Тайрен не расслышал слов, которые вслед ему произнесла Кири, но физически их почувствовал — словно пуля засела в груди.

— Дженна Фарсон.

Дженна подошла к окну голубенькой гостевой комнатки маленького дома, который снимала ее сестра, и посмотрела на дочку. Та беззаботно резвилась с двумя внучками милой пожилой соседки. Три девчушки дружно играли в зеленой пластиковой песочнице.

На сердце у Дженны сделалось совсем тяжело. Синди сейчас три с половиной года. И она очень любит играть на воздухе. И любит обзаводиться новыми друзьями. Но центр Окленда просто-напросто не приспособлен для маленьких девочек, которые любят животных и обожают носиться по траве. Да и маленьких людей, с кем можно поиграть, там не так уж много.

И не всегда все просто с Синди, потому что у этого маленького существа характер весьма настойчив. Она исключительно эмоциональна и своевольна. И она очень скоро проявит все эти замечательные качества, когда начнет расспрашивать о своем папе.

Дженну это пугало, но она, естественно, понимала, что такое неизбежно. Ее дочь имеет право знать правду.

Щечки Синди раскраснелись от восторга и беготни. Она совершенно погрузилась в игру. Светлые, с рыжеватым отливом волосы, миндалевидные глаза и милое личико с курносым носиком — почти копия своей мамочки. Но тут было и кое-что от отца: серые глаза, например, которые умели смотреть так проникновенно, длинные ноги и — не на последнем месте — бурный темперамент, который порой выливался дикими вспышками. Когда дочке исполнился год, она едва не затерроризировала Дженну своими выходками, и, если бы не твердая рука и планомерное воспитание, бог знает, каким маленьким чудовищем она могла бы вырасти. Но Дженна, помня о характере отца Синди, оставалась тверда. Стоит допустить промах сейчас — и потом придется расплачиваться всю жизнь. А так Синди растет не капризной, всего лишь темпераментной, но это легче контролировать, проще направить в правильное русло.

Дженна вздохнула, повернулась спиной к окну и взяла с комода телефонный справочник. Ей обязательно нужно подыскать где-нибудь другое жилье — где-нибудь, где не окажется ни малейшего шанса столкнуться с Те Ароа.

— Ну и что ты тут делаешь?

В комнату вошла сестра — коробка печенья под мышкой и по стакану с молоком в каждой руке. Вот так, с молоком и печеньем, Марта появлялась всегда, чтобы утешить Дженну, когда происходили какие-нибудь неприятности. Было забавно и одновременно трогательно, что Марта по-прежнему считает молоко и печенье целебным средством-от-всего-плохого. И как приятно, что в мире остаются неизменные вещи. Пусть сестра считает так до старости…

— А кому, интересно, ты собралась звонить? — спросила Марта.

— Во все мотели города, — честно ответила Дженна.

Марта нарочито расширила глаза.

— Ты способна бросить родную сестру накануне свадьбы? — Она поставила молоко и печенье на столик и добавила уже совсем другим тоном: — Пожалуйста, не уходи. И извини меня за утро. Я вела себя ужасно.

— Не ужасно. Просто жутко, невыносимо и…

— Хорошо! Хорошо! — Марта плюхнулась на кровать. — Дженна, я люблю тебя и всего лишь хочу, чтобы ты была счастлива. То, что папа сделал четыре года назад, было неправильно и гадко. Но я думаю, что если ты и Тайрен поговорите… ну, может быть, это поможет, глядишь, и залечит пару старых ран.

Дженна невесело хмыкнула.

— Спасибо конечно, маленькая сестричка, но ты же видела, как он смотрел на меня. Что прошло, то прошло. Все позади. Вряд ли Тайрен способен забыть обо всем, что было. Во всяком случае, это не твоя вина, ты никак не могла изменить что-либо в действиях и решениях отца, — добавила она, помолчав.

— Я должна была тебе помочь, — пробормотала Марта.

— Нет, ты ничего мне не должна. Ты была слишком юной. — Дженна вздохнула. — Не было у меня выбора. Если бы я пошла к Тайрену, они с бабушкой оказались бы на улице. Папа поклялся мне в этом. А я не могла такого допустить.

— Теперь у них огромный домина. И с деньгами никаких проблем.

— Знаю. — Дженна кивнула в сторону печенья. — Можно, я возьму одно?

Марта разулыбалась.

— Возьми два! — И тут же посерьезнела. — Навестишь папу?

— Не думаю.

— Но познакомить его с внучкой?..

— Свое отношение к Синди он уже однажды продемонстрировал, — напомнила Дженна. — Повторения я не хочу.

— Он изменился после твоего отъезда. Вернее, после той дорожной аварии. Я уверена, он будет очень вам рад. И еще уверена, что он раскаивается.

Дженна решительно мотнула головой.

— Не собираюсь пытать судьбу. Я не могу допустить, чтобы он обидел мою Синди. Мне хватает проблем с Тайреном. — Она ткнула пальцем в справочник. — Вот поэтому я бы лучше подыскала себе другое место. Пока он не заявился сюда и не вытряс из меня все то, о чем я говорить не хочу.

— Слушай, прекрати. Он сказал, что на свадьбу не придет?

— Сказал, — вздохнула Дженна.

— Так какие проблемы?

Дженна беспомощно пожала плечами. Он действительно пообещал не приходить, значит, не придет и за приглашением.

— Что ж, похоже, нет проблем.

Марта тем временем поглощала молоко и печенье. Она облизнула губы и изрекла:

— У него по-прежнему к тебе чувства.

— О, конечно, я знаю. Ненависть, презрение…

— Но как бы там ни было, ты должна наконец сказать ему правду, — заявила Марта.

— Я уже пыталась однажды, ты не помнишь?

Марта обняла сестру за плечи.

— Ты должна попытаться еще раз.

— Да я просто не думаю, что он готов к этому, — покачала головой Дженна.

— Не готов он или ты? — уточнила сестра.

Дженна взяла печенье и пошла к окну, чтобы в очередной раз взглянуть на дочку. Ей не хотелось даже думать над вопросом сестры. Тайрен ненавидит Дженну. И самое вероятное, что после сегодняшней встречи будет бежать от нее, как от чумы. Она бы тоже не стала общаться, если бы с ней так поступили…

Вдруг у нее перехватило горло, а руки задрожали.

За окном происходило то, что она тысячу раз себе мысленно рисовала. Синди больше не сидела в песочнице, а стояла сейчас возле кустов роз. И возбужденно болтала с высоким, исключительно привлекательным мужчиной с длинными, до плеч, черными волосами.

— А у тебя тоже есть лошадки?

Тайрен, улыбаясь, разглядывал хорошенькую маленькую девчушку с длинными светлыми волосами, которая смотрела на него огромными сияющими глазищами.

— Семь штук.

Был один из тех дней, когда даже к вечеру до того жарко, что мысли способны двигаться лишь в сторону тени и холодной воды.

Лимонад тоже ничего, подумал Тайрен, когда малышка протянула ему пластиковый стаканчик, который принесла с детского столика на краю выложенной плиткой террасы.

— Огромное спасибо, мисс, — сказал он и залпом выпил прохладную жидкость.

А кто, интересно, эта девочка? Наверное, одна из внучек миссис Юнг. Хотя она совсем не похожа на двух других темноволосых крошек. Но мало ли… Он помахал рукой миссис Юнг и опять вернулся к созерцанию малышки, которая сейчас тянула его за штанину. Это была вовсе не маленькая принцесса в бантиках и кружевах. Нет. Малышка, которая самостоятельно представилась Синди, носила футболку и джинсы. Руки и мордашка перепачканы. Настоящая маленькая разбойница, это он подметил, едва войдя в сад, когда она моментально выскочила из песочницы. Похоже, страх ей вообще неведом, одно сплошное доверие. Ей года три или четыре. Тут он был не очень уверен. Он попытался узнать, но она не могла ответить ничего точно, вместо этого сама забрасывала его вопросами. А что? Он любит детей. Только не слишком часто с ними общается и поэтому практически не имеет опыта.

Если у тебя нет ни братьев, ни сестер, стало быть, тебе не обзавестись племянниками.

Синди поманила его пальцем, словно собиралась поведать огромную тайну. Он нагнулся к ней, и она зашептала ему в ухо:

— А моя мамочка читает мне книжку про лошадок. Про аппалозов. — Ей было сложно выговорить породу, получалось «апа» и «осы». — У тебя тоже есть аппалозы?