Все правильно, решительно сказала себе Сэм. Она должна была уйти. Поцелуи, счастливые мгновения, проведенные в его объятиях, — все это не имело будущего. Слишком сложно, чтобы иметь будущее.

Но если так, отчего ей так невыносимо больно?

Атлантика в декабре — совсем не то, что в июле, размышлял Эйдан, стоя на скалистом утесе и задумчиво глядя на серую толщу океанской воды. Весь горизонт был затянут влажным туманом, ветер колол лицо солеными ледяными иглами и взбивал белую пену на гребнях разбивавшихся о прибрежные скалы волн.

С того места, где он стоял, если посмотреть чуть левее, как раз была видна крыша старой рыбачьей лачуги. Сэм все еще жила там — во всяком случае, кто-то по-прежнему платил мизерную ренту, и у Эйдана не было сомнений в том, что это именно она. Он не наводил справок.

Тогда, летом, она его здорово разозлила. Как нелепо из-за одной лишь разницы в положении отказаться от того, что так чудесно началось! Впрочем, если уж быть честным до конца, она ранила его самолюбие. Будь она и вправду так увлечена им, как ему казалось, подобные мелочи не имели бы значения.

Все это время Эйдан намеренно избегал встреч. Но сейчас был канун Рождества. Обычно он отправлялся в какую-нибудь экзотическую страну, но на этот раз, так и не придумав, куда поехать, приехал сюда.

Он вновь обратил взгляд на коттедж. Из трубы поднималась едва заметная струйка дыма. Значит, она дома. Ничего не случится, если он просто зайдет поздороваться, размышлял Эйдан. Задержаться подольше все равно не получится — скоро должны прислать важный факс из Токио. Дела ведь не останавливаются только потому, что скоро Рождество.

Сунув руки в глубокие карманы ветровки и передернув плечами, он зашагал по каменистой тропе. Было слышно, как играет радио, а подойдя ближе, он различил и негромкое пение Сэм. На мгновение Эйдан остановился в нерешительности. Глупости, тут же побранил он себя. Что тут такого? Он постучал в дверь.

Сэм сидела за кухонным столом, держа в руке небольшой паяльник. Перед ней на широкой доске были разложены всякие металлические безделушки. Она вопросительно подняла голову, и целая гамма чувств промелькнула на ее выразительном лице. Эйдану казалось, что он не забыл ее. Удивительно миловидная девушка: темноволосая, с большими глазами и изящными чертами лица. Девушка, невольно приковывавшая взгляд, где бы она ни появилась. Она и вправду была такой, как он ее запомнил, и все же… Показалось или действительно за эти несколько месяцев в ней произошла едва заметная перемена? Теперь перед ним была уже не просто миловидная девушка…

В этот момент она отодвинулась от стола, и Эйдана словно ударили в солнечное сплетение. Вместо знакомой стройной талии он увидел полный, округлившийся живот. Сомнений быть не могло — Сэм ждала ребенка.

Его взгляд был красноречивее слов. Сэм почувствовала, как заливается краской. Она знала, что, если он вдруг вернется, скрыть свое положение ей вряд ли удастся. И все же такой реакции не ожидала. Это было не изумление и даже не шок. Она была почти уверена, что в темных глазах сверкнул… гнев.

Несмотря на предательский румянец, Сэм твердо решила делать вид, будто ее совершенно не волнует, что он о ней подумал.

— Доброе утро, — с подчеркнуто холодной вежливостью произнесла она. — Какой сюрприз!

Эйдан криво усмехнулся, в его взгляде сквозило нечто, сильно напоминавшее презрение.

— Сюрприз — не то слово, — сухо отозвался он, затем сел, не дожидаясь приглашения. — Мне следует поздравить тебя с замужеством? — саркастически осведомился он. — Только вот что-то не вижу кольца. Или ты его просто не носишь, сейчас ведь это немодно?

— Нет, — отвечала она, проклиная предательскую дрожь в голосе. — Я не замужем.

В улыбке Эйдана не было и намека на веселье.

— Так чей же он? — без обиняков спросил Эйдан. — Надеюсь, не того парня с кухни, что увивался за тобой? Тот, со светлыми волосами?

Сэм ошеломленно уставилась на него.

— Ты ведь не имеешь в виду Барри? Разумеется, это не он!

Он резко рассмеялся.

— Что ж, и на том спасибо. По мне, он был слабоват. Могла найти себе получше. Так чей же все-таки ребенок? Какого-нибудь загорелого красавца спортсмена, что повстречался тебе на пляже?

— Тебя это не касается, — гневно отрезала она.

— И то верно, — он презрительно пожал плечами. — И слава Богу, если, конечно, ты сама знаешь, кто отец.

— И что это ты имел в виду, позволь полюбопытствовать? — Ее взгляд сделался ледяным.

— Ну, ты была бы не первой среди молодых особ, которые, обнаружив, что беременны, не знают, чье имя вписать в свидетельство о рождении, — презрительно усмехнулся Эйдан, нарочно стараясь ранить как можно больнее.

Его слова привели Сэм в бешенство.

— Как ты смеешь даже думать такое! — Затем, к стыду своему, она сделала то, чего никогда (она поклялась себе в этом), ни при каких обстоятельствах не должна была делать при нем: она разрыдалась.

— Черт! — нетерпеливо пробормотала она, размазывая струящиеся по щекам слезы и отчаянно шаря в кармане комбинезона в поисках платка. Эйдан протянул ей свой, и Сэм нехотя поблагодарила.

— Прости. Я нагрубил тебе, просто погорячился.

Сэм удивленно моргнула. Эйдан Харпер просит прощения? Не зная, что сказать, она кивнула.

— Выпьешь кофе?

— Спасибо.

Она поднялась, стесняясь своего живота, и неуклюже подошла к раковине налить в чайник воды.

— А когда он родится? — с интересом спросил Эйдан.

— В середине февраля.

Теперь, проделав нехитрый подсчет, он мог понять, что она уже была беременна, когда они познакомились. Судя по наступившему молчанию, он подсчитал.

— Вижу, ты занялась чем-то менее громоздким, чем летом, — заметил спустя некоторое время Эйдан.

— А-а… да. Металлолом мне сейчас ни к чему. Кое-кто… — она смущенно улыбнулась, погладив живот, — мне немного мешает.

— А что это будет? — спросил он, взяв в руки вещицу из медной и никелевой проволоки.

— Украшения. То, что ты держишь, — серьги, а еще к ним будут колье и браслет.

— Красиво, — одобрительно кивнул он. — И очень оригинально. Хорошо продается?

— Сейчас не очень. — Она поставила на стол кофе. — Но, надеюсь, летом, когда здесь будет больше туристов, дела пойдут лучше.

— Так на что же ты живешь?

— На деньги, что выручила от продажи скульптуры, — безразлично пожала плечами Сэм.

Эйдан был искренне удивлен.

— Вряд ли от тех денег еще что-то осталось.

Сэм настороженно умолкла. Меньше всего на свете ей хотелось признаваться Эйдану Харперу в своей практически полной финансовой несостоятельности.

— Пока хватает, — уклончиво ответила она.

— А как же… отец ребенка? Он разве не желает помочь?

Она взглянула на него, полная решимости не выдавать своей тайны.

— Его я просить не собираюсь.

— Но почему? — почти сердито спросил Эйдан. — Он несет такую же ответственность, как и ты. Не может же он вот так сделать тебе ребенка, а потом бросить на произвол судьбы!

— Мне… не нужна его помощь, — возразила она. Хоть бы он поскорее кончил этот разговор. — Сама справлюсь.

Эйдан не стал спорить, лишь тяжело вздохнул, очевидно, пытаясь совладать с собой.

— Прости, — выговорил он наконец. — Должно быть, этот тип причинил тебе сильную боль.

— Не будем об этом, — холодно произнесла Сэм.

— Ты была влюблена в него?

На щеках Сэм выступил чуть заметный румянец.

— А-а… не совсем, — призналась она, старательно помешивая кофе, в который забыла положить сахар.

— То есть как это — «не совсем»?

— Господи, да это что, допрос?! Это не твое дело!

— Действительно, не мое, — холодно заметил он. — Просто, когда прошлым летом ты дала мне отставку, я подумал, что ты не из тех, кто легко относится к подобным вещам. Признаться, я немного разочарован.

— Я и не относилась к этому легко! — возразила она. — Это была… просто ошибка.

Он саркастически поднял брови.