У Элли не было приглашения на вечеринку, и одета она была совсем не по случаю. Поэтому она не удивилась, когда охрана не пустила ее на борт. Она готова была незаметно проскользнуть на яхту, смешавшись с другими гостями, но те лишь презрительно оглядывали ее, словно бедность была болезнью, которой можно заразиться.

Элли знала, что выглядит не лучшим образом. Она даже не накрасилась. Духи тоже не помешали бы, потому что пахло от нее машинным маслом.

Спрятавшись в тени раскидистого дерева, Элли размышляла, что делать дальше. Больше всего ей хотелось убежать к себе на лодку и зарыться лицом в подушку, но упрямство и гордость никогда не позволили бы ей так поступить.

Нужно найти способ пробраться на борт. Сначала пройти сквозь кордон охраны, а потом через всех этих шикарных людей на борту. Не слишком ли она самонадеянна?

Местные девчонки прошли мимо Элли. Они были одеты в форму официанток. Очевидно, их наняли, чтобы обслуживать вечеринку…

Выйдя из тени, Элли позвала их. Девушки остановились. Элли озвучила свою просьбу одной из них. Та сначала рассмеялась, но потом, посоветовавшись с подругами, согласилась.

Я неплохо выгляжу, думала Элли, глядя на себя в зеркало уборной одного из прибрежных кафе. Она дала девушке возможность отдохнуть и золотую цепочку, которую всегда носила на шее, в придачу. Украшение принадлежало матери, и Элли трудно было расстаться с ним, но остров волновал ее больше, чем все сокровища мира.

Пройти на борт теперь оказалось просто. Одурачить метрдотеля Луиджи было не так легко. Особенно когда он начал расспрашивать о ее опыте работы. К счастью, время поджимало, и недоверчивый мужчина отпустил Элли.

На борту находилось столько народу, что затеряться среди гостей было просто даже под зорким взглядом метрдотеля. Элли быстро разносила напитки, постепенно перемещаясь в сторону столовой, где должен был проходить обед.

С минуту Элли молча смотрела на стеклянный потолок, в котором видны были луна и звезды. Выглядело это настолько захватывающе, что на мгновенье Элли даже позабыла о своей миссии.

Девушка оглядела зал. За столиками, каждый из которых был накрыт на восемь персон, сидели шикарно одетые женщины и их красивые спутники. Но где же Александр?

— Тебе больше нечем заняться? Что стоишь и смотришь?

Элли едва не подпрыгнула на месте. Метрдотель застукал ее.

— Спасибо, Луиджи, я сам разберусь, — раздался совсем близко властный голос.

— Александр! — воскликнула Элли.

— Снова ты? И снова создаешь мне кучу проблем. Почему, Элли?

Девушка с трудом отвела взгляд от двух верхних пуговиц его рубашки, которые были расстегнуты и обнажали загорелую кожу.

— Прости, ты что-то сказал?

— Могла бы не пялиться на меня так откровенно. Ты привлекаешь к себе внимание.

— Неужели?

— Я думал, что дал тебе личное приглашение на вечеринку.

— Да, но я до последнего момента не собиралась идти.

— Значит, ты передумала. А я разве говорил о карнавальном костюме?

— Я здесь не для того, чтобы развлекаться, Александр. Это был единственный способ оказаться на борту.

— И ты пошла на крайние меры.

— Думаю, нам нужно пойти в другое место и поговорить. Куда-нибудь, где тихо.

— Это может подождать? Я хозяин вечеринки…

— Нет, не может, — отрезала Элли.

— Куда хочешь пойти? В мою каюту?

Несмотря на внешнюю браваду, Элли затихла. Теперь рядом не будет Кирии Теодопулос, чтобы защитить ее.

Элли застыла у двери.

— Входи, я не кусаюсь.

А если и кусаюсь, то тебе понравится, говорил его насмешливый взгляд.

Чувствуя странное возбуждение, девушка тем не менее посмотрела на дверную ручку, чтобы понять, как быстро сможет повернуть ее и убежать в случае необходимости.

Элли вдохнула и выдохнула несколько раз, стараясь не замечать своей реакции на присутствие Александра. Она пыталась сосредоточиться на гитарной музыке, звучащей где-то неподалеку, пыталась заставить сердце биться ровно, но оно не слушалось. Грудь под формой налилась и потяжелела. Все тело горело.

Это безумие. Она не могла спать с мужчинами, а тем более с Александром.

Пытаясь прийти в себя, девушка оглядела роскошную каюту. Комната была слабо освещена. Кожаные диваны кремового оттенка стояли напротив друг друга, разделенные персидским ковром. На низком столике между ними стояла ваза с цветами.

Но она здесь не для того, чтобы глазеть на роскошную обстановку!

— Ты хотя бы представляешь себе, что происходит в твоих водах, Александр? Или слишком занят удовольствиями?

— Ты имеешь в виду свой док? Посол приехал неожиданно. Большая честь для нас. Думаю, ты первая согласишься.

— Посол… — Элли нахмурилась. Каждый раз, когда у нее находились аргументы против Александра, тому удавалось выйти сухим из воды. — Но даже он должен знать, что не по правилам занимать чужой док.

— У посла есть определенные преимущества, Элли.

Ему нравилось, как она выглядит в форме официантки. Очень женственно и сексуально. Внезапно Александр потерял всякий интерес к разговору о лодках и доках. Ему нужна была твердая поверхность и несколько часов земных удовольствий.

— Я говорю о простом чувстве такта.

— Жизнь отнюдь не проста, Элли.

— Только не на Лефкисе. По крайней мере, так было до того, как ты купил остров.

Александр начал терять терпение. Да любая женщина на борту отдала бы что угодно за то, чтобы оказаться на месте Элли.

— Если ты пришла укорить меня в том, чего я не в силах изменить… — Александр пошел к двери, удивившись, когда Элли встала у него на пути.

— И не изменишь, да?

— Да! — рявкнул мужчина.

Элли отвернулась.

— Мне следовало ожидать, что тебя не заинтересуют мои слова.

— Тогда зачем ты здесь?

Она ответила не сразу:

— Потому что кто-то должен противостоять тебе.

— И этот кто-то — ты? Кто позволил тебе говорить за всех жителей острова, Элли?

— Старейшины. — Она повернулась к Александру. Щеки девушки пылали. — Старейшины попросили меня.

— Ты разве не поняла, что они передумали?

— Нет… Они просто боялись тебя обидеть…

— Уверена?

— Никто не смеет перечить тебе…

— Кроме тебя?

— Именно.

Напряжение в комнате достигло максимума. Воздух словно наэлектризовался. Элли раскраснелась. Форма необыкновенно шла ей, как и зачесанные назад волосы.

Александр давно потерял интерес к словесной перепалке. Он хотел заключить Элли в объятия. Он видел, что она возбуждена не меньше его. Он желал видеть, как ее глаза темнеют от страсти, как ее тело взывает к нему. Хотел вдыхать ее запах, пробовать ее на вкус. Но всему свое время.

— Мои люди должны были связаться с тобой по радио. У тебя ведь есть радио на борту? Если нет, Элли, это серьезное нарушение морского протокола.

— Оно сломалось. Но я взяла с собой мобильник.

— А если бы ты оказалась вне зоны действия сети, что тогда? Ты всегда подвергаешь жизни своих пассажиров такому риску?

— Никогда! Если кто-то и подверг их жизни опасности, то это ты!

— Я?

— Твои капитаны, охранники, все эти люди…

— Сегодня же почини радио, Элли.

— Я не…

— У меня нет больше времени на пустые разговоры. Ты была на собрании и видела, что старейшины выслушали мои планы и согласились со мной.

— Думаешь, твои гонки состоятся, даже если местные будут против?

— Считаешь, у них хватит смелости противостоять мне?

— Хватит! Я знаю.

— Гонки состоятся в срок.

— Ты хотя бы представляешь, во что это может вылиться? Меня пугает то, что ты собираешься сделать с островом.

— То есть тебя пугают перемены?

— Ты не думаешь о последствиях. Тебя волнует только прибыль…

— Когда я купил Лефкис, он был на грани банкротства. Никто не знал, как спасти его. Или ты забыла, что Деметрос Линдос присвоил все деньги себе? Я не такой, как он, Элли.

— Может, и нет. Но ты законченный эгоист, которому плевать на чужое мнение. Знаю, ты считаешь себя лучше всех нас, вместе взятых, но в тебе говорит разум, а не сердце, Александр.