Увидев, как поникла Аннабелл и как потухли ее глаза, мужчина улыбнулся.

— Это не милостыня, — спокойно сказал он. — Это подарок в память о празднике, все равно что подарок на Рождество.

Джонни приподнял голову и вопросительно посмотрел на Мириам.

— Да, Джонни, это так. — И девушка добавила: — Ты бы показал Аннабелл свою машину.

Бережно держа в руках «каскароне», малыш помчался за своей игрушкой, которая была спрятана за павильоном. Джереми Дриффилд больше не принимал участия в разговоре, но Мириам все время ощущала его присутствие, и ей было не по себе, когда он смотрел на нее.

Кончился пятнадцатиминутный перерыв, Мириам пора было снова приниматься за работу. Аннабелл попрощалась с Джонни. Мириам не была уверена, что Джереми сделал то же самое. И конечно, вежливости можно было ожидать только от девочки.

Как она и рассчитывала, Джонни охотно устроился на соломе за павильоном. Так удобнее наблюдать за праздником, сказал он, но в десять часов уже крепко спал, несмотря на шум и гам, который не смолкал с половины шестого вечера, когда открывались ворота Старого города.

Официально праздник заканчивался в половине одиннадцатого, но только в половине двенадцатого Мириам управилась с работой и могла уйти домой. Последние три дня она до полного изнеможения искала работу, а сегодня почти шесть часов кряду простояла у раскаленной плиты. Казалось, что ей не удастся сделать и шага. Но Мириам приказала себе держаться — надо же как-то добраться до дому!

Она подняла Джонни на руки, взяла свою сумку и пошла к выходу через ворота рынка. Миновав их, она заметила, что от каменной стены дома отделилась высокая фигура. Только когда мужчина протянул к ней руки, чтобы взять спящего ребенка, она узнала Джереми Дриффилда.

— Сегодня я без машины, — сказал он. — Но это ничего не значит. Вы окажетесь у себя дома даже раньше на четверть часа, чем вчера.

— Зачем это… — слабо запротестовала Мириам. — Я не тороплюсь никуда.

— Вы хотите, чтобы я отвез вас домой? Мне нужен четкий ответ: да или нет.

Он говорил тихо, но голос его звучал жестко. Пройти весь длинный путь до дому пешком было бы труднее, чем немного побыть в обществе Джереми Дриффилда. Под его холодным бесстрастным взглядом Мириам не колебалась. Она так устала, что была не в силах сопротивляться.

— Наверное, это была идея Аннабелл, — предположила она со вздохом.

— Я жду ответа, — повторил мужчина, ничего не объясняя.

Мириам откинула волосы со лба и произнесла:

— Да, благодарю вас. Но как же без машины, я вас не понимаю?

— На свете существуют тысячи приспособлений для передвижения человека в пространстве, — услышала девушка в ответ.

В нескольких шагах от ворот рынка, на маслянистой воде канала покачивался на невысокой волне от проплывающих мимо лодок белоснежный морской катер с небольшой рубкой и подобием короткой мачты, чтобы легче было миновать невысокие мосты. Сначала на борт катера шагнула Мириам, потом Джереми передал ей спящего ребенка и занял свое место за штурвалом. Джонни открыл глазки, вытянул шейку и взглянул сначала на Мириам, потом на Джереми.

— Где Аннабелл?

— Она уже спит, — ответил Джереми.

— Я тоже устал, — сказал Джонни.

Положив голову на плечо Мириам, он сразу же уснул. Ему не мешал шум мощных моторов, как и подрагивание корпуса катера от работы нескольких сотен лошадиных сил.

Мириам прислонилась к роскошной кожаной обивке кокпита и прикрыла глаза. Все окружающее вдруг подействовало на нее успокаивающе. Город с воды казался призрачным и загадочным, дома словно прибавили в росте, пальмы казались великанами. Узкий канал после рынка сменился широким рукавом реки.

Катер прибавил ходу. Мимо проносились лодки, стоящие на якоре под низкими берегами, было видно, как в деревянных каютках горят керосиновые лампы. Вода в реке тысячекратно умножала эти огоньки, а над головой сияла огромная луна.

— Никогда не знала, что тишина так прекрасна, — прошептала Мириам.

Шум веселящейся толпы казался ей сейчас полузабытым кошмаром.

Уголком глаза Мириам поглядывала на Джереми. Ей было приятно сидеть на мягком сиденье, и она почувствовала угрызения совести оттого, что слишком сухо поблагодарила своего спутника.

— Мистер Джереми, большое вам спасибо за заботу. Надеюсь, ваша жена не возражает, что вы отвозите нас домой?

Этот вопрос, заданный без всякой задней мысли, вызвал у него невеселую усмешку. Джереми холодно посмотрел на нее.

— Вряд ли. Ведь ее нет в живых.

Мириам замерла. Она растерялась.

— Очень сожалею.

— Правда? И о чем же вы сожалеете? Что она умерла или что я не могу притвориться, будто горюю о том, что случилось больше десяти лет назад? — резко спросил Джереми.

Мириам не знала, как ответить ему, но ее неловкое молчание словно бы устраивало этого человека. Нетрудно было догадаться, что Джереми не любит праздных разговоров. Вне всякого сомнения, он прям и откровенен. Личная жизнь человека, само собой, должна оставаться личной, но то, что он отреагирует так резко на, казалось бы, совершенно невинное замечание, Мириам не предполагала.

Катер вылетел на просторы речного залива, заложил крутой вираж, и перед Мириам неожиданно предстали огни фонарей на Кингз-стрит. Так быстро окончилось путешествие по воде? Впрочем, все хорошее всегда кончается быстро. Катер мягко ткнулся носом в доски небольшой пристани, у которой стояли речные буксиры, и замер. От пристани до первого дома на Кингз-стрит ровно десять шагов, посчитала Мириам.

Когда они поднялись на крыльцо дома, Джереми взял Джонни на руки, пока она открывала дверь. На этот раз хозяйка, выглянувшая из своей комнаты в холл, ничего не сказала, видимо считая ночное появление Мириам и незнакомца уже вполне привычным. Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, девушка споткнулась, но сильная рука успела поддержать ее.

Ощущение крепкой, надежной опоры и защиты было таким сильным и так согрело ее, что захотелось продлить его хоть на мгновение. Но она заставила себя подавить это желание, а Джереми быстро убрал руку.

У бедности не бывает больших секретов. Девушка неосторожно нажала на дверь… и та широко распахнулась. Джереми смог хорошенько рассмотреть чистенькую, но бедно обставленную комнату. От его взгляда ничего, наверное, не ускользнуло. Сдержанно выслушав смущенные слова благодарности, он повернулся и начал спускаться по лестнице прежде, чем Мириам успела закрыть за ним дверь.

Так повторялось все три дня, пока шел праздник «Фестиваль в Старом Куалунуноре». Джереми приезжал с Аннабелл примерно в одно и то же время. Дети весело играли, посещали аттракционы на рыночной площади, участвовали в шуточных лотереях и даже выигрывали призы, а Джереми Дриффилд невозмутимо наблюдал за ними. После закрытия он всегда ждал Мириам уже один и отвозил ее с Джонни домой.

Девушка даже предвкушала по вечерам, как увидит с реки ночной город, а ее лицо остудит от дневных тревог и волнений ласковый ночной ветерок, пахнущий мокрым деревом, рекой и, если уж говорить честно, рыбой и керосином. Но она любила этот запах!

Мужчина не разговаривал с ней, это было необычно, так как большинство случайных знакомых болтали с Мириам как заведенные, не позволяя ей и слова вставить. Молчание отца Аннабелл девушку очень устраивало, она отдыхала в тишине и чувствовала себя просто замечательно, защищенная от суетливого мира азиатской реки высокими и прочными бортами катера. Разве можно сравнить такой славный путь к дому с поездками на общественном транспорте, с теснотой и духотой рейсового автобуса или с давкой на тесной палубе пассажирского речного парома, заставленной коробками и тюками с разнообразным товаром, клетками с курами и поросятами? Впрочем, о чем вообще разговор? В этот поздний час жизнь в городе почти замирает, если не считать двух-трех центральных улиц, где около дорогих отелей и казино всегда стоят такси.