Помолчали. Злость и ревность душили Люси, поэтому она постаралась, чтобы ее следующий вопрос прозвучал как можно развязнее:

— Вы с ней тут… кувыркались?

— Что ты! Ты же знаешь свою старшую сестру с детства. Она способна разбудить визгом все графство, если ей на ногу случайно залезет паук. Потом, здесь как-то… не гламурно.

Люси похолодела. Неужели они встречались в доме? Или в коттедже?

— Кстати, во избежание путаницы сообщу, что ничем особенным мы с Вероникой не занимались в принципе. Никогда. Веришь?

— Да мне какое дело. Хоть на пяльцах вышивайте.

— М-да… Ты права. Извини. Так что там насчет оргий с попойками в Бассингтонской школе для благородных девиц?

— Ну это не оргии, конечно, но… после каникул многие привозят из дома выпивку. Шерри, коньяк… В заборе есть дыра, через нее мы убегаем и покупаем портер.

— Ого!

— Ага.

Вообще-то Люси почти не врала. В свое время для нее самой стало шоком то обстоятельство, что многие из ее товарок по школе к своим двенадцати-тринадцати годам уже были законченными алкоголичками. Только вот сама Люси этих девочек избегала и побаивалась.

Морт горько рассмеялся во тьме.

— Наивный я парнишка! Думал, дети сильных мира сего растут, как цветочки в теплицах. А как насчет мужчин?

— В смысле?

— В смысле парней. Они принимают участие в ваших оргиях?

— Ты что, это же школа ДЛЯ ДЕВОЧЕК!

— Только пьющих…

В его голосе звучало брезгливое изумление. Похоже, он действительно считал ее маленькой, а сейчас вдруг прозрел. Исключительно молодостью и наивностью Люси можно объяснить тот факт, что она немедленно принялась уверять Морта в своей опытности и развращенности…

— На самом деле неподалеку от нашей находится мужская школа. С парнями мы обычно встречаемся на стадионе и в тренажерных залах. Именно там мы и занимаемся… грязными делишками.

«Мы» — сильно сказано, учитывая ее освобождение от физкультуры, да и вообще… Однако Морт, кажется, принял все за чистую монету.

— Похоже, я тебя недооценил. Ты не сильно уступаешь сестрице…

— Я не шлюха!

— Фу, Солнышко, как не стыдно. Твоя сестра тоже не она, просто…

— Дай еще виски.

— Не думаю, что это хорошая идея. Впрочем… это же твой виски, из твоего буфета, который стоит в твоей кухне твоего дома.

Через пару минут Морт отобрал у нее бутылку.

— Хватит. Мне вовсе не улыбается тащить твое бесчувственное тело на закорках. Спросит леди Гермиона — чего это ты приперся посреди ночи, Морт Бранд? А я ей — дочку вашу малотрезвую притащил. Не разрешили вы жениться на Веронике — пришлось выпивать с младшей. Исключительно с горя.

Люси вдруг хихикнула. Голова у нее кружилась, но в теле образовалась приятная легкость.

— М-морт? У т-тебя ничо… не выйдет!

— В смысле?

— На закорках — не выйдет! Надор… ик!… вешься!

— Тут ты права.

— Сам дурак!

Извилистые пути логики пьяного человека привели Люси от безудержного веселья к горькой обиде в одну секунду. Она немедленно впала в черную меланхолию, представив себя рядом с Вероникой — тяжеловоз рядом с арабским скакуном. Или скакуньей?..

Морт тем временем тоже выпил. Да, он был на шесть лет старше Люси, но и он был очень, очень молод. Хмель ударил в голову, потек ядом по жилам.

— Не лучший эпизод в моей жизни — твоя сестрица. Лучше бы я с ней действительно переспал.

— Ха! Не волнуйся. За тебя это сделали другие.

— Точно. У, злая Люси! Разве можно так о родной сестре?

— А чего она! Слушай, Морт, я насчет коттеджа… это подло, что мама так поступила с

i замками и вещами. Ты должен нанять адвоката. У меня есть… ик!.. деньги, так что…

— Забудь. Ты хорошая девочка, Люси. В этом нет нужды. Я все равно уезжаю из Англии.

Ее как будто холодным душем окатили.

— Как — уезжаешь?

— Поеду в Штаты. Мне предложили работу. Буду заниматься программированием.

— А когда ты… вернешься?

— Я не вернусь. Во всяком случае, сюда точно не вернусь. Незачем и не к кому.

Глупый, жестокий, слепой Мортимер Бранд, ты должен вернуться ко мне, к той, которая ловила каждый твой взгляд, каждую улыбку, каждое слово! Я так люблю тебя, я не могу без тебя жить, а ты одной фразой убиваешь меня, лишаешь мою жизнь смысла…

Лучшие речи мы произносим мысленно. Широко известный факт.

Люси вдруг затошнило. Виски — напиток для суровых, молчаливых мужчин, но никак не для юных дев.

— Мне надо идти… Возьми свою куртку.

— Погоди. Сиди. Люси, я виноват.

— В чем еще?

— В том, что не сказал тебе… молчал…

— А с чего это ты должен мне что-то говорить? Я же никто! Солнышко, Плюшка, Тыковка, слоненок Думбо, младшая сестричка Божественной Вероники, ее жалкая тень…

— Не смей так даже думать!

— Отпусти меня, мне больно.

— Ты не можешь так думать, поняла? Ты совсем другая! Я знаю, тебе казалось, что Вероника тебя затмевает, что ты всегда в ее тени…

— Ха-ха-ха. Три раза. Я не тень. Я — невидимка. Меня нет.

— Господи, что ж ты за дура-то, Люси! Да ты уже сейчас — больше чем она когда-нибудь сможет стать!

— Это точно! Во мне килограммов на десять больше…

Он гладил ее по лицу, и она умирала от счастья и тоски, потому что никогда, никогда ей не стать для Морта Бранда тем, чем стала для него Вероника…

— Если… я так… чертовски хороша… почему же ты встречаешься с ней, а не со мной?

— Ты еще слишком юная, девочка моя…

— Я не юная! И я не девочка! А ты — ты трус. Ты не можешь просто сказать: я не хочу тебя, Люси, потому что ты некрасивая. Ты начинаешь рассказывать сказки о моей прекрасной душе…

— Но я вовсе так не думаю, и я…

— Тогда поцелуй меня! Прям щас!

— Послушай, если это игра, то игра опасная. Я не о себе, но ты… ты не должна так вести себя с мужчинами, Люси, потому что…

— Ты не мужчина, понял?! И правильно Вероника сделала, что отвергла тебя!

— Ах так…

Он был старше ее на шесть лет, но тоже был очень, очень молод… И еще он был мужчиной.

Молодым мужчиной, еще не умеющим справляться с могучим зовом природы.

Они сплелись в объятии, жадно целуясь и торопливо срывая друг с друга одежду, а потом звездная ночь вдруг со звоном обрушилась на них, растворив в бешеном лунном свете старую крышу, и потолок распахнулся прямо в небо…

Восторг затопил Люси волной расплавленного золота. Морт вскрикнул, не в силах вытерпеть блаженство, превращающее его в бога.

Истина вспыхнула под зажмуренными веками, заплясала на искусанных губах, и время перестало существовать вовсе.

Первая ночь их любви.

Последняя ночь.

В школе она поняла, что беременна. С тех пор прошло десять лет.

— МАМА!

— Ой господи… задумалась. Что, Билли?

— Можно, мы с Презентом пойдем гулять в сад около большого дома?

— Ну… ладно, идите. Только ничего не ломайте и скажи этому чучелу, чтобы не смел копать!

Билли с неожиданным подозрением уставился на мать.

— А почему это вдруг? Всегда было можно, а теперь…

— Понимаешь, сегодня приезжал один дяденька… В общем, вполне возможно, со временем нам придется продать большой дом, а сад…

— Я не хочу!

В голосе мальчика прозвенело отчаяние, и Люси немедленно затосковала. Билли так счастлив здесь, в Грин-Вэлли, а если сделка состоится — придется уезжать. Оставаться под боком у Морта немыслимо. Даже если коттедж и не входит в список продаваемых объектов.

— Билли, давай мы не будем расстраиваться раньше времени? Еще никто ничего не купил, просто бабушка собирается…

— Я все равно никуда не поеду. Это наш дом. Настоящий дом. Я не хочу жить в Лондоне.

Билли выпятил подбородок, повернулся на пятках и ушел. Даже его худенькая спина выражала отчаяние…

С этим еще предстоит разбираться. Меньше всего на свете Люси Февершем хочется расстраивать своего маленького сына!

Месяц пролетел незаметно, Морт Бранд на горизонте не появлялся, и Люси слегка приободрилась. Возможно, все обошлось?