18

Шарлотта

https://www.youtube.com/watch?v=lcOxhH8N3Bo

Он повесил трубку, а я все стояла, уставившись на замолчавший интерком. Одному Богу известно, сколько я так простояла, прислонившись к стене.

Я чувствовала, как до жути сдавливало грудь, прокручивая наш разговор в голове. Поначалу я стала прокручивать разговор, чтобы понять, не переступила ли черту, но по мере того, как я снова и снова вспоминала его ответы, тревога стала угасать, я ощущала только сильное и неумолимое желание оказаться рядом с ним. Обнять его. Дотронуться. Успокоить.

Я посмотрела на его окно. Там горел свет, но шторы плотно были задернуты. Я закрыла глаза и попыталась представить себе мужчину, которого увидела на фотографии, с обезображенной половиной лица, но не смогла.

Почему у него сложилось впечатление, что Закари его боится?

Закари сегодня вел себя совсем не так, как обычно. Если бы он его боялся, то ребенок бы не нарисовал своего отца, уж точно не нарисовал бы его, держась за руку. Нахмурилась, вспомнив, как Закари действительно упоминал, что его отец заставляет его плакать. Неужели его шрамы действительно так ужасны? Я не видела его, но у меня появилось такое ощущение, что я сейчас задохнусь. Я чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда раздался тихий стук в мою дверь.

Вот черт.

Я побежала открывать Барнаби дверь. Он был одет так же, как и всегда. Ни один волосок не выбился из его прически.

— Одну минуту, пожалуйста, — сказала я и побежала обратно.

Он не стал входить ко мне в комнату, вежливо решил подождать снаружи, пока я рыскала в поисках своей запасной флешки и быстро копировала на нее фотографии.

— Вот, пожалуйста, — сказала я, кладя ее на маленькое серебряное блюдо, которое он протянул мне. Это напоминало мне сцену из другого века, отчего я улыбнулась.

— Спокойной ночи, мисс Конрад, — сказал он, кивнув. Затем исчез, его шаги ровно и тихо стучали по коридору, пока он не скрылся в темноте.

Я закрыла дверь и приготовилась ложиться спать. Забравшись в постель, попыталась уснуть, но сон не приходил.

— Бессонница …

Он сказал, что его мучает бессонница. Мне же обычно было достаточно только дойти до кровати и положить голову на подушку, и мои веки начинали сами собой слипаться. Но сегодня беспокойные мысли не давали мне заснуть. Я ударила кулаком по подушке и легла на живот. Нет. Я снова повернулась и уставилась в потолок. Мне стало интересно, спит ли он сейчас. Я повернулась на бок и стала ждать, когда же наконец усну. Но и это не сработало. Я встала с кровати и подошла к окну.

В его окне сквозь закрытые занавески все еще горел свет.

Я вздохнула и вернулась в постель. Включив ночник, попыталась читать, но была слишком рассеяна, чтобы сосредоточиться. Я опять подошла к окну. Теперь я злилась на саму себя. Потому что с моей стороны это было совершенно глупо, я вела себя как полная идиотка. Если бы моя мать узнала, что я делаю, она бы осудила меня. Боже, мой отец перевернулся бы в гробу, если бы видел меня сейчас.

— Он женатый мужчина. Перестань желать его, — произнесла я вслух.

«Он женат только на словах», — тут же поправил меня внутренний голос.

— Ну, он все же женат.

«Он очень несчастен. Ужасно несчастен. И она его не заслуживает».

Я тяжело села на кровать. Желание подойти к нему было настолько сильным, что оно меня просто потрясло. Я никогда не страдала зависимостью от чего или кого-либо. Я могла купить, но не есть шоколад. Однажды я попробовала курить, мне очень не понравилось. Я пошла в клуб, и мне дали таблетку экстази, и, хотя действительно наслаждалась ощущением кайфа, больше мне не хотелось пробовать, как узнала, что экстази убивает клетки мозга. Но этот мужчина был как наркотик, против которого я не могла сопротивляться. Я не могла понять, почему так сильно тянулась к нему, чем он меня заворожил. Он словно был гигантским магнитом, притягивающим меня к себе. Я закрыла лицо руками.

Во что, черт возьми, я ввязалась?

19

Бретт

Барнаби тихо стукнул в дверь. Он протянул маленький серебряный поднос с флешкой, как будто это была самая драгоценная вещь в мире. Он не знал, но так оно и было. Я взял флешку и поблагодарил его. Он пожелал мне спокойной ночи и ушел. Первое, что я сделал, поднес флешку к носу. Она держала ее в своих руках. Но запаха не почувствовал. Я вставил ее в ноутбук, и на моем экране появились фотографии. У меня дрожали руки, когда я потянулся, чтобы коснуться лица моего сына на экране. Он смеялся. Его одежда была мокрой и грязной, а он смеялся!

Мой сын смеялся.

Я уже давно не видел его смеющимся. Я увеличил фотографию и придвинулся ближе.

— О, Закари, Закари! Моя жизнь, мое сердце. Как я люблю тебя, — прошептал я.

Я просмотрел фотографии. Иногда улыбался, иногда громко смеялся вместе с ним, а потом наткнулся на последнюю и замер. Этот снимок сделал кто-то другой. Светловолосая женщина подняла высоко Закари над головой. Я видел, как напряглись ее руки. Он смеялся, и она тоже.

Они оба промокли насквозь. Сквозь мокрую одежду я видел очертания ее полных грудей. Ее соски были возбуждены от холода, но я перевел свой взгляд.

В изумлении разглядывая ее лицо.

Шарлотта была прекрасна. Ее голубые глаза светились добротой и умом. Она была из тех девушек, с которыми я хотел бы встретиться до автокатастрофы, до того, как уговорил себя жениться на Джиллиан.

20

Шарлотта

На следующее утро, спускаясь с Закари на кухню, мы обратили внимание через окно, что двор перед замком был заполнен мужчинами в комбинезонах. Вглядевшись, я поняла, что они устанавливали детскую площадку.

Я была поражена быстротой, с которой действовал Бретт, хотя попыталась не обращать внимания на укол в груди, что он не позвонил и не сообщил мне об этом.

Закари просунул свою руку в мою ладонь и потянул, чтобы привлечь мое внимание.

— Что они там делают?

— Они устанавливают для тебя детскую площадку, — ответила я.

Его глаза широко распахнулись.

— Как в парке, куда мы ходили?

Я улыбнулась.

— Именно. Я подумала, что тебе понравилось в парке играть на детской площадке, и ты получишь такое же удовольствие и на этой.

— Вау. Неужели все это только для меня?

Я молча кивнула.

— А ты знаешь, что ты самый счастливый мальчик на свете? — Я присела перед ним на корточки.

— У тебя будет своя собственная игровая площадка, а также у тебя есть отец, который так сильно тебя любит. Он ее купил, понимаешь? Так что в следующий раз, когда ты увидишь его, скажи, как сильно ты его любишь, хорошо?

Он кивнул в ответ, и я взъерошила ему волосы. Он вдруг замер и резко отпрянул от меня. Застигнутая врасплох его реакцией, я внимательно следила, как он аккуратно укладывает волосы назад.

— А как же мама? — спросил он.

Это был отличный вопрос. Без сомнения, мама будет очень недовольна новым развитием событий, к которому она не имела никакого отношения. Я улыбнулась Закари.

— Не вижу причин, почему маме она может не понравится, а? — Я ухмыльнулась. — Чем может не понравиться детская площадка? Там же качели, горки и песочницы.

Я усадила Закари завтракать и поспешила в свою комнату. Подойдя к переговорному устройству, ощутила дрожь беспокойства, но убедив себя, что нервничать не стоит, все же сняла трубку. Может его нет дома? Я слышала, как миссис Блэкмор сказала, что вчера прилетал вертолет, который должен доставить его в Лондон.

Я нажала на главную кнопку и произнесла:

— Алло? Бретт?

Ответа не последовало.

— Бретт, — снова позвала я, и в животе у меня уже поселилось чувство тоски. Мне так хотелось снова услышать его голос. Я как раз собиралась повесить трубку, когда он ответил. У меня подпрыгнуло сердце к горлу, я почувствовала, как кровь прилила к щекам. А это был всего лишь его голос. Я сильно запала на него.

— Шарлотта?

Я прочистила горло.

— Хотела, чтобы ты знал, Закари понравилась игровая площадка. Спасибо вам. Вы так облегчаете мне работу.

— Вовсе нет, — сказал он. — Строители уйдут к обеду, так что не забудь с Закари после его занятий, поиграть с ним на площадке.

— Обязательно, — заверила я его. — Возможно, от игр он немного расслабиться. А то большую часть времени, мне кажется, он немного напряжен.

— Да? Почему?

— Гм... — я заколебалась. Я звонила не по этому поводу, и мне не хотелось, чтобы я выглядела со стороны, будто все время жалуюсь или рассказываю сказки, но теперь, когда уже произнесла эти слова, должна была довести дело до конца. — Ничего серьезного. После того, как он проведет немного времени со мной, скорее всего перестанет быть таким педантичным в отношении своих волос, одежды и обуви.

Некоторое время он молчал.

— Я знаю, что со временем он научится по-другому относиться к этому, особенно вместе с тобой. Я хочу, чтобы это произошло до того, как он пойдет в школу. Я не хочу, чтобы он отличался от других детей или чтобы над ним издевались из-за того, что он не знает, как себя вести с другими.

— Мне кажется, ему будет легко даваться учеба в школе. Он уже много чего знает.

— Надеюсь, что так. И я хотел поблагодарить тебя за присланные фотографии.

— Не за что. Мы действительно хорошо провели с ним время.

— Я и сам это видел. Там была и твоя фотография.

Я почувствовала, как огонь подступил к моему горлу.

— Я сначала не собиралась ее посылать, но он выглядел таким счастливым на ней, что подумала, что вы захотели бы ее увидеть.

— Отличная фотография. Я рад, что ты ее послала. Теперь я увидел твое лицо, и знаю не только твой голос.

И между нами что-то произошло. Атмосфера изменилась. Мы больше, как мне показалось, не были работодателем и нанятым работником. Я с трудом сглотнула. Открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Не знаю, сжалились ли надо мной небеса и спасли ли меня, решив наказать за мои мысли о нем, потому что в этот момент дверь в мою комнату распахнулась настежь и появилась мать Закари в дорогом халате с завязанным поясом вокруг тонкой талии.