— Для меня? — прошептала она, глядя на него и затаив дыхание.

— Да, для тебя, Эвелин. — Его голос звучал глухо. — И только для тебя. И еще, может, когда-нибудь потом для нашего ребенка. Я все же надеюсь, Эвелин, что той ночью зародилась новая жизнь…

Эвелин покачала головой, слезы у нее потекли так быстро, что Квентин не успевал вытирать их.

— Нет, — ответила она. — Нет.

С многозначительной улыбкой Квентин поцеловал ее.

— Значит, нужно попытаться еще раз. Еще и еще, пока не получится.

Эвелин охватило такое счастье, что она почти лишилась дара речи.

— Ты… хочешь сказать, что ты… что мы…

— Я хочу сказать, что не могу жить без тебя, — с отчаянием в голосе произнес он. — Если ты уедешь, я буду преследовать тебя повсюду и так или иначе, но ты станешь моей.

— Я уже твоя, — ответила она. — С того дня, когда ты впервые прикоснулся ко мне. И до самой смерти.

Квентин пристально вгляделся в ее лицо. Эвелин продолжала плакать, но теперь это были слезы радости.

— А я твой, — мягко сказал он. — Только в этом я теперь уверен. Все, что раньше, до встречи с тобой, казалось мне важным, больше не имеет никакого значения. Когда я купил «Лесную сказку», то должен был быть счастлив. Но мне было все равно. А когда я потерял тебя, мне показалось, что я умираю. За то, чтобы тебя вернуть, я отдал бы все. Теперь мне нужна только ты.

Тронутая до глубины души, Эвелин попыталась улыбнуться.

— Я хочу снова оказаться у водопада. И чтобы там стоял знак «Проход запрещен». Чтобы вся эта красота была нашей и никто не мог нас потревожить. — Эвелин прижала к губам руку, которой он гладил ее по лицу. — Это был бы наш личный рай.

От прикосновения ее губ глаза Квентина вспыхнули. И этот огонь мгновенно высушил слезы Эвелин.

— Рай, — повторил он, затем медленно склонился над ней. — Ты хочешь оказаться там прямо сейчас, любимая?

Эвелин кивнула, ее охватило желание. Она жаждала этого больше всего на свете.

Квентин на руках отнес ее на кровать. С бьющимся сердцем Эвелин ждала, пока он разденется. Она восхищалась тем, что его руки не дрожат. Сама она сейчас не смогла бы даже расстегнуть пуговицу.

Но Квентин справился с этим за двоих. Встав на колени возле кровати, он стал расстегивать блузку Эвелин, целуя каждый открывавшийся сантиметр ее шелковистой кожи.

Когда наконец одежда больше не отделяла их друг от друга, руки Эвелин обрели свою силу и власть, они прошлись по его длинным мускулистым ногам, по бедрам и по спине. Эвелин прижалась к Квентину, воспламеняя его своим желанием.

Когда-нибудь в будущем, их общем будущем, у них будет время на терпеливые, неспешные ласки. Но теперь страсть заглушила все. Квентин вошел в нее, словно вихрь желания и страсти.

Они сжимали друг друга в объятиях, словно люди, потерявшие было надежду любить. Вихрь страсти нарастал, пока не сменился теплой волной наслаждения.

Позднее Эвелин лежала в объятиях Квентина, ее голова покоилась на его плече, а он зарылся подбородком в ее вьющиеся волосы.

— Я люблю тебя, — чуть слышно сказала она. — Я люблю тебя так сильно, что мне даже больно.

Она почувствовала, что Квентин улыбается.

— Нет, любимая, — усталым голосом проговорил он, притягивая ее к себе. — В раю не бывает боли.

Эвелин шла по дорожке парка, усыпанной осенней листвой. На сердце у нее было светло и радостно, и печальное увядание природы не могло омрачить весны, расцветающей в ее душе. Ни темные скелеты деревьев, ни свинцовые тучи, подгоняемые порывами холодного ветра не в состоянии были даже на секунду затмить яркого солнца, согревающего ее изнутри.

Она задумчиво посмотрела на дом, ставший для нее родным. Когда же это произошло? Сейчас Эвелин казалось, что она почувствовала это в тот самый момент, когда впервые увидела этот дом, похожий на сказочный. Но разве могла она тогда представить, что станет героиней волшебной сказки…

Эвелин взглянула на кольцо, с которым не расставалась ни на минуту. Сверкающий бриллиант, украшенный россыпью сапфиров. Самый дорогой подарок в ее жизни. Но вовсе не шестизначная цифра на чеке определяет его стоимость. Это подарок Квентина, который он выбирал именно для нее, Эвелин Флауэр, в знак бесконечной любви.

Словно по мановению волшебной палочки доброй феи изменилась ее жизнь. Счастье и покой, переполнявшие ее, рвались наружу в стремлении поделиться с близкими.

Конни уехала в Уилметт и, похоже, увлеклась ролью заботливой матери и полновластной хозяйки дома. Наверное, в этом заслуга и Купера, который каждые выходные навещает «своих девочек», что стало предметом доброго подтрунивания над ним Квентина.

У Дженнифер серьезные успехи в учебе, и она все чаще упоминает в ежевечерних беседах с Эвелин по телефону имя однокурсника Стивена.

А Квентин… В те недолгие предрассветные часы, когда, усталые и счастливые, они находят в себе силы оторваться друг от друга, он засыпает крепким безмятежным сном…