— Черт побери! — пробормотал Колин.

Фиона подняла голову:

— Звучит так, как будто ты сожалеешь о том, что произошло.

— Ничего подобного. Я не стал бы сожалеть об этом, даже если бы от этого зависела моя жизнь. — Он нежно поцеловал ее в лоб.

— Колин? — Фиона взглянула ему в глаза. Она выглядела, как русалка: распущенные белокурые волосы, гладкая кожа, которую серебрила луна… — Расскажи мне о твоих дочерях.

Этот вопрос прозвучал для него словно гром среди ясного неба, однако он был готов на него ответить. Тем более что лучше было о чем-то говорить, чем просто так лежать рядом с Фионой и чувствовать, как в нем поднимается новая волна желания.

— Джулии пятнадцать, а Сэнд шестнадцать, — начал Колин. — Уже довольно давно стало ясно, что они принадлежат своей матери. Не то чтобы мне не нравилась роль отца, наоборот, я всегда пытался принимать большее участие в жизни девочек. Просто мне очень много приходилось бывать в разъездах по работе. Но я старался проводить с ними все каникулы и выходные дни. Каждый год, по меньшей мере в течение месяца, я жил дома просто для того, чтобы быть поближе к ним, видеть, как они растут. Только вот в последнее время…

— Что в последнее время? — подбодрила его Фиона.

— Ну, они стали очень часто ссориться со своей матерью, — сознался Колин. — Чаще всего у них возникают проблемы, типичные для взаимоотношений дочерей-подростков с матерью. Но порой мне кажется, что она уже не в состоянии выносить все это, и я думаю…

— Что ты думаешь?

— Что если бы я вел более размеренную жизнь, то мог бы время от времени забирать их к себе, чтобы она немного отдыхала от них, — сознался Колин в том, в чем никому до сих пор не сознавался. — Мы с ней расстались довольно мирно, без скандалов, просто решили однажды, что больше не будем вместе жить. Мы просто очень разные люди. А дочери пользуются нашей любовью. Многие родители не очень любят подростковый период в жизни детей, но вот мне их капризы никогда не досаждали и не выводили из себя. Напротив, помогая им уладить проблемы, я сам себе кажусь хорошим отцом, и это льстит моему самолюбию. И мы с ними прекрасно ладим.

Что ж, он обнажил перед ней часть своей души, пересилил себя, чтобы рассказать ей о своих личных проблемах. Теперь была ее очередь.

— Расскажи мне про твоего бывшего, — попросил он.

Она выпустила его руку, повернулась на спину и принялась разглядывать звезды. Ее лицо казалось восковой маской в лунной полутьме.

— Ну… В общем… Его зовут Саймон, но я всегда называла его Симпсон. Ему это имя очень подходит. В конце концов, его все начали так звать, даже его теперешняя жена. — Фиона невесело улыбнулась. — Познакомились мы еще в колледже, и я с самого первого взгляда поняла, что он моя первая и единственная любовь. Он был очень веселым, добродушным человеком. Из-за него я даже бросила учебу на последнем курсе: он закончил колледж на год раньше меня. Получил диплом социального педагога. Он всегда рвался кому-то помогать.

— Просто святой какой-то! — усмехнулся Колин.

— Ничего подобного, — иронично заметила Фиона. — Теперь он женат на другой. Ее зовут Лиза. Первый ребенок у них родился через пять месяцев после свадьбы. А сегодня утром он позвонил мне, чтобы объявить, что он стал отцом во второй раз. Непохоже на святого, не правда ли?

— Я не понимаю, почему он звонит по этому поводу именно тебе, — осторожно заметил Колин. Его этот вопрос почему-то сильно занимал.

— Кто его знает? — Фиона вздохнула. — Я ни за что на свете не согласилась бы принять его обратно. Просто у нас с ним все кончено и точка. Но по какому-то странному недоразумению он до сих пор свято верит в то, что мы с ним остались хорошими друзьями.

— Так оно и есть? — уточнил Колин.

— Нет. — И это «нет» было окончательным.

— Тогда почему же ты разрешаешь ему звонить? — удивился он.

— Потому что, — она слабо махнула рукой, — я и сама не знаю. Вначале я из гордости была с ним очень вежлива и дружелюбна. Не хотела показывать ему, как сильно обижена. А потом просто не знала, как сказать ему о том, что больше не хочу с ним общаться. Эти двое и так переживали не самые легкие времена. Им пришлось много работать, чтобы позволить себе прибавление в семействе.

— Много работать? — переспросил Колин, немного удивленный. — Я думал, твой бывший — состоятельный человек.

— Почему ты так решил? — заморгала Фиона.

— Потому что… он выплатил тебе приличную сумму при разводе, — напомнил он. — Ты же сама рассказывала, что на эти деньги смогла построить вторую оранжерею, и первое время после развода тебе было все равно, получишь ты с розового поля какие-то доходы или нет.

— Понятно, — протянула Фиона. — Да, я действительно получила после развода кучу денег, но вовсе не потому, что Симпсон оказался так великодушен. Дело в том, что дом, где мы жили, был куплен на наши общие деньги, и Симпсон захотел его оставить себе, чтобы воспитывать там детей. Меня там ничто не держало, я даже рада была уехать, поэтому он отдал мне половину стоимости дома деньгами. Вообще-то тогда я зарабатывала больше, чем он. Но суть в том…

— Ты решила потратить деньги, доставшиеся тебе при разводе, — высказал Колин свою догадку. — Они казались тебе грязными. Словно препятствовали возможному счастью с кем-то другим.

— Точно. — Фиона, кажется, была поражена, что ему пришло это в голову. И тут же добавила извиняющимся тоном: — Конечно, думать так — чистой воды суеверие.

— Согласен, — кивнул Колин. — Но я и сам испытывал такие чувства после развода, поэтому так легко могу тебя понять. Впрочем, речь тогда шла не о деньгах, а об имуществе, которое мы делили с моей бывшей женой, — мебель, картины и прочие вещи. Дело было не в их стоимости, просто я хотел как можно скорее избавиться от того, что связывало меня с ней. И хотя все это происходило очень мирно, мне не терпелось уничтожить всякую связь. Этакое подспудное желание, которое отравляет тебе жизнь, пока ты его не удовлетворишь. После того, как в моем окружении не осталось и следа моей бывшей жены, жить стало гораздо спокойнее.

— А почему вы развелись? — нерешительно спросила Фиона.

— Я уже рассказывал тебе об этом. Я понял, что не способен долго жить на одном месте. Я был как перекати-поле. Слишком безответственный и не достаточно зрелый для того, чтобы стать хорошим мужем, — честно признался он. — Ну, я таким и остался, мне кажется, так что все правильно. А как насчет тебя?

— Как насчет меня? — она попыталась сделать вид, что не понимает. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, почему ты развелась? — Колин выразился более определенно. — Он изменял тебе? Ты разлюбила его? По какой причине?

Какое-то время она молчала, а потом тихо усмехнулась:

— Макбрайт, у нас есть одна проблема.

— Какая? — Он погладил ее волосы, рука Колина была теплой и нежной.

— Проблема заключается в том, что я бы очень хотела ответить на твой вопрос. У меня ужасное чувство, что ты — тот человек, которому я действительно могу доверять. Тебе не кажется, что это странно? — Фиона потерлась щекой об его руку.

— Странно? Ты не привыкла доверять людям? — Колин коснулся пальцами ее губ.

Она оперлась на локти и взглянула ему в лицо. Лунный свет ласкал ее плечи и спину. Колин подумал, что еще немного — и он не выдержит и займется с ней любовью еще раз. Но он сдержался и не потянулся к ней, желая до конца прояснить все между ними.

— Не пытайся разыгрывать удивление, — тихо сказала Фиона. — Ты точно так же не привык доверять людям, как и я. Ты тоже одиночка.

Колин не знал, что на это ответить, потому что она совершенно не казалась ему похожей на одиночку. От Фионы исходила преданность влюбленной женщины, материнское тепло, сердечность и ласка. Ее наверняка любит весь город. Да так и есть, черт побери: половина людей из тех, с кем Колин разговаривал сегодня, пела Фионе откровенные дифирамбы. Остальные пели завуалированно, и то потому, что присутствие Колина в доме Риорданов интересовало их чуточку больше, чем выражение любви к Фионе. И тут она вдруг говорит, что одиночка! После того как в ее доме целый день разрывается телефон! Нет, что-то тут было не так.