— Давайте споем несколько рождественских песен, — закричала им вслед Энни.

Они остановились.

— Ужасно холодно, — пожаловалась Руби.

— Ну хотя бы одну! — взмолилась Энни. — Это все-таки Рождество.

— Ну хорошо, одну.

Монахини стали исполнять «Тихую ночь», которую все дружно подхватили. Энни пела на одном дыхании. Вдруг она почувствовала, как Сэлли Бейкер слегка подтолкнула ее локтем со словами:

— Кого я вижу!

Позади толпы стояла Сильвия Дельгадо, наблюдая за происходящим широко открытыми глазами, так же, как и Энни, околдованная этим действом. На итальянке было невероятно элегантное теплое замшевое пальто с меховым воротником.

Энни практически не слышала, как новость о появлении Сильвии облетела всех девочек. Она была очень раздосадована, почувствовав, как кто-то, схватив ее за плечо, прошептал:

— Ну же, скорей! Уходим отсюда.

— Почему? — спросила Энни. — Песня еще не закончилась!

И тут мужчина закричал гневным голосом:

— Смотрите, что сделали с бедной девочкой!

Руби и ее подруг нигде не было. Озадаченная Энни отошла от церкви и увидела, как они бегут вниз по улице, громко смеясь. Они исчезли в магазине «Вулворт», и когда она их наконец-то догнала, все еще продолжали потешаться.

— Что случилось? — спросила она.

— Руби толкнула Сильвию. Ты бы видела ее лицо!

Энни не произнесла ни слова. Она вдруг представила, как Сильвия стоит, с невинным видом наблюдая за прекрасной рождественской сценой, едва ли подозревая о том, что ей нанесут предательский удар в спину.

Девочки остановились у витрины, в которой была выставлена бижутерия, и стали обсуждать, что купить друг другу в подарок.

— Что бы ты хотела, Энни? — спросила Сэлли Бейкер.

— Я больше не желаю иметь с вами ничего общего, — холодно произнесла Энни.

Они с удивлением уставились на нее. Одна или две девочки смутились, поняв причину странного поведения Энни Харрисон, обычно отличавшейся добродушно-покладистым характером.

— Веселого Рождества! — с сарказмом в голосе сказала она. И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, вышла из магазина.

— Постой, Энни!… — кричали девочки ей вслед.

Монахини по-прежнему находились на территории церковного двора, однако Сильвии Дельгадо нигде не было.

Несколько минут спустя Энни уже стояла возле кинотеатра «Одеон» напротив гостиницы, где жила Сильвия. Движение транспорта здесь было достаточно оживленным, и медленно проезжающий двухэтажный автобус или же грузовик то и дело заслонял здание. Гостиница называлась «Гранд». Вполне подходящее название, подумала Энни, поскольку здание действительно впечатляло. Оно было трехэтажным, окрашенным в белый цвет, а окна второго и третьего этажей украшали маленькие черные балконы из кованого железа. На уровне первого этажа вдоль всего фасада тянулся навес в красно-черную полоску. Двери гостиницы были закрыты, и Энни засомневалась, был ли этот дом чем-то вроде шикарного ресторана или же все-таки гостиницей.

Она точно не знала, сколько времени простояла там, переминаясь с ноги на ногу и размахивая руками, пытаясь согреться. Время поджимало, и если она сейчас же не наберется мужества, то не успеет приготовить ужин. А Энни не хотела, чтобы отец, возвратившись домой в такой промозглый вечер, обнаружил, что ужин еще не готов.

В конце концов Энни сделала глубокий вдох и, лавируя среди машин, зашагала через дорогу.

Свернув за угол, девочка увидела маленькую дверь. Она позвонила и стала ждать, чувствуя, как от волнения сводит живот.

Вскоре ей открыла стройная женщина, в которой Энни узнала мать Сильвии. Она тоже была обаятельной, хоть и не такой красивой, как дочь, с более светлыми, чем у Сильвии, глазами и на несколько дюймов ниже. Ее русые волосы были коротко острижены, а лицо обрамляли симпатичные «перышки». На женщине были широкие черные брюки и розовая короткая блузка из атласа. Мать Сильвии добродушно улыбнулась.

— А Сильвия дома? — взволновано спросила Энни.

— Я слышала, как она пришла домой несколько минут назад. Ты ее школьная подруга? — Женщина излучала радость. — Входи в дом, дорогая. Скорей же, не стой на морозе.

— Спасибо. — Энни шагнула вперед, очутившись в чистом вестибюле.

Она заметила металлический радиатор, прикрепленный к стене, и сразу же поняла, почему мать Сильвии ходит по дому в атласной блузке в разгар зимы.

— И как же тебя величать? Пожалуйста, называй меня просто Сиси. Мое полное имя Сесилия. «Си» по-итальянски означает «да». Не выношу, когда друзья моей дочери зовут меня миссис Дельгадо, в такие моменты я чувствую себя старухой.

— Я Энни. Энни Харрисон.

— Пойдем, Энни. Я провожу тебя наверх, в комнату Сильвии.

Энни чувствовала себя неловко, когда миссис Дельгадо, Сиси, по-дружески взяла ее под руку, и они вместе поднялись по лестнице. Интересно, был бы прием столь же радушным, если бы мать Сильвии узнала, что Энни не перекинулась и парой слов с ее дочерью с тех пор, как та начала учиться в их школе?

Когда они добрались до площадки второго этажа, Сиси крикнула:

— Сильвия, дорогая, к тебе пришла одна из твоих подружек. — Она указала на следующий лестничный пролет. — Первая дверь направо. Через минуту я принесу кофе.

— Спасибо, миссис… то есть Сиси.

Энни заволновалась еще больше. Какой прием ее ожидает? Если Сильвия вдруг укажет ей на дверь, то удивляться тут нечему. Ведь с ее точки зрения Энни была приспешницей Руби Ливси, той самой, которая превращала ее жизнь в ад.

Энни уже собиралась постучать, как дверь неожиданно открылась. Сильвия окинула ее высокомерным взглядом. На ее нежной щеке виднелась безобразная красная царапина. Девочки молча уставились друг на друга.

— Привет, — произнесла Энни.

— Привет. А я все думала, зайдешь ты или нет. Я довольно долго наблюдала, как ты стоишь на противоположной стороне дороги. — Сильвия указала на окно.

Энни сделала глубокий вдох.

— Я пришла сказать, что не имею никакого отношения к тому, что с тобой произошло. Я узнала об этом уже после того, как все случилось. Тебе очень больно?

— Они подослали тебя, чтобы узнать об этом? — Сильвия выглядела разгневанной. — Вот уж не думала, что это их волнует.

— Нет-нет! — торопливо проговорила Энни. — Они не знают, что я здесь, а если бы и знали — меня мало заботит их мнение.

— К твоему сведению, вся моя голова в ссадинах. Хорошо еще, что я упала на спину, а иначе могла бы остаться без глаз. — Сильвия содрогнулась от этой мысли. — Я поранила щеку, уже когда меня вытаскивали. С Сиси случится припадок. Пока мне удавалось не показываться ей на глаза.

— Мне ужасно жаль, — пробормотала Энни.

— Правда? — Сильвия внимательно посмотрела на нее.

Энни кивнула.

Прекрасное лицо Сильвии озарилось улыбкой.

— Ну, в таком случае входи в комнату и присаживайся, Энни. Ведь именно так тебя зовут?

— Да.

Энни села в кресло. Замшевое пальто, которое было на Сильвии, сейчас лежало на подлокотнике.

— Боюсь, мое пальто испорчено, — печально сказала Сильвия. — Бруно купил мне его, сказав, что в Англии будет холодно.

— Бруно?

— Это мой отец. Пальто стоит двести тысяч лир.

— О боже!

Сильвия засмеялась. Ее смех был просто чарующим.

— Это не так уж и дорого, как кажется на первый взгляд, в пересчете на английские деньги всего около ста фунтов.

— О боже! — снова воскликнула Энни. Ее собственное пальто стоило восемь фунтов девять шиллингов одиннадцать пенсов.

— Это моя вина, — пожав плечами, сказала Сильвия. — Я откровенно хвасталась. Я надела свое самое элегантное платье и сапоги Сиси, потому что хотела утереть нос этим ужасным девчонкам. С какой стати я должна выглядеть, как серая мышка, лишь бы угодить им?

Теперь настала очередь Энни рассмеяться от души. Она позабыла, что совсем недавно была одной из тех «ужасных девчонок».

— Ты не смогла бы выглядеть как серая мышь, даже если бы очень постаралась!