– Нет, Руби. Здесь есть пансионы, но, если у вас нет багажа и колец, вас могут там не принять. Кстати, у тебя есть деньги?

– Только десять пенсов, – нахмурилась Руби.

– Это очень мало. Но если у тебя будет совсем плохо с деньгами, ты всегда можешь заложить свои шикарные часы. А пока что попробуй поговорить с Чарли Мерфи с Фостер-корт, номер два. Он берет всего лишь три пенса за ночь, и ему все равно, есть на тебе кольцо или нет. Но предупреждаю тебя – это жуткая, отвратительная дыра. Даже не знаю, как там живут люди.

– После знакомства с твоей мамочкой я почувствовала себя животным – так что, думаю, нам это подойдет.

Во время увлекательных блужданий по району Дингл Руби никогда не набредала на место наподобие Фостер-корт. Оно пряталось между большой бильярдной и бойней и представляло собой узкую улочку – шириной менее двух метров, – с каждой стороны которой стояло по нескольку четырехэтажных зданий из потрескавшегося грязного кирпича. Казалось, что дома больны какой-то гадкой болезнью. Несмотря на дождь, в потоках воды, которые лились по разделяющим дома потрескавшимся плитам, играли босоногие дети. Какой-то мальчик, одетый лишь в заношенные короткие штанишки, пытался запустить бумажный кораблик. Здесь стоял тошнотворный запах испражнений и было очень темно. Руби была уверена, что даже в солнечный день в эту ужасную клоаку не проникает свет.

Ей захотелось пойти обратно. Но, побывав в этих зданиях, они по крайней мере смогли бы обеспечить себе ночлег – пусть даже в месте, настолько мерзком, как это. Было еще рано, и остаток дня они могли посвятить поискам работы. Если им улыбнется удача, они просто не вернутся сюда – а три пенса пусть останутся мистеру Мерфи.

Руби постучала в некрашеную дверь с грубо выцарапанным на ней номером два. Никакого почтового ящика на здании не было – возможно, местным обитателям никогда не приходили письма.

– Мистер Мерфи? – тихо спросила девушка при появлении невзрачного пожилого человека с серым лицом и кожей, напоминавшей влажную замазку. У мужчины были длинные и грязные белые волосы, кончики которых имели цвет табака – как будто он ржавел от старости.

– Я, принцесса, – бодро ответил он.

– Я… мы ищем комнату.

– Да вы что?! Что ж, у меня есть комната. Второй этаж, в конце коридора. Три пенса за ночь, деньги вперед. – Старик усмехнулся, показав одинокий желтый зуб. – Никаких вечеринок, пьянок и танцев.

– Мы согласны.

– Гони деньги, принцесса, и комната ваша. Найдете ее сами. Уборная во дворе, кухня под лестницей. Пойду принесу ключи.

Он распахнул двери пошире, и Руби поморщилась, увидев сырые стены и едва ли не до дыр истертые тысячами ног ступени грубой деревянной лестницы. Поднимаясь по этой лестнице, девушка подумала: были ли владельцы всех этих ног такими же бедными, как она? Как и в течение всего дня, Джейкоб молча следовал за ней с застывшей на лице гримасой отчаяния. В одной из комнат что-то громко выкрикнула на неизвестном Руби языке женщина, за другой дверью жалобно плакал грудной ребенок.

Первое, что Руби заметила, зайдя в комнату, была истрепанная занавеска на окне. Одно из стекол отсутствовало, вместо него был вставлен кусок картона.

– Здесь нет постельного белья, – произнесла девушка.

В комнате также не было ни раковины, ни ковра, ни линолеума на дощатом полу и почти напрочь отсутствовала мебель… Света также не было – лишь обрубок металла торчал там, где должна была стоять газовая горелка. На кровати отсутствовала одна спинка, соломенный матрас казался просто отвратительным, а единственная длинная подушка имела мерзкий желтый цвет. В небольшом камине лежала целая гора золы. Руби приблизилась кокну, выглянула наружу и увидела двор с двумя уборными для обитателей этого места. У нее внутри все сжалось, и она отвернулась от окна. Джейкоб уже уселся на один из двух деревянных стульев у квадратного столика, к которому была прибита сверху клеенка.

Едва ли не впервые задень парень унылым голосом произнес:

– Руби, возвращайся домой, к Эмили. Я как-нибудь справлюсь сам.

– Не говори ерунду! – возмутилась Руби. – Я останусь с тобой.

– Я собираюсь сдаться.

– И позволишь им вздернуть тебя? – испуганно выдохнула девушка.

– Я не хотел его убивать! – простонал Джейкоб.

– Я знаю, – заверила его Руби.

Немного подумав, она сказала:

– Быть может, судьи скажут, что убийство было непреднамеренным, но тебе все равно придется провести в тюрьме много лет.

Джейкоб предпочел бы быть повешенным, чем запертым в камере с решеткой на крошечном окошке, без особой надежды когда-нибудь еще почувствовать на своей коже солнечные лучи, ощутить луговые ароматы, увидеть деревья в цвету или листопад…

– Не грусти! Пойдем купим по чашке чая, – сказала ему Руби. – А потом будем искать работу.

Парень покачал головой и, словно защищаясь, сложил руки на груди:

– Я лучше останусь здесь.

Ему надо было полежать, попытаться осознать то, что он натворил, привыкнуть к мысли, что он стал убийцей. Этот день и так едва не доконал его, а тут еще и поиски работы, которая наверняка ему не понравится… Джейкоб знал, что ему по душе только сельскохозяйственный труд.

– На сегодня достаточно, – произнес он. – Я поищу работу завтра.

Эти слова стали той каплей, что переполнила чашу терпения Руби. Топнув ногой, девушка воскликнула:

– Ладно, Джейкоб Виринг, если ты так, то я пойду искать работу одна!

Вскоре Руби поняла, что, если ты не знаешь, где искать, найти работу так же сложно, как и жилье. Можно было просто ходить по магазинам и спрашивать, не нужны ли им работники, но, несмотря на свой отнюдь не робкий характер, девушка все никак не могла решиться на это. Все магазины, в которые она заглядывала, кажется, не испытывали нужды в дополнительных рабочих руках: их работники не были похожи на людей, которые трудятся за двоих. На окне одного из пабов, мимо которого проходила Руби, висело объявление «Требуется уборщица», но девушка лишь презрительно фыркнула: она всегда ненавидела уборку. Ей хотелось работать в магазине, но как найти такое место?

Объявления с предложениями работы печатались в газетах, но в этом случае необходимо было написать письмо, дождаться ответа, пройти собеседование в числе нескольких других претендентов, вновь подождать, пока работодатели примут решение… Именно так все происходило в фильме с Присциллой Лейн, который видела Руби.

Если бы только она взяла с собой пальто! А лучше новый макинтош с клетчатой подкладкой и капюшоном. Или зонтик. Несмотря на август, было холодно – особенно если учесть, что Руби промокла до нитки. В туфлях у нее начала чавкать вода, а дождь и не думал прекращаться. Руби с горечью подумала, что, если бы не дождь, они с Джейкобом не встряли бы в эту передрягу. Если бы вчера не пошел дождь, Эмили с Биллом Пике- рингом были бы сейчас на озере Дистрикт.

Руби впервые за последние сутки задумалась, чем же была вызвана их ссора. Встревоженная криками, она вошла как раз вовремя, чтобы увидеть, как Билл, которого она считала таким милым, бьет Эмили по лицу. А теперь этот Билл мертв! Девушка попыталась подумать о чем-то другом.

Когда она вышла на Парк-роуд, улицу, по которой ходили трамваи до Дингл, было уже два часа дня. Парк-роуд всегда была людной и оживленной, а в субботу и подавно. Руби вспомнила, как несколько месяцев назад решила, что именно в этом месте она хотела бы жить, – хотя она и предположить не могла, что обстоятельства ее появления здесь будут такими ужасными.

Набравшись смелости, Руби зашла в первый же попавшийся ей магазин одежды. Из-за прилавка вышла элегантная женщина в черном.

– Добрый день, милая. Чем я могу тебе помочь? Ты уж прости меня, но у тебя вид, как у мокрого цыпленка.

– Добрый день, – быстро заговорила Руби. -Я ищу работу – и я и впрямь чувствую себя мокрым цыпленком.

– Мне очень жаль, милая, – с улыбкой ответила женщина, – но я принимаю на работу только совершеннолетних. Тем не менее желаю удачи в твоих поисках.