Мужчина держал в руке пакет - какие- то смятые картонки, газеты, бутылки, и направлялся он к той же площадке с контейнером, где только что побывал Майкл. Устроили день большого мусора джентльмены. Фи!.. Да, но что у нас там с «фронтальным планом лица»? Ничего примечательного. Нечто универсальное и повседневное. Как пакет с мусором. Примечательно другое. Неужто он просидел или пролежал в машине полдня только для того, чтобы что-то съесть, выпить, а потом вслед за Майклом выбросить ненужное в контейнер? Глупости, конечно. Вот он подходит к металлическому контейнеру, заглядывает внутрь - зачем? Затем, наверно, чтобы поместить свой пакет радом с пакетом Майкла? Они будут дружить, обмениваясь содержимым.
Нет, они не будут дружить, только обмениватъся. Одним движением руки незнакомец опустил свой невзрачный пакет, подхватил черный Майкла и быстрым шагом направился к «шевроле», у которого вдруг завелся мотор. Так их там, оказывается, двое! Сказать Майклу? А что сказать? Что у него украли мусор? Ну, миссис Марпл, ты, кажется, насмотрелась ночных кошмаров...
Звонок в дверь прервал бесполезные размышления Джоан, но не устранил смятения. Откуда взялся еще и этот человек, которого она и вовсе не приметила в окружающем пространстве? Откуда-то он взялся и теперь показывал в стеклянный проем наружной двери раскрытую кожаную обложку с фирменной бляхой агента ФБР.
- Миссис Салливан, меня зовут Хейг, Эдвин Хейг. Мне нужно поговорить с вами, если не возражаете...
Директор Национальной разведки Джон Негропонте был взбешен и удручен одновременно. Первое состояние объяснялось тем, что его даже не поставили в известность относительно операции ЦРУ «Удар кобры», и вся громкая шумиха вокруг «карикатурной войны» в Европе и на Востоке воспринималась им как очередной всплеск диких мусульманских страстей, спровоцированный вызывающей публикацией шаржей на пророка , Мухаммеда в датской газете «Юлландс-Постен».
Теперь Негропонте понимал, что межконтинентальный конфликт имеет все признаки так называемого «столкновения цивилизаций» и обусловлен стремлением директора ЦРУ Портера Госса продемонстрировать умение мыслить и действовать глобально. Ну, продемонстрировал. Разбудил пустынную кобру, по самые глаза налитую смертельным ядом.
Расквашенная Европа почти не сопротивлялась насилию. Дальше что? А дальше по закону змеиного жанра очковая рептилия будет кусать того, кто ее разбудил.
Неужели Госс этого не предвидел. Такого просто не может быть. Значит, целью следующих этапов операции является, скорее всего, слом прежней системы приоритетов, трансформации внешней политической стратегии, включая почта бесполезную дипломатическую составляющую, превращение Востока, этого сырьевого полюса планеты, в цивилизационного соперника , Европы, проецирующего на весь мир нестабильность, локальные военные конфликты и терроризм. Другого отсюда не вытекает и даже не просматривается. Это «Барбаросса-2» и ничего, ровным счетом ничего из того, что уже не было придумано и апробировано Гитлером, взявшимся за перепланировку мирового ландшафта. Но во имя чего?
Думать, что Госс заварил эту кашу с одной лишь целью дать республиканцам шанс удержаться у власти, так же глупо, как рассуждать о построении демократии в азиатской пустыне, где время давно повернуло вспять - от феодального к каменному веку. Буш уйдет. Он сделал свое дело. Уйдут республиканцы, тоже отработавшие номер. Но главная интрига операции «Удар кобры» заключается, видимо, в том, что демократам будет не остановить третью мировую войну. Следовательно, Госс озабочен именно этим: не дать остановить процесс.
Удрученное состояние, накрывшее вспышку ярости, Негропонте ощутил, когда углубился в изучение личного досье директора ЦРУ. Филолог по образованию, разведчик по призванию, аристократ по происхождению - это все побоку. Специалист по замкам? Очень смешно. В оперативном отделе ЦРУ каждый второй способен открыть и закрыть любой замок, этому там учат всерьез. Оттого-то арестованный Джордж Далмас с такой легкостью проникал в чужие дома, не оставляя следов взлома.
Но при чем здесь всеми забытый Майкл Уайтхед, под началом которого некогда работал в Центральной Европе Портер Госс? Сам Негропонте, курирующий 15 разведок, ни сном, ни духом про «Удар кобры», а отставной резидент ЦРУ хранит в домашнем компьютере оперативные разработки на ближайшую и отдаленную перспективу. Впрочем, уже не хранит, надо полагать. Старший оперативный сотрудник ФБР Эдвин Хейг установил, что 24 февраля, в пятницу, Майкл Уайтхед осуществил бесконтактную передачу имевшихся у него материалов неустановленному лицу, ожидавшему неподалеку от дома Уайтхеда в синем «шевроле» с затемненными стеклами. Интересно, где в этот момент были агенты наружного наблюдения? Позорно прошляпили то, что сумела не упустить из поля зрения пожилая соседка Уайтхеда, как ее там?.. Джоан Салливан. Недоучившийся врач, неудавшийся киносценарист, несостоявшаяся невеста Портера Госса...
Да, именно так. Когда резидента ЦРУ в Центральной Европе поразила неизвестная болезнь, вызванная тяжелым отравлением каким-то препаратом - предположительно, из секретной лаборатории КГБ - и у него отказали почки, Джоан пожелала стать его сиделкой и провела в госпитале две недели почти без сна. Но их отношения так и не стали близкими. Воспротивилась Салливан - у Госса к тому времени было уже четверо детей. Ну расстались и расстались, бывает. Но почему тогда Салливан оказалась в соседстве и тесных отношениях с семейством Уайтхедов? Ведь после отставки Майкл поселился на острове Санибел, штат Флорида, где обычно живут отставные сотрудники ЦРУ и где он на пару с оставшимся после болезни не у дел Госсом наладил издание газеты «Островной репортер», пока они почему-то не разошлись окончательно. Почему? Тоже вопрос. Может, и не разошлись, а только сделали вид, чтобы подозрения, павшие на Майкла Уайтхеда по поводу предполагаемой связи с российской разведкой, не препятствовали каким-то их общим интересам в совместном деле? Что это может быть за дело?
Неуклюжая попытка привлечь к негласному расследованию Джоан Салливан потерпела фиаско. Когда агенты ФБР, в том числе Эдвин Хейг, стали намекать на то, что ее сосед, возможно, ведет двойную жизнь или просто попал в трудные обстоятельства, из которых не может выпутаться, и было бы хорошо и правильно с ее стороны, если бы она на правах соседки и друга семьи стала почаще наведываться в гости к Уайтхедам, как бы наблюдая ситуацию изнутри, Джоан, строго прищурившись, уточнила: «Вы хотите, чтобы я стала вашей секретной замочной скважиной?» Эдвин Хейг растерялся на какое-то мгновение. Кажется, он один из присутствовавших агентов знал, что ежедневная разведывательная сводка, которая доставляется президенту в специальной красной папке, имеет название «Совершенно секретная замочная скважина», но откуда это могла знать Джоан Салливан?
Она тем временем продолжила: «О своем соседе Майкле я рассказала все, что сочла возможным и необходимым, а если вам нужен шпион Майкл, то я не его радистка!»
Просидев два дня над бумагами и ничего не высидев, Джон Негропонте решил доложить о своих тревогах президенту, пока змеиные игры не вылились в оглушительный скандал. Он вызвал начальника оперативного отдела Чарльза Макфарлайна и велел подготовить нечто вроде меморандума, отражающего, с одной стороны, пагубность таких операций, как «Удар кобры», с другой - неестественность ситуации, когда руководителя всего разведывательного сообщества сознательно держат в информационном вакууме. Смысл последнего Негропонте попросил изложить с предельной ясностью, и чтобы в контексте прозвучал вопрос: для чего нужен директор Национальной разведки, если ФБР с демонстративной формальностью относится к его поручениям, а ЦРУ вообще игнорирует их?
Он решил поставить в известность о своем запланированном визите в Белый дом Портера Госса, потому что этого требовали неписаные законы корпоративной этики. Едва подумал об этом, как позвонил сам Госс. Во-первых, чтобы поздравить Негропонте с присуждением какой-то почетной премии за выдающиеся заслуги на каком-то поприще, а во-вторых... Что там было во-вторых, директор ЦРУ забыл, как только услышал о намерении номинального босса искать правды у Джорджа Буша и о причинах, к тому подвинувших.