— Ради Бога, при чем тут благодарность! Она моя родная племянница.

— А я ее мать! — В этот момент раздался яростный писк Хлои: размахивая кулачками, словно боксер, она принялась брыкаться и извиваться, едва не вырываясь из рук. Сэм с радостью воспользовалась этим. — Послушай, я кормлю ее, а ты тут кричишь. Видишь, ее это нервирует.

— Хорошо. — Было видно, что он все понял, но спорить не стал. — Поговорим позже.

— А, по-моему, говорить не о чем, — отозвалась Сэм, укачивая Хлою. — Давай просто признаем, что мы разные, только и всего.

— Как знаешь. Что ж, спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Как только он вышел, Сэм снова принялась успокаивать дочурку.

— Все, малышка, он уже ушел, не надо больше плакать.

Но утихомирить Хлою было делом непростым, и вскоре ей стало ясно, что предстоит еще одна бессонная ночь.

По крайней мере, одна проблема, похоже, решена, размышляла Сэм. Она немного опасалась, что, сумев убедить ее перебраться к нему в Лондон, Эйдан снова начнет настаивать на женитьбе. И кажется, ей удалось показать ему, что он понапрасну теряет время.

«И хрюшка визжала и визжала всю дорогу домой!» Ну, вот — оделись, теперь можно идти. Куда мы отправимся? На пруд, кормить уточек?

Июль был в самом разгаре, и погода стояла жаркая. Если бы парк не располагался так близко от дома, Сэм наверняка возненавидела бы эту городскую жизнь. Но, прогуливаясь по зеленым тропкам в тени вековых дубов и наблюдая, как пасутся олени, можно было без труда представить, что ты вдали от машин и асфальтовых мостовых.

Впрочем, это не всегда помогало, размышляла Сэм, спускаясь с Хлоей по широкой парадной лестнице. Лондон был здесь ни при чем, все дело в этом доме.

Нет, она вовсе не хотела прослыть неблагодарной. Дом был великолепен: старинное здание с антикварной мебелью и потрясающей коллекцией живописи. Будь все иначе, она бы, наверное, даже полюбила его, но полгода спустя ей стало казаться, что ее заключили в роскошную золотую клетку.

Сэм и не думала, что прогостит здесь так долго, но как могла она уехать? Мать Эйдана души не чаяла в своей внучке.

Но главное — сам Эйдан. По сути дела, он почти все время был в отъезде. А когда появлялся дома, держался по отношению к ней подчеркнуто вежливо, даже немного отстранение Опасения, что он снова начнет докучать ей своими предложениями, оказались напрасными. Напротив, он регулярно встречался с несколькими девушками. Одна была дочерью графа, другая — очень элегантная телеведущая.

К сожалению, сей факт не помешал Сэм все-таки влюбиться в него. Это было невыносимо: находиться так близко и скрывать свои чувства, делая вид, что они всего лишь дальние родственники.

— Какая же глупая у тебя мамочка, — сказала она Хлое. — Как можно быть несчастной в такой чудесный ясный день? Пойдем-ка возьмем колясочку, а потом заглянем на кухню, не оставила ли тетя Ви хлебных крошек для уточек.

Десять минут спустя, усадив Хлою в коляску, она уже спускалась с крыльца. Осторожно двигаясь по ступенькам, чтобы не слишком трясти малышку, она не заметила, как от калитки отошли двое.

— Мисс Дагган?

Сэм озадаченно остановилась, глядя, как один из незнакомцев с камерой в руках полна корточках, пытаясь сфотографировать их с Хлоей.

— Джон Бреннан, — представился второй, протягивая ей навстречу микрофон. — «Санди Бейкон». Это мой коллега, Роджер Уильяме. Расскажите нам свою историю, мисс Дагган. Как долго вы с Эйданом Харпером вместе?

— Что?..

— Вы знаете, что он продолжает встречаться с Имоджен Ларссон?

— Я… Нет, не знала, но…

Фотограф протянул руку к Хлое, и Сэм запаниковала, решив, что это похитители.

— Не смейте! — закричала она, хватая коляску. — Убирайтесь! Я закричу!

— Мы всего лишь журналисты, мисс Дагган, — успокоил ее парень с микрофоном. — Мы выполняем задание. В прошлом году мистер Харпер очень близко общался с мисс Ларссон. Ходили слухи, что они собираются пожениться. Что вы можете сказать об этом?

— Они просто… друзья, — бросила она, стараясь развернуть коляску и заслоняя собой дочку. — Уходите, я не позволяла фотографировать Хлою.

— Хлоя? Красивое имя. Она прелестный ребенок. И очень похожа на папочку.

— Уходите! Вы нарушаете право частной собственности. Я сейчас вызову полицию.

Наконец ей удалось войти в дом. Захлопнув перед ними дверь, она в ужасе прижалась к ней спиной. Господи, да что же это такое? По крайней мере, не похитители… Но зачем им понадобилась фотография Хлои? И что они имели в виду?..

Сэм рассмеялась, догадавшись, в чем дело. Каким-то образом газетчикам удалось разузнать про Хлою, а едва увидев ее, они пришли к тому же очевидному — хотя и ошибочному — выводу, что и персонал больницы, где она родилась. Решили, что она — дочь Эйдана.

В последующие несколько дней ей было уже не до смеха. Всякий раз, пытаясь выйти из дома, она неизменно наталкивалась на вездесущую камеру, высматривавшую ее, словно Циклоп, то из-за калитки, то из кустов живой изгороди. С каждым днем газетчики становились все наглее, оскорбляя и насмехаясь над ней. Сэм понимала, что ее пытаются спровоцировать, и им это почти удавалось.

К тому времени, когда Эйдан вернулся из Нью-Йорка, Сэм была уже на пределе. А раз именно он втянул ее в эту историю, притащив с собой в Лондон, пусть сам и расхлебывает.

Она как раз уложила Хлою, когда в воротах показалась его машина… Приготовившись к бою, она зашагала навстречу. С порога заметив ее воинственное настроение, Эйдан удивленно поднял брови.

— Что случилось?

— Ничего страшного, — ядовито произнесла она. — Просто вот уже несколько дней я практически под домашним арестом.

— Почему? — нахмурился он. — В чем дело?

— Газетчики! Ты разве не заметил? Они там чуть ли не лагерь разбили. Какая-то воскресная газета — не помню точно. Хотели сфотографировать Хлою, а также узнать, что я думаю о твоих встречах с Имоджен Ларссон.

— Вот оно что! — рассмеялся он, поднимаясь по лестнице.

— Не понимаю, что тут смешного! Они решили, что я твоя подружка. Правда, при этом употребили другое слово. А еще обозвали меня жалкой простушкой, которая терпеливо сидит дома, пока ты… крутишь амуры со своей бывшей.

Эйдан развеселился еще больше.

— Это ты-то жалкая? Должно быть, разговор был совсем коротким, иначе ты бы размазала их по ступенькам.

— Возможно, но они сделали определенные выводы. Наверное, это было неизбежно. Не надо было нам с Хлоей сюда переезжать.

Эйдан безразлично пожал плечами.

— Папарацци. Не обращай на них внимания.

— Конечно, тебе легко, — обиженно возразила она. — Ведь ты привык, что твое имя постоянно мелькает в колонках сплетен, а я — нет.

— Послушай, если тебе это так мешает, я позвоню им и поставлю на место, — все так же равнодушно проговорил он. — Или попрошу кого-нибудь из моих служащих заняться ими. Но по опыту могу сказать, что лучше всего просто не обращать на них внимания. Очень скоро им это надоест, и они уймутся.

Спустившись в холл, Сэм принялась поправлять цветы в вазе.

— В любом случае я давно уже подумываю о том, чтобы как-то решить нашу проблему, — натянуто проговорила она. — Я… Мы с Хлоей ведь не собирались оставаться у тебя навсегда.

Эйдан резко обернулся, темные глаза сузились.

— Хочешь уехать? Только из-за парочки паршивых репортеров? Это смешно.

— Не только из-за них, — отвечала Сэм, стараясь, несмотря на волнение, говорить решительно. — Я уже давно об этом думаю.

— Но почему? — нетерпеливо воскликнул н. — Мне казалось, тебе здесь хорошо. По-моему, вы прекрасно ладите с мамой.

— Это точно. Она очень добра ко мне — даже слишком. Да и ты тоже. Без вашей помощи даже не знаю, как бы я справлялась и первые месяцы. Но теперь Хлоя уже окрепла, и, по-моему, нам пора начинать жить самостоятельно. Я могу найти работу…

— Какую?

— Не знаю. Может, займусь преподаванием. Но мне необходимо чем-то заняться. Я уже просто задыхаюсь.