— Кто такой этот дон Гонсалво? — смело спросила Юдифь. До этого момента она ни с кем не разговаривала, а сидела за обеденным столом рядом с мужем и при необходимости шепотом обращалась к нему. Но в силу собственного характера она не смогла смолчать и приняла участие в интересной беседе. Ее мужа очень забавляло то, что она начинала воспринимать священнослужителей как неких почтенных дам, с которыми можно спокойно и в удовольствие посплетничать.

— Это землевладелец. Как мне кажется, его владения лежат где-то к югу или к западу отсюда, госпожа Юдифь, — ответил Бернат.

— Я так и думала, — едко заметила Юдифь.

Бернат, словно извиняясь, поклонился.

— Вы совершенно правы, госпожа Юдифь. Ведь он едет по той же дороге, что и мы. Единственное, что я могу рассказать вам о нем, так это то, что мы вместе обедали во дворце епископа в Барселоне. Признаюсь, госпожа Юдифь, его общество за столом не доставило мне удовольствия. Он все время что-то говорил громким и неприятным голосом.

— Мы были удостоены чести узнать его мнение относительно всего на свете, от замужества его дочерей до судебных процессов, — сухо добавил Франсес. — Этот обед был крайне содержательным.

— То есть в Барселоне его задержал некий судебный процесс, не так ли? — спросил Бернат.

— Нет, святой отец, — категорически возразил священник из женского монастыря. — Он совершенно ясно сказал, что его судебный процесс рассматривается в другом суде.

— Но он остался в Барселоне именно из-за судебного процесса, — возразил Бернат.

— Я слушал его очень внимательно, — сказал монастырский священник. — И он не привел какой-либо причины…

— Так что мы встретили его совершенно случайно, — вмешался Фелин, прежде чем спор перерос в ссору. — Случай — странная штука, вы не находите? Только случайностью можно объяснить то, что этот неприятный, никому не известный землевладелец обедал в епископском дворце в тот же самый день, что и вы, а затем вместе с вами покинул город.

— Действительно, — сказал Андреу. — Где бы мы ни находились, нашей жизнью правит случай. — Он улыбнулся. — Сегодня он свел нас на этой дороге. Странно, как часто это случается. Однажды я зашел в ужасную таверну, единственную в маленьком бедном селении высоко в горах. Место, где я родился, находилось в десяти днях пути от этой деревушки, которая состояла всего из восьми семей. Коз и то было раз в пять больше, чем жителей. Я сел на первое попавшееся свободное место и увидел прямо перед собой человека, который когда-то был моим школьным товарищем.

— Действительно, — сказал монастырский священник. — Я тоже…

И беседа свернула на перечисление множества случаев удивительных совпадений.

Монастырский священник, жизнь которого, казалось, состояла сплошь из удивительных совпадений и встреч с людьми, которых он знал прежде, закончил свою третью историю, когда появился Юсуф.

— Сомневаюсь, синьоры, — сказал он, — что эта встреча случайна. Когда дон Гонсалво проезжал мимо нас, он сделал вид, что совершенно не знает Жилберта, а в Барселоне он говорил о нем своему другу так, как если бы давно знал его.

— Возможно, был другой человек по имени Жилберт, — сказал Исаак. — Наверняка многие носят это имя.

— Вы правы, господин, — сказал Юсуф, — я не подумал об этом.

— В противном случае все это очень странно, — сказал Фелип. — Однако уже поздно. Пойдем посмотрим, не нужно ли Жилберту чего-нибудь? — обратился он к Андреу. — А потом я пойду и поищу место для ночлега. Желаю всем доброй ночи.

Все согласились с ним, поднялись и отправились на покой.

— Как колено вашего преосвященства? — спросил Исаак. — Мне не хотелось бы, чтобы боль мешала вашему отдыху.

— Оно вообще меня не беспокоит, — сказал Беренгер. — А вы раньше слышали то, о чем рассказал Юсуф?

— Нет, ваше преосвященство, — ответил Исаак и позвал: — Юсуф?

— Да, господин? — тихо отозвался мальчик. — Я не должен был этого говорить, я знаю. Но я забыл об этой беседе, а в тот момент я случайно проговорился.

— Не беспокойся об этом. Ты не причинил никакого вреда своими словами, — сказал Беренгер.

— Он тогда еще кое-что сказал, господин.

— Что именно? — спросил Исаак.

— Дон Гонсалво спросил, что случилось с деньгами, которые он дал Норберту. Или заплатил ему. Я не помню точно.

— А вот это уже действительно интересно, — заметил Беренгер. — На этого Гонсалво стоит обратить внимание.

Следующим утром еще до заутрени путешественников разбудил звон колоколов. Один за другим они устало поднимались со своих тонких матрацев, встречая новый день. Над монастырем нависли тяжелые гряды облаков, обещая сильный дождь и ветер. У путешественников не возникало ни малейшего желания долее оставаться в холоде переполненной общей спальни или скудно обставленных комнат. Поднявшись, они вскоре были готовы отправиться в путь.

Завтрак задерживался. Когда наконец его принесли, все увидели, что еды очень мало и она холодная. После трапезы Беренгер попрощался с монахами, и его свита быстро покинула стены монастыря, настолько промозглые, что по сравнению с ними дорога уже не казалась холодной.

— Не хотел бы я быть здесь монахом, — заметил священник из женского монастыря, который выразил то, о чем другие предпочли тактично промолчать. — Наши сестры хоть и живут довольно скромно, но холодным утром в их трапезной тепло и вдоволь еды.

Беренгер нахмурился.

— Мы нанесли серьезный урон их запасам, — заметил он. — Монахи предложили нам все, что у них было. В последнее время богатство и численность этого монастыря сильно уменьшились.

— Я не хотел бы показаться жестоким, ваше преосвященство, но…

— Рад этому, — сказал Беренгер. — Уверен, что вы жалеете их в их нынешнем бедственном положении.

— Совершенно верно, ваше преосвященство, — пробормотал монастырский священник.

Радость, которую они ощущали, покидая Террассу, вскоре исчезла. Расстилавшаяся перед ними дорога была ничуть не лучше дороги, оставленной позади; их одежда так и не просохла после вчерашнего дождя, а Андреу простудился и чихал.

— Как вы думаете, сколько мы сможем пройти сегодня? — спросил Беренгер.

— Есть шанс добраться до Кастеллви, — ответил капитан.

— Это еще довольно далеко от Таррагоны.

— Вчера мы не прошли столько, сколько рассчитывали, ваше преосвященство, — заметил капитан. — Была буря, и…

— Да, капитан, я все понимаю. Хорошо, если не удастся пройти еще немного, то мой родственник, который проживает неподалеку от Кастеллви, примет нас. Но ему будет трудно оказать гостеприимство такому количеству людей. Было бы лучше, если бы мы смогли добраться до Льоселлес, где мы сможем разместиться в тамошнем замке. Тогда завтра мы могли бы добраться до Эль-Вендрель. К тому же там больше комнат, а владельцы замка не столь бедны, как мой не слишком удачливый двоюродный брат.

— Только, если мы сможем добраться до Льоселлес сегодня вечером.

— Надо постараться, — сказал епископ. — Полагаю, в Кастеллви мы сможем спать в общем зале. Все же там будет чище и спокойнее, чем в гостинице.

— Нам понадобится комната для женщин и отдельная комната для сестры Агнет.

— Уверен, мой кузен сможет все устроить.

Поскольку до сих пор везде, где бы они ни останавливались, епископ спал в лучшей комнате, а хозяин и хозяйка дома устраивались в продуваемых сквозняками углах, предназначенных для слуг, Беренгер мог позволить себе философски рассуждать о тесноте.

— Я приложу все усилия, ваше преосвященство, — сказал капитан. — Но дорога нелегкая, придется долго идти через горы.

Наконец сквозь облака проглянуло солнце. Изнуряющий холодный ветер постепенно высушил одежду. Но чем дальше они отходили от Террассы, тем круче и выше вздымались перед ними горы. Они казались очень темными из-за густо растущих на них сосен. Хребты резко вздымались к небу, располагаясь так близко один к другому, что походили на зубья гребенки. Даже самые неторопливые путешественники прибавляли шагу, как будто шли по вражеской территории, которую надо было пересечь как можно быстрее. Вскоре горы стали ниже, спустившись в долину реки Льобрегат.