Все еще всхлипывая, она не могла сдержать слабую улыбку при мысли о том, что сейчас ее матерью был детектив, которому по определению полагалось быть суровым.

Берджесс приехал один, воротник его пальто был поднят. Кэрол сидела, нахохлившись, над огромной кружкой дымящегося черного кофе. Она все еще дрожала, конечно не от холода, но уже понемногу успокаивалась. Он приехал один, потому что действовал неофициально, это было его личным делом, здесь пока можно было избежать формальностей.

Вместо приветствия, она издала слабый стон облегчения.

Сыщик похлопал ее по плечу.

— Бедная девочка, — сказал он, придвигая соседний стул и присаживаясь на краешек. — Вам пришлось несладко, а?

— Это еще ничего; видели бы вы меня пять — десять минут назад. — Затем она сменила тон и в возбуждении наклонилась к нему. — Берджесс, дело стоило того! Он видел ее! И вот еще что: кто-то потом явился к нему и подкупил его. Какой-то мужчина, я думаю, действовавший по ее поручению. Вы сможете вытянуть это из него, правда?

— Пойдемте, — коротко сказал он. — Если я ничего не добьюсь от него, то уж никак не от недостатка усердия. Я пойду туда прямо сейчас. Сначала посажу вас в такси, а потом…

— Нет, нет, я хочу пойти вместе с вами. Со мной уже все в порядке, мне лучше.

Владельцы магазина деликатесов проводили их до дверей и смотрели, как они идут по улице в бледных лучах рассвета. На их лицах ясно читалось глубокое неодобрение по поводу Берджесса.

— Да-а, хорош у ней братец! — презрительно проворчал муж. — Сначала отпускает ее отну ф пять чассов утра, а потом яфляется, когда уже слишком поздно, и теперь наделает шуму с тем парнем! Лень ему присмотреть за ней как следует!

Берджесс бесшумно поднимался по лестнице, сильно опередив девушку. Он знаком показал ей, чтобы она не торопилась. Когда Кэрол догнала его, сыщик уже некоторое время внимательно прислушивался, нагнувшись и прижавшись ухом к двери.

— Похоже, удрал, — прошептал он. — Ничего не слышно. Отойдите немного назад, не стойте слишком близко, вдруг он появится не с пустыми руками.

Кэрол спустилась на несколько ступенек, теперь ее голова и плечи едва виднелись над площадкой. Она видела, как Берджесс что-то вставил в замок и осторожно, почти беззвучно возился с ним. Неожиданно дверь приоткрылась, он сунул руку в задний карман и, не вынимая ее оттуда, со всеми предосторожностями шагнул вперед.

Она шла следом, затаив дыхание, с минуты на минуту ожидая вспышки ярости или даже нападения из засады. Она уже перешагнула через порог, когда неожиданно вспыхнувший за дверью электрический свет заставил ее судорожно дернуться, хотя никаких звуков не последовало. Берджесс просто зажег свет в комнате.

Она посмотрела вперед и успела заметить, что Берджесс скрылся за дверью в боковой стене, за той самой дверью, за которую она побоялась зайти совсем недавно, во время сумасшедшей гонки вокруг комнаты. Она осмелилась перешагнуть через порог, ей придало смелости то, что детектив беспрепятственно прошел через всю комнату, — значит, она пуста.

Еще одна беззвучная вспышка света, и темное пространство, куда он вошел, превратилось в сияющую белизной ванную комнату. Она уже поравнялась с дверью в ванную; на какой-то момент ей удалось заглянуть туда. Она увидела старомодную ванну на четырех ножках и человеческую фигуру, сложенную пополам и перегнувшуюся через край ванны задом кверху, так что этот человек напоминал бельевую прищепку. Подошвы его ботинок были вывернуты назад — она видела и их. Сама ванна не могла быть мраморной в такой дыре, и все же она странным образом казалась отделанной мрамором даже снаружи. Наверное, благодаря одной или двум едва заметным красным прожилкам, сбегавшим вниз по наружной стенке. Мрамор с красными прожилками…

На какой-то момент она подумала, что ему стало плохо и он потерял сознание. Она хотела было войти, но резкий крик Берджесса: «Не входите, Кэрол! Оставайтесь на месте!» — остановил ее, как щелчок кнута. Он сделал шаг или два назад и, слегка подтолкнув Кэрол, прикрыл дверь так, чтобы девушка не могла больше видеть, что происходит внутри, но не закрыл полностью.

Сам он оставался там довольно долго. Кэрол стояла на месте и ждала. Она заметила, что ее рука слегка дрожит, но теперь уже не от страха, а от эмоционального напряжения. Теперь она поняла, что это было там, внутри. Поняла она и причину произошедшего. Пароксизм страха, усиленного наркотиками, ставшего невыносимым после того, как она убежала. Невидимые щупальца возмездия, казалось, были готовы задушить его. И все же это казалось еще ужаснее от того, что было слишком неопределенным.

Грязный клочок бумаги на столе, который привлек ее внимание, подтвердил это. Три слова, которые с трудом можно было разобрать, переходящие в бессмысленные каракули и затем в неровную черту. На полу валялся сломанный грифель. «За мной следя…»

Дверь, как будто нехотя, приоткрылась пошире, и Берджесс наконец вышел. Кэрол показалось, что он побледнел. Он потихоньку подталкивал девушку перед собой, так что она обнаружила, что невольно двигается назад, к наружной двери.

— Вы это видели? — спросила она, имея в виду записку.

— Да, когда вошел.

— Что он сделал?

Вместо ответа, Берджесс ткнул пальцем себе в шею и резко прочертил от одного уха до другого.

Она со свистом втянула в себя воздух.

— Давайте выходите отсюда, — сказал он с напускной грубостью. — Вам здесь не место. — Он запирал за ними обоими дверь так же, как она была заперта перед их приходом. — Эта ванна, — бормотал он себе под нос, пока вел ее вниз по лестнице, обнимая за вздрагивающие плечи. — Теперь всегда, стоит мне подумать о Красном море, я буду вспоминать. — Тут он заметил, что она слушает, и замолчал.

На углу он усадил ее в такси.

— Вы поезжайте домой. Я должен вернуться туда и доложить о происшествии.

— Теперь это нам не поможет? — спросила она чуть не плача, склонившись к нему через стекло машины.

— Нет, Кэрол, не поможет.

— А я не могу повторить то, что он сказал мне?

— Это будут показания с чужих слов. Вы слышали, как кто-то сказал, что видел ее и что его подкупили, чтобы он это отрицал. Свидетельство из вторых рук. Это не поможет, его не примут в расчет.

Он вытащил из кармана сложенный в несколько раз носовой платок и развернул его на ладони. Она заметила, что он рассматривает какой-то предмет, завернутый в платок.

— Что это? — спросила она.

— Как вы думаете?

— Лезвие бритвы.

— Не просто бритвы.

— A-а, лезвие безопасной бритвы.

— Вот именно. И если парень перерезал себе горло открытой бритвой старого образца, — как раз такую я обнаружил в ванне под ним, — то что же делала там эта штука, которую я заметил в шкафчике? Обычно ведь используют какой-то один тип, а не оба сразу. — Он убрал бритву. — Все скажут: «Самоубийство». И наверное, я не буду возражать — на данный момент. Поезжайте домой, Кэрол. Что бы ни случилось, вас здесь сегодня не было, вы остаетесь в стороне. Я позабочусь об этом.

В такси, по дороге домой, проезжая по улицам, посеребренным разгорающимся рассветом, она опустила голову.

«Не сегодня, дорогой, даже после всего, что было, — не сегодня. Но может быть, завтра. Или послезавтра».

Это был один из невероятно роскошных отелей, его стройная башня высокомерно возвышалась над окружающими ее обычными зданиями, словно аристократ, задирающий нос перед простыми смертными. Он походил на обитый бархатом и украшенный драгоценностями насест, излюбленное место отдыха райских птичек, направляющихся на восток из страны кино. Стайки потрепанных, но еще не растерявших свое богатое оперение пичуг, спешащих на запад в преддверии надвигающейся бури, тоже находили здесь приют.

Ломбард понимал, что такая обстановка сама по себе требует некоторой деликатности. Нужно было найти верный путь, выбрать правильный подход. Он не совершил тактической ошибки, не пытался с ходу добиться аудиенции, тем более что здесь его пока не знали. Не в обычаях этого отеля было принимать кого бы то ни было по одной лишь просьбе или с первой попытки. Приходилось продумывать план операции, идти окольными путями.