Но, развернув лицо к нему, Карина увидела Луиджи. Она узнала его. И всегда столь ужасные во сне объятия вдруг стали мягкими, надежными и желанными.

Облегчение разлилось по напряженному телу. Страх сменился радостью, и она придвинулась ближе к сильному телу стоящего рядом мужчины, стараясь забыться в надежном тепле его груди. Кора вдыхала запах его кожи, волос, наслаждалась нежными объятиями. Он утешал ее, ласково целуя шею, и поглаживал по растрепанным волосам.

– Это ты, – мягко произнесла она и прижалась к нему еще сильнее, ища поддержки в его близости, улыбаясь своим недавним страхам.

В голове крутилась лишь одна мысль: как можно было бояться Гатти, ведь он не причинит ничего плохого. Он обхватил ладонями ее узкое лицо и коснулся губами зовущих губ. Карина потянулась ему навстречу, обняла и представила, как прижмется к его обнаженному телу, как испытает то, о чем мечтает каждая женщина... И они не станут вновь открывать друг друга, ведь все уже давным-давно известно. Они погрузятся в омут страсти и наслаждения...

Луиджи нежно вытирал слезы с ее щек, как бы извиняясь за то, что испугал ее. И Кора чувствовала себя не только в безопасности и тепле, – она была любимой, желанной и защищенной. Женщиной в самом прекрасном смысле этого слова.

Женщиной. Карина прикусила губы и сильнее сжала кулаки. Она всегда была женщиной. И не нужен мужчина, чтобы убедиться в этом. И в особенности не нужен этот Гатти.

Она не могла объяснить самой себе, почему Луиджи так действует на нее. Ничего в этом мире она не желала так страстно, как его близости и тепла. Кора почувствовала, как краска заливает ее лицо, и ощутила непреодолимую истому во всем теле...

Когда Барбара говорила, что мачеха вполне могла бы вновь выйти замуж, Кора спасалась от этой фразы утверждением, что она и так счастлива.

Ее никогда не волновали мысли о физической близости с мужчиной, потому что печальный опыт, так и не закончившийся ничем, не принес ей ничего, кроме отвращения и долгих страхов. Однажды она с подругой обедала в ресторане, и та обратила внимание на прекрасную фигуру официанта. Тогда Кора с облегчением подумала, что ей бы это и в голову не пришло.

Конечно, после замужества она порой задумывалась о неполноценности брака. Но со временем это прошло. Оливер относился к ней как к младшей сестре, и Карина перестала думать о супружеских обязанностях. Да и падчерица отнимала у нее очень много времени.

А сейчас ей тридцать лет, она вдова, и ей уютно и надежно в своем маленьком мирке.

Порой она ловила на себе мужские заинтересованные взгляды, но ей всегда удавалось показать, что она не испытывает ответных желаний или чувств. И Кора не думала, что когда-нибудь воспримет мужчину как сексуальный объект.

Она продолжала смотреть в темноту ночи, злясь на себя за потерю обычного контроля. Какая-то частичка тела уже не принадлежала ей. Это было опасно. Карина понимала все и злилась, что позволила чужаку вторгнуться в ее мысли и разбудить мечты, столь чуждые прежде. Она прокрутила в голове недавний сон а покраснела при воспоминании о том, что во сне она была инициатором страсти, вспыхнувшей между ними.

Постепенно она начала успокаиваться, сердце стало биться ровнее. Дрожь еще не унялась, но ночная прохлада приятно освежала кожу. Карина вытянулась на постели, закрыла глаза и пожелала себе заснуть, но на этот раз без снов о Гатти.

Кора в который раз с улыбкой перечитала открытку от Барбары. Эта открытка пришла сегодня утром. На ней был изображен потрясающий вид Мексиканского залива, освещенного серебристым месяцем. «Вид с веранды нашего бунгало», – написала Барби.

Она с мужем проводила медовый месяц во Флориде. И туристическое агентство, предоставившее путевки, не обмануло их ожиданий. Все, что было написано в рекламном буклете, предстало перед ними: солнце, пляж, пальмы, шикарный отель и море развлечений.

В открытке было и шутливое напоминание о том, что мачехе пора искать мужчину своей мечты, но чтобы она не забывала: букет невесты принадлежит не только ей одной.

«Помни, – предостерегала Барбара мачеху, – у тебя обязательно должен быть мужчина, который будет принадлежать только тебе, и его-то ни с кем не придется делить».

Веселые строчки от падчерицы на какое-то время отвлекли от мыслей о Гатти. И все же, когда она услышала звук приближающейся машины, все ее тело напряглось в ожидании. К великому облегчению, это оказалась Ида.

– Я направляюсь в магазин и хотела узнать, не нужно ли тебе чего-нибудь, – сказала невестка. Она оглядела комнату. – Бедняжка Тео всю ночь глаз не сомкнул... Я прошу, если Луиджи упомянет что-нибудь про компанию...

– Уверена, он не станет этого делать при мне, – перебила ее Кора.

– Может быть, и нет, но ты располагаешь к себе людей. Тем более, вы часто общаетесь.

– Нет, что ты, – запротестовала Карина, – мы едва выносим друг друга.

– Он будет и обедать, и ужинать у тебя, – продолжила Ида. – Он же не сможет все время молчать... Ведь не зря же он захотел жить в семье. Ему необходимо общество, собеседник. Итальянцы вообще очень общительные. А иначе он вполне мог питаться в ресторане и жить в отеле.

Мы будем и ужинать, и обедать вместе. Кора судорожно вздохнула, нервно вышагивая по кухне и раздумывая, что же приготовить на ужин. Если ей придется кормить синьора Гатти, то пусть он рассчитывает только на ее вкус. Она выбрала рецепт и достала из холодильника все необходимые продукты.

Оливеру всегда нравилось, как Кора готовит, потому что это напоминало ему стряпню матери и первой жены. Он предпочитал домашнюю еду, со множеством специй и приправ. С годами Кора развила свои кулинарные способности до совершенства.

Ей безумно понравился рецепт так любимого итальянцами, и наверняка и Луиджи, слоеного пирога. Она отыскала его в кулинарной книге, которую принесла Ида. Вообще-то это было международным блюдом, но итальянцы модернизировали его и подавали со множеством свежих овощей.

Это не было изысканным и экзотическим блюдом, но раз Луиджи захотел домашней обстановки, то и еда будет соответственной. Ему придется считаться с ее выбором.

За приготовлениями Кора и не заметила, как время приблизилось к одиннадцати. Она провела рукой по лицу и испачкалась мукой. В этот момент зазвонил телефон. Карина нехотя вытерла руки о передник, догадываясь, что это звонит квартирант.

– Я хотел извиниться, что не могу прийти вовремя. Возникла небольшая проблема на складе. Ничего, если я подъеду прямо сейчас, или вам это неудобно?

– Хорошо, приезжайте, – ответила Карина, радуясь, что смогла совладать со своим голосом.

Положив трубку, она задумалась. Обед еще не готов. Есть только замороженная пицца и свежие овощи для салата. Кора вздохнула. Интересно, а что на самом деле он имел в виду, когда сказал, что хочет жить в семье? Даже несмотря на то, что она делает это ради Тео, их встречи с Гатти должны быть как можно более редкими. Нужно согласовать все условия его проживания так, чтобы они виделись только по необходимости. Минимум контактов, решила она.

Был почти полдень, когда Луиджи наконец приехал. Он достал из багажника чемодан и занес в дом.

– Вы не возражаете, если я занесу багаж сразу в спальню? – спросил он Кору, указывая на чемодан.

Возникла ли у него мысль, что не слишком-то осмотрительно ему жить у нее, размышляла Карина, поднимаясь за ним.

– Извините, что не смог приехать вовремя, – сказал он. – Просто возникли кое-какие проблемы. Прошлой ночью у нас взломали склад, и пришлось делать частичную инвентаризацию. Похоже, вор знал, что собирается взять...

– А как же охрана? – спросила Кора. – Она непременно должна...

– Какая охрана? – подчеркнуто сухо переспросил Луиджи. – Из-за экономии штат охраны был сокращен до двух человек, которые в момент взлома находились на другом конце склада. Экономия себе во вред, как оказалось...