании надвигающейся беды она почувствовала подступающую дурноту и пробормотала:

— Тебе тоже не следует верить слухам.

— Это не слухи. Мое заключение основано на фактах. — И он принялся перечислять их в холодной манере банковского служащего: — Ты не сможешь выкрутиться. Восемьдесят процентов твоего дохода ты получала от организации охоты. Но вот уже два сезона пустуют домики, построенные для этой цели твоим отцом в Глен-Галлане. Через три месяца начинается новый охотничий сезон, а твой портфель заказов все еще пуст.

— Ну и что, еще есть время, — сказала Шона с уверенностью, которой почти не осталось в ее душе.

Макалистер покачал головой.

— Даже если бы они и появились… Их должно быть минимум на четыре года вперед, чтобы встать на ноги.

Да, он был очень близок к истине, но этот факт только усилил зародившееся у нее раздражение от его вмешательства в ее дела.

— Не вижу причин для твоего беспокойства, — жестко сказала она.

— Шона, если ты собираешься продавать свое поместье, я бы не хотел, чтобы оно попало в чужие руки — вот в чем проблема. Просто не могу позволить, чтобы такое случилось.

Она подняла на него удивленные глаза.