– Что делаешь сегодня вечером, парень? – спросил он.

Каммингс знал о Руби и девочках.

Рождество стало для Джейкоба сложным периодом – теперь на него претендовали сразу две женщины. Бет он сказал, что проведет выходные в Киркби. Они должны были встретиться на следующий день.

– Останусь дома, выпью чего-нибудь с женой, – ответил Джейкоб.

– Хороший парень! – одобрительно заметил Каммингс. – Когда закончишь, заходи ко мне, разопьем по бутылочке «Гиннесса». Можем отпраздновать Новый год заранее.

Джейкоб не собирался принимать это предложение, но все равно кивнул. Несомненно, Артур был хорошим человеком, и ему было не по душе вынужденное одиночество. Он постоянно приглашал Джейкоба на чашку чая, пытался завязать с ним разговор… Но молодой человек не испытывал особого желания сближаться со своим работодателем. Закончив грузить мешки, Джейкоб погладил по морде апатичного коня по кличке Клиффорд и уже собирался усесться в повозку, когда в ворота вошла Бет. Ее появление испугало Клиффорда, который дернул головой и нервно фыркнул.

– Что ты здесь делаешь? – резковато спросил Джейкоб. Угольный склад был нейтральной территорией, и ни Руби, ни Бет никогда здесь не появлялись.

– Джейк, я должна кое-что тебе сказать, – проговорила девушка. Она была очень бледной, а ее глаза опухли от слез. – Я залетела.

– Куда залетела?

– Туда, Джейк. У меня будет ребенок. Я не сказала маме и папе, но нам придется обвенчаться как можно быстрее. Они все равно догадаются, но когда мы поженимся, это будет уже не важно. Мы сегодня же пойдем в церковь Святого Павла и поговорим с отцом Винсентом – договоримся о венчании.

Джейкоб замер.

– Сегодня я не могу, – пробормотал он. – Я пообещал маме встретить Новый год вместе с ней.

– Ну что ж, тогда завтра, – разочарованно ответила Бет.

К удивлению Руби, в этот и следующий вечер Джейкоб, напуганный до колик в животе, сидел дома. Ему пришло в голову, что они с Руби так и не поженились, а значит, он свободен и может жениться на Бет. Но ему не нужна была жена – в особенности беременная. В этом случае он лишь поменял бы одно жалкое существование на другое, возможно еще худшее. По крайней мере Руби хорошо зарабатывала и не бросала работу даже в последний месяц обеих беременностей. Вероятно, Бет захочет уйти из «Вуллиз», и ответственность за нее и будущего ребенка целиком ляжет на его плечи. Словно по волшебству, Джейкобу открылись многочисленные положительные качества Руби, которых он не замечал раньше.

Бет знала, что он живет в Фостер-корт, но не знала номера дома.

– Это настоящие трущобы, – говорил ей Джейкоб. – Я живу там лишь временно. Тебе лучше не появляться в этом месте.

Но теперь она могла в любую минуту появиться здесь – или на угольном складе. Или, что еще хуже, она могла прислать своего отца. Джейкоб чувствовал себя связанным по рукам и ногам.

Прошел еще один день. Джейкоб сказал Артуру Каммингсу, что у него много домашних дел и ему нужен отгул – он отработает в субботу. Так как он был хорошим работником и никогда прежде не брал отгулов, Артур охотно согласился на это.

На следующее утро Джейкоб надел рабочую одежду, спрятался в конце коридора и подождал, пока Руби с детьми в коляске уйдет на работу. После этого он вернулся в комнату и переоделся в костюм.

Джейкоб понятия не имел, как выбраться из путаницы, в которую превратилась его жизнь. Ему в голову приходил лишь один вариант – убежать как можно дальше, найти работу на какой-нибудь ферме и жить тише воды ниже травы, запретив себе даже смотреть на женщин. Можно было пойти на один из городских вокзалов, купить билет до станции, до которой ему хватило бы денег, и уехать не оглядываясь.

Город, как обычно, пульсировал потоками транспорта. У Джейкоба, быстро идущего по тротуару в сторону вокзала на Лайм-стрит, заболела голова, и он остановился, чтобы хоть немного прийти в себя. Он стоял у здания, на котором висела табличка «Армейский призывной пункт».

Несколько минут Джейкоб смотрел на эту табличку, а затем вошел в дверь.

Он не собирался возвращаться в Фостер-корт, но ему пришлось это сделать. Заполняя анкету, Джейкоб оставил адрес угольного склада – он решил, что мистер Каммингс не будет возражать, – а если кто-нибудь заметит, что он назвался другой фамилией, он что-нибудь да придумает. Следовало обратиться в армейский отдел образования и пройти курс обучения – все же Джейкоб читал и писал очень слабо даже для армии. Ему предоставят квартиру и питание, он сможет по своему усмотрению распоряжаться жалованьем – и, что самое главное, ему больше не придется принимать решения самостоятельно. Отныне он будет должен только королю и Британии.

Он сегодня же найдет Бет – не дожидаясь, пока она найдет его, – и договорится со священником о дате венчания и обо всем остальном. Когда настанет этот день, он будет уже далеко.

Руби не обеспокоило то, что Джейкоб не пришел домой после работы. Она уже успела привыкнуть, что в последнее время он жил как будто сам по себе. Иногда девушка задавалась вопросом, любит ли она его еще и любила ли вообще или это было лишь детское увлечение. Джейкоб был первым встреченным ею молодым человеком, и у него была красивая внешность, но она очень сомневалась, что при других обстоятельствах удостоила бы его чем-то большим, чем мимолетный взгляд. Если бы не несчастный случай с Биллом Пикерингом, их роман сошел бы на нет еще несколько месяцев назад.

Но тогда у нее не было бы девочек. Сейчас они обе спали на кровати. Руби наклонилась и дотронулась до белой щечки Греты.

– Что бы я без вас делала? – прошептала она.

Бледные губы были сложены в тихую улыбку. Девочка сжимала тряпичную куклу, которую она назвала Бэбс. Грета была очень похожа на Джейкоба – те же светлые волосы, те же голубые глаза с длинными светлыми ресницами. Кроме того, девочка унаследовала от отца спокойный характер.

Руби вздохнула. Бедный Джейкоб! На самом деле он был неплохим человеком, но от него требовали того, на что он был не способен. Ему требовалось прежде всего спокойствие и одиночество. На своей любимой ферме, посреди безлюдных полей он чувствовал бы себя в своей среде, но город был для него чужим.

Руби не стала касаться второй своей дочери, боясь разбудить ее. Хизер было лишь девять месяцев, но она была настоящей юлой, уже сейчас ни минуты не сидевшей на месте. Девочка уже дважды обжигала руку об утюг, который мать ставила под кровать, чтобы тот остыл. Руби и Хизер были очень похожи: как и у матери, у девочки были черные волосы и почти черные глаза. Худая и жилистая, очень сильная, она была почти такого же роста, как старшая на год Грета, которая часто болела и так и не набрала нормальный для своего возраста вес.

Руби решила, что пора бы уже приступить к рагу, остывающему на столе. Рагу было проще всего готовить – Руби ни за что на свете не поставила бы что-либо свое в грязную духовку на кухне, а газовую горелку можно было худо-бедно почистить. После того как Хизер начала ползать, готовить еду стало довольно сложно. Руби каждый раз приходилось решать, оставить девочку в комнате, спрятав подальше все потенциально опасное, или взять ее на первый этаж, где было полно различных неприятностей – в том числе кухонных тараканов, которых Хизер вполне могла попытаться поймать и съесть.

Ну когда же они наконец вырвутся с Фостер-корт?

Обычно дом замирал, погружаясь в тишину, лишь глубокой ночью. Просыпаясь в темноте, Руби некоторое время лежала и слушала тихое дыхание девочек и похрапывание Джейкоба. За стеной не плакали дети, не вопили женщины, никто не хлопал дверью, не дрался… Иногда она лежала так, погруженная в полудрему, до тех пор, пока по улице не начинали грохотать повозки молочников и не раздавалось звяканье бутылок. Для района это как будто служило сигналом к пробуждению: открывались двери, раздавались голоса и посвистывание, по лестнице размеренно топали мужские ноги в сапогах и ботинках, отправляющиеся на работу. После этого Руби обычно будила Джейкоба и вставала сама: надо было попытаться пробраться на кухню до того, как там появятся другие обитатели Фостер-корт, и вскипятить чайник.