Редко-редко, но выпадает иногда в жизни прекрасный день. А может ли неделя быть прекрасной? Не день, а целых семь дней, и все как один совершенно, абсолютно прекрасные? Сёстры Пендервик, если задать им этот вопрос, уверенно ответят: может! Во всяком случае следующие семь дней — между вылазкой на чердак и днём рождения Джеффри — навсегда остались в их памяти как самые что ни на есть прекрасные. Это потому, говорила потом Скай, что они тогда ещё не успели познакомиться с миссис Тифтон. И действительно: что уж им помогало, везение (такова была версия Скай) или чудо (версия Джейн), но сёстры ещё целую неделю не сталкивались с миссис Тифтон и до самого дня рождения привольно наслаждались дарами Арундела.

В эти семь восхитительных дней Джеффри успел показать девочкам все местные достопримечательности: и заброшенную будку над родником, в которой хранились продукты в старые, ещё дохолодильниковые времена, и тропинку, ведущую прямо от кухни летнего домика к весёлому ручейку, и тайник под Греческим павильоном, и пруд с лилиями и лягушками, и бывшую свалку, где до сих пор можно отыскать старинные горшки и котлы. А однажды, в самый-пресамый жаркий день, он показал им один кран, и они повернули его, и в парке тут же заработали фонтаны! И все пятеро, включая Розалинду (которая, честно говоря, могла бы вести себя и поблагоразумнее), визжали и прыгали под сверкающими струями, пока не прибежал Кегни и не перекрыл кран. Но поскольку это был Кегни, а не миссис Тифтон, он просто посмеялся и велел им больше не озорничать.

Кроме общих, у каждой из сестёр были и свои персональные радости. Бетти больше всего радовалась тому, что Пёс теперь каждую ночь спал у неё в комнате, а после завтрака они с Розалиндой ходили навещать кроликов. Иногда Кегни оказывался дома, но чаще его не было, и тогда Розалинда разрешала Бетти приоткрыть сетчатую дверь — чуть-чуть, чтобы только пролезли две морковки, — и они смотрели через сетку, как Чак с Карлой грызут угощение. Джейн каждый день самозабвенно гоняла мяч в компании Джеффри и Скай, а после поднималась к себе, чтобы предаваться мукам творчества. (Книга про Сабрину Старр становилась всё увлекательнее: Сабрина уже несколько раз подлетала на воздушном шаре к самому окну Артура, но пока никак не могла придумать, как лучше вызволить узника из заточения.) Скай днём носилась вместе с Джеффри по парку, а по вечерам наслаждалась безупречным порядком и чистотой своей белой комнаты. А Розалинда? Розалинда больше всего дорожила утренними минутами, когда Кегни забегал полить розу Фимбриату, а потом они с ним вместе сидели на крылечке и говорили обо всём. От Анны Розалинда знала, что в разговоре с парнями правило номер один — задавать побольше вопросов. И Розалинда так и делала. Поэтому теперь она уже очень много всего узнала о Кегни. Оказывается, он копил деньги на учёбу в колледже: он собирался стать школьным учителем истории и одновременно бейсбольным тренером. А когда он станет тем и другим, то купит себе дом где-нибудь за городом и заведёт семью. У него будет столько детей, чтобы хватило на баскетбольную команду (лучше бы, конечно, бейсбольную, но Кегни беспокоился, что бейсбольную он всё же не потянет), а в свободное время он будет писать книги о Гражданской войне. Каждый вечер Розалинда старательно записывала всё, что Кегни успел ей рассказать, вкладывала письмо в конверт и отправляла Анне.

Так летели дни, один счастливее другого, и всем казалось, что их прекрасные каникулы будут длиться вечно и вечно будут такими же прекрасными…

А потом наступил день рождения Джеффри.

— Улыбочку! — Мистер Пендервик нажал на кнопку фотоаппарата.

Ничего не произошло.

— Пап, не та кнопка, — сказала Розалинда.

— Ах, да. — Он опустил очки на нос, чтобы во второй раз не промахнуться. Сверкнула вспышка.

— Надо ещё раз, — сказала Бетти. — Пёс не улыбался.

— Пусть только попробует поулыбаться, — буркнула Скай.

Полчаса назад Пса стошнило прямо на серебряные туфли Скай, точнее, на туфли миссис Тифтон. Розалинда, конечно, вытерла их снаружи и изнутри, но теперь они чавкали и хлюпали при каждом шаге.

— А мои коленки не будут торчать? — вдруг заволновалась Джейн. После утренней тренировки у неё все колени были в ссадинах и синяках.

— Я уже говорила: у тебя платье ниже колен, ничего не будет видно, — сказала Розалинда.

— Так. И ещё разок! — Мистер Пендервик нажал на кнопку.

— Ну вот! — воскликнула Розалинда. — Папа, Бетти же стояла к тебе не тем боком!

Сегодня утром Бетти нечаянно прилепила жвачку к своим волосам, пришлось её выстригать. Розалинда постаралась сделать это как можно аккуратнее, но теперь с одной стороны у Бетти явно не хватало пары кудряшек.

— Хорошо, — сказал мистер Пендервик. — Ещё один, самый последний кадр. Vincit qui patitur [11]- Внимание, — предупредила всех Розалинда.

Превосходно, — сказал мистер Пендервик, когда вспышка опять сработала. — Вы мои принцессы!

Розалинда с беспокойством оглядела сестёр. Да, с виду и правда всё неплохо. Скай в чёрном платье — и не «куколка», и смотрится вполне прилично. Джейн, страшно довольная своим матросским нарядом, крутится то в одну, то в другую сторону, от этого её синяя юбка встаёт колоколом. Бетти, конечно, как всегда, при своих крылышках, но зато в ярко-жёлтом сарафане. Тётя Черчи сказала так: ну хочется ребёнку быть похожим на козявку — и пусть себе! Но тогда пусть уже это будет яркая, весёленькая козявка. Розалинда надеялась, что и сама она выглядит вполне нормально. Коралловое платье в полосочку сидело на ней как влитое, а волосы она подняла наверх — по-взрослому. Она даже подкрасила губы, но в последний момент, перед тем как спускаться вниз, всё-таки стёрла помаду. Анна считала, что губная помада на девочках смотрится глупо — как минимум до восьмого класса.

— Все готовы? — спросила Розалинда. — Кто несёт подарки?

— Чур я! — Джейн подхватила с пола большую полиэтиленовую сумку с ручками.

— Повторите правила, — потребовала Розалинда.

— Говорить каждый раз «спасибо-пожалуйста», держать салфетку на коленях, не корчить рожи, не спорить с миссис Тифтон, — проговорили хором Бетти и Джейн.

— Скай? — Розалинда выжидающе смотрела на Скай.

— Да помню я правила!

— Пёс тоже хочет с нами, — сказала Бетти. Пёс гавкнул в подтверждение. — Он говорит, если мы его не возьмём, то он убежит.

Последнее время Пёс пытался вырваться на волю, устроив подкоп. Правда, устроить его до конца он пока не успел, но мистеру Пендервику приходилось теперь каждый день засыпать и затаптывать ямы под забором.

— За Пса не волнуйся, — сказал мистер Пендервик. — Мы с ним на сегодня запланировали дальнюю прогулку. Пойдём искать рудбекию рассеченную, Rudbeckia laciniata.

— Пап, а как же вы без нас будете ужинать? — спросила Джейн.

— Ничего, съедим с ним по паре сосисок — и отлично. Так что развлекайтесь спокойно! Не забудьте поздравить Джеффри от меня тоже.

В Арундел-холл отправились длинным путём: Розалинда подозревала, что если они в своих красивых платьях поползут через тоннель, то на том конце тоннеля платья уже не будут такими красивыми. У Греческого павильона сделали небольшой крюк, чтобы закинуть сумку в тайник: сёстры ещё раньше договорились вручать подарки после ужина, когда рядом не будет миссис Тифтон, — и двинулись дальше, в обход особняка, к кухонной двери. Они решили сначала заглянуть к тёте Черчи, чтобы она полюбовалась плодами своих трудов.

Розалинда постучалась и крикнула:

— Тётя Черчи, это мы!

Но вместо тёти Черчи дверь открыл Кегни.

— Ого! Да вы просто супер!..

— Не считая моих туфель. — Скай переступила с ноги на ногу, демонстрируя Кегни, как они чавкают. — Пёс мне их намочил, бессовестный.