— Хорошо зарабатываете?

— Достаточно. Я неприхотлива.

Она поставила на стол кружки с кофе.

— Молоко под мойкой, — она указала на ведро, наполовину заполненное холодной водой, в котором находились два пакета молока, пачка масла и пакет с сосисками.

— Вижу! Все современные удобства! — весело заметил он.

— Ничуть не хуже холодильника. И даже надежнее. Электропроводка тоже иногда подводит.

— Но ведь это неудобно, — осторожно заметил он, боясь ненароком рассердить ее снова. — Почему вы выбрали именно это место? Почему не поселились в деревне?

— Мне нужен был свой угол, чтобы закончить скульптуру, — равнодушно отозвалась она. — Сарай для этого просто идеален. К тому же все свободные дома в деревне на лето сдаются туристам, а рента мне не по карману.

Эйдан кивнул. Он брал с нее едва ли не четверть того, что ей пришлось бы платить даже за однокомнатный коттедж в деревне. Но ведь дом явно не стоил этого, во всяком случае, если судить по тому, что он увидел.

— Могу я осмотреть дом?

— Как хотите. Много времени это не займет: здесь только две комнаты и туалет на улице. — Она вздернула подбородок. Изящный подбородок, отметил про себя Эйдан, но и очень волевой. — Не думаю, что кому-то из ваших отдыхающих вздумается здесь поселиться.

— Вряд ли. Ведь придется изрядно потратиться на ремонт. Наверное, лучше всего будет его снести.

— Снести?! — В ее глазах вспыхнул гнев. — Но… Как вы можете, это же вандализм! Он простоял здесь… Не удивлюсь, если ему уже сотни две лет. Не то что ваша гостиница.

Эйдан приподнял бровь, немного удивившись, что она так яростно встала на защиту этой развалины.

— Ну что ж, позвольте мне для начала хотя бы взглянуть, — примирительно отозвался он. — Стены, похоже, сложены на совесть.

Девушка открыла было рот, готовая напуститься на него, но вдруг передумала, очевидно рассудив, что силы не равны.

— Итак. Как видите, это кухня, — с деловым видом начала она. — Имеется раковина, водопровод. Вода есть почти всегда. Электроплита. — Она указала на старенькую двух-конфорочную плитку, какие Эйдан помнил только по студенческому общежитию. — Холодильник не работает. Вот и все.

Эйдан согласно кивал, слушая ее шутливое описание, и отметил про себя, что взимаемая за дом рента, пожалуй, даже завышена.

— А камином можно пользоваться?

— Да. Но летом я почти не развожу огонь, только если нужна горячая вода.

— А как же вы моетесь?

— Я… хожу в гостиницу, — она стыдливо потупилась.

Эйдан рассмеялся. Рента за дом, разумеется, не предусматривала права пользоваться гостиничными удобствами, но вряд ли кому-то из персонала пришло бы в голову ее выпроводить. Но до этого ему совершенно не было дела: в его воображении вдруг возник образ стройной обнаженной девушки, нежащейся в пенистой ванне.

— А там что? — спросил он, указывая на другую комнату. Двери не было, и вход закрывала лишь потрепанная бархатная штора. — Должно быть, спальня?

— Да, — она смущенно замялась.

— Можно? — По правде говоря, ему вовсе незачем было туда заходить. Просто хотелось немного подразнить ее и понаблюдать за реакцией.

Девушка отвела взгляд. Как и кухня, спальня была совсем маленькая, с низким потолком. Большую часть ее занимала широкая старинная кровать, покрытая лоскутным одеялом. Рядом стоял маленький круглый столик. Вместо скатерти на нем лежала шелковая шаль с бахромой. На столике — лампа и стопка книг. Еще одна шаль висела на стене над кроватью, очевидно, прикрывая пятно на стене, но именно она придавала комнате какое-то необычное очарование. Сразу видно, что здесь поселился художник, размышлял про себя Эйдан.

В комнате было прохладно, но на кровати лежала целая гора одеял и пледов, в которые всегда можно укутаться. И вдруг сердце Эйдана учащенно забилось, и он ясно представил себе, как зарывается под них вместе с ней, как жарко сплетаются в страстном порыве их обнаженные тела…

Какой-то внутренний инстинкт подсказал ему, что те же чувства обуревают и девушку. Она резко отошла в сторону, к комоду, завершавшему скудную меблировку комнаты, и принялась убирать разбросанные на нем вещи.

— Я… я же говорила, что смотреть здесь особенно не на что, — смущенно заметила она.

Длинные ресницы опустились, на щеках вспыхнул чуть заметный стыдливый румянец. Так, значит, мисс Саманта Дагган вовсе не такая уж недотрога, удовлетворенно отметил он. Она прекрасно чувствовала возникшее между ними притяжение, но попробуй-ка заставь ее в этом признаться. Эйдану это понравилось. Возможно, с годами он сделался сентиментален, но в последнее время ему все чаще казалось, что удовольствие стало чересчур доступным.

А она девчонка что надо. Сколько времени потребуется, чтобы убедить ее спрятать коготки?

Возьми же себя в руки! — сурово приказала себе Сэм. С тех пор как он неожиданно появился на пороге, она так и не сумела прийти в себя. В первое мгновение ей даже показалось, что она видит призрак.

Но, разумеется, это никак не мог быть Демиен Харпер. Демиен был мертв, погиб, катаясь на водных лыжах на Барбадосе три недели назад. Но когда она сняла шлем, чтобы лучше разглядеть гостя, то сразу догадалась, кто перед ней. Сходство было разительным, и еще прежде, чем он успел представиться, она догадалась, что это и есть старший брат, о котором так часто с восторгом рассказывал Демиен.

Рассмотрев его повнимательнее, она, однако, заметила и различие в облике братьев. Этот — Эйдан — был на пару дюймов повыше и немного стройнее, хотя так же широк в плечах. Те же темные волосы, только чуть короче. И было в его внешности что-то, указывавшее на более решительный нрав, чем у его жизнелюбивого брата, хотя и Эйдана отличала та же горделивая красота.

И с чего это она так покраснела! Чего бояться, в конце концов? Что при виде скрипучей кровати он не сумеет обуздать страсть и изнасилует ее на месте? Скорее ему бросится в глаза заплата на потолке и стоявшее под ней ведро, красноречиво указывающие на протекавшую крышу, да старая оконная рама со старательно заткнутыми от промозглого океанского ветра щелями, что, впрочем, совершенно не помогало.

Он аккуратно поскреб ногтем трухлявую раму.

— Совсем сгнила, — подтвердил он вслух свою догадку, — рама вот-вот выпадет.

— В таком же виде она была, когда я сюда въехала, — ответила девушка, вставая на защиту своего приюта. — Я уже привыкла.

Эйдан покачал головой.

— В этой развалюхе и собаку жалко поселить.

Она решительно обернулась, стараясь справиться с волнением.

— Я ни на что не жалуюсь, — порывисто заговорила Сэм, — исправно плачу каждые две недели ренту — я не задолжала вам ни пенни. Мне здесь хорошо. Неужели так трудно просто оставить меня в покое?

Сэм решительно направилась на кухню.

— Вот и все. Экскурсия окончена, — слегка иронично заметила она. — На обратном пути не забудьте заглянуть в нашу сувенирную лавку.

В ответ он добродушно улыбнулся, и эта усмешка лишь подчеркнула немного циничный изгиб его губ. К сожалению, намек он явно не понял и, вместо того, чтобы откланяться, снова сел к столу.

— Придется мне об этом подумать. Я не хочу выселять вас, раз вам больше некуда пойти, и все же сдавать внаем дом, потолок в котором грозит вот-вот обвалиться, тоже нельзя.

— Все дело в нескольких черепицах, — возразила она в отчаянии. Но что толку было спорить: ведь он, судя по всему, уже все решил и имел на это право, ведь это его дом.

Эйдан сухо рассмеялся.

— А рама? А эта заплата на потолке в спальне, электропроводка? А трубы? Могу поспорить, что зимой они замерзают.

— Только если не топить камин.

— И чем же вы топите? — насмешливо осведомился он.

— Собираю хворост. Во время отлива на берегу его полно. Обычно я складываю его в сарай на просушку. А иногда, если есть деньги, покупаю в деревне уголь. Денни продает его мешками в своей скобяной лавке, — взволнованно продолжала оправдываться Сэм.