— Дана, все это было ложью. Ложь, что из-за встреч с тобой я забросил занятия. Ложь, что собирался прекратить учебу. Она ненавидела тебя, потому что завидовала богатству твоего отца: самой ей всю жизнь приходилось работать на износ, а тебе — так она считала — все доставалось без труда. Профессия врача для нее символизировала жизненный успех — вот почему она так настойчиво толкала меня в медицину. А в тебе она видела препятствие на моем — а точнее на своем — пути.

— Может быть, так оно и было, — уныло пробормотала Дана.

— Нет. Я не чувствовал влечения к хирургии, а заработать приличные деньги можно и во многих других областях. Мать просто не могла вынести, что моя жизнь сосредоточилась не на ней, а на тебе.

— Наверное, то же чувствовал и мой отец.

— Властные родители, — угрюмо согласился Кейн. — Но моя мать оказалась куда опаснее. То, что она с тобой сделала…

— Кейн, я не хочу об этом вспоминать! — взмолилась Дана.

— Прости. Я просто… — Он остановил себя. Для него этот ужас был в новинку, но Дана прожила с этим много лет — и выстояла. — В прошлое воскресенье ты вела себя так великодушно, что мать устыдилась своей былой вражды к тебе и решила облегчить душу признанием.

— Кейн, мой отец виноват гораздо больше. Глэдис лишь довершила то, что начал он.

— Понимаю. Теперь мне все ясно. Прости, что все это время я дурно думал о тебе.

— Твоя мать просила меня ничего тебе не говорить…

— Да, она рассказала и об этом. — Большим пальцем Кейн погладил ее ладонь. — Дана, простишь ли ты, что я сомневался в тебе?

— У тебя были причины сомневаться, — мягко ответила она. — Мне следовало поговорить с тобой. Одно могу сказать тебе, Кейн, — и на этот раз ты мне поверишь: никогда и никого я не любила, кроме тебя.

— И я никогда никого, кроме тебя, не любил, — прошептал Кейн, чувствуя, как глаза наполняются слезами счастья. — Так я и сказал твоему отцу.

— А он мне об этом не говорил… — удивленно заметила Дана.

— Я дал ему понять, что женюсь на тебе… если, конечно, ты согласна.

— Женишься? — еле слышно прошептала она, как будто очень хотела, но не могла этому поверить. На лице ее отражалось благоговение, почти ужас — так бывает, когда давняя и неосуществимая мечта становится явью.

Вместо ответа Кейн достал из кармана бархатную коробочку. В ней лежало кольцо, купленное позавчера в ювелирном магазине. Он собирался сделать Дане предложение сегодня вечером… когда почувствует, что больше не может ждать. И теперь он понял, что не может ждать ни секунды!

— Дана, родная! Ты выйдешь за меня замуж?

Она открыла коробочку — в ней сияло одиноким бриллиантом красивое кольцо. Дана подняла глаза — и прочла во взоре Кейна неиссякающую любовь.

— Да, Кейн. Я выйду за тебя замуж. И мы всегда будем вместе.

Он хотел ее поцеловать. Жаждал опрокинуть на сиденье и заняться с ней любовью. Но понимал, что с этим придется подождать. Что ж, он подождет — ведь теперь им спешить некуда. «Слишком рано», «слишком поздно» — все это в прошлом. Теперь все время на свете принадлежит им.

Дана с любовью всмотрелась в его лицо… и вдруг расхохоталась.

— Что тут смешного? — с шутливой обидой спросил Кейн.

— Я просто подумала… как ты считаешь, стоит рассказать Джулии?

— О чем?

— Что пиратом на маскараде был ты.

Кейн рассмеялся и притянул ее к себе.

— Не надо. Пусть это останется нашим маленьким секретом…

Он хотел сказать что-то еще, но Дана, прильнув к его губам, заставила его умолкнуть.