Выходные они провели в небольшой и до ужаса симпатичной деревушке, и хотя любили друг друга все так же страстно, в ту ночь пролегла между ними незаметная ниточка отчуждения…

Утром в понедельник неприступная и холодная мисс Хелен Стоун вышла на работу, как обычно, вовремя. Если она и обратила внимание на необычную бледность своего босса, то приписала это тому, что избыток свежего воздуха и недостаток здорового сна вреден среднестатистическому горожанину. Неприятный осадок после истории с Эшенденом постепенно улетучивался, а работы было много, так что Хелен понемногу забыла об инциденте и уже в среду почувствовала обычное нетерпеливое предвкушение следующих выходных.

Клайв Финли в эту неделю превзошел сам себя — в актерском смысле. На Хелен Стоун он вообще старался не смотреть, сделал ей несколько довольно жестких замечаний по работе, а кофе подчеркнуто пил в компании Милли Блэк. Даже самый внимательный наблюдатель не смог бы уловить в этой игре фальши, а если бы смог услышать один из разговоров с Милли — и вовсе бы успокоился.

— Клайв, ты чего это такой суровый? Фирму папа отбирает?

— Ой, знаешь, вот это меня меньше всего волнует. Уволит — уйду в плавание.

— Здрасьте! А мы, твои подчиненные? С нами что будет?

— Пристрою вас, так уж и быть. А некоторые сами пристроятся. Уж они сумеют.

— Так ты и не нашел с ней общего языка? А мне казалось, между вами что-то завязывается…

— Милли, ты, прости меня, дура и сплетница. Что может завязаться с этим монстром в юбке? И у кого?

— Вполне симпатичный монстр. Она стала очень даже ничего за время, пока работает у нас. Я даже не ожидала.

— У нее в глазах одни цифры. Молись она на ночь — читала бы отрывки из бухучета.

— Клайв, ты чего такой злой-то? Она что, не поддалась твоему убийственному обаянию? Ну, так ты сам этого хотел, в смысле, не хотел.

— Я не люблю расчеты и расчетливых людей. Я их боюсь. От них все зло в мире.

— От мисс Стоун в мире только польза и порядок. Финансовые документы она ведет прекрасно. А большего от нее и не требуется. Да, я тоже считаю, что молодая женщина ее возраста должна быть поживее и повеселее, но, с другой стороны, какая мне разница?

— Она наверняка все просчитала на калькуляторе. Когда и сколько душевного тепла тратить, когда достроить карьеру и заняться строительством личной жизни…

— Клайв, ты меня пугаешь. Хочешь ее уволить?

— Да нет. Пусть приносит пользу дальше. Но рядом с ней у меня мороз по коже. Ну ее. Расскажи лучше, как твой затянувшийся брак?

— Стыдись, босс! Я всего два года замужем.

— Как свекровь?

— Нормально. Только настаивает на внуках.

— Так давай, дело хорошее.

— Видишь ли, пока моя зарплата больше, чем у мужа, о внуках придется позабыть. Я в некотором роде добытчик.

— Да-да… И что он?

— Кто — он?

— Я так и думал.

Милли внимательно посмотрела на Клайва Финли. Темные глаза ее шефа и друга смотрели в пустоту, он машинально размешивал сахар в пустой чашке и уж совершенно точно не слышал ничего из того, что Милли Блэк говорила за последнее время о себе.

Милли была достаточно тактична, чтобы не лезть с вопросами, хотя любопытство вспыхнуло в ней ярким костром. Что могло до такой степени расстроить и выбить из колеи веселого, смешливого, абсолютно несерьезного Клайва Финли, который последние пару лет выглядел совершенно умиротворенным и энергичным? И почему такую неконтролируемую и неожиданную ярость ни с того ни с сего стала вызывать у него красивая, умная, но скучная, как зубная боль, бухгалтерша Хелен Стоун?

В субботу Хелен проснулась пораньше и начала размышлять, какой выбрать гардероб для нынешних выходных. Погода установилась прекрасная, совсем летняя, если не считать вчерашнего снега с дождем, так что за городом должно быть прекрасно. Впрочем, пусть место выбирает Клайв, она больше не станет ни на чем настаивать. Он давно хотел съездить в Виндзор, это было бы замечательно…

Потом были обычные утренние хлопоты, мытье головы и укладка непослушных локонов, потом Хелен произвела смотр купленному накануне кружевному белью — три комплекта разных цветов и разной степени соблазнительности. Алый она купила зря — светлым блондинкам он не очень идет, если только на фоне темных, даже черных простыней, но где ж их взять, в сельской-то гостинице?.. А вот персиковый и черный великолепны. Жаль, что ночь у них с Клайвом будет только одна, хотя можно взять с собой пеньюар от черного и подать Клайву кофе в постель.

Собственно, можно и постельное белье купить, возить с собой, а чего такого? Правда, обычно у них не хватало времени на обустройство, так сказать, временного пристанища, но надо же когда-то начинать.

Она вдруг представила себе, как и через пять, скажем, лет они с Клайвом все так же будут ездить по выходным за город. Возить с собой постельное белье, салфеточки, посуду, картины, пластинки.

Создавать иллюзию общего дома на один-два дня.

Потом паковать все это обратно в сумку и уезжать в Лондон.

И так до скончания дней.

Нет, гораздо меньше. Потому что через десять лет ей будет под сорок, это еще ладно, но через пятнадцать — под пятьдесят, и тогда уж совсем по-дурацки будут выглядеть эти свидания…

Хелен очнулась и скорчила зеркалу рожу. Что за глупость лезет в голову по утрам! Разумеется, они не будут прятаться всю жизнь. Все изменится, и она уже знает почему.

Потому что теперь у Хелен Стоун есть опыт работы, теперь ее возьмут в любую фирму, а значит, она перестанет быть подчиненной Клайва Финли и останется просто его любимой женщиной, и уже не надо будет прятаться, мотаться по этим мотелям, они будут жить вместе, в Лондоне, привыкнут к этому…

Звонок в дверь застал размечтавшуюся Хелен Стоун врасплох. На девушке был только черный комплект белья и короткий халатик. Она бросила взгляд на часы и взвыла от ужаса: Клайв должен был ждать ее в десять на углу улицы, а сейчас было без четверти одиннадцать. Наверное, ой не выдержал и решил подняться к ней!

Внезапно она бросила на себя еще один взгляд в зеркало, и шаловливая улыбка скользнула по губам. Интересно, а сможет ли он устоять, если дверь ему откроет роковая красавица в туфлях на высоком каблуке и черном белье?

Звонок повторился, на этот раз более нетерпеливый и требовательный. Хелен схватила тюбик с помадой и крикнула:

— Сейчас иду-у!

Наскоро подмазала губы, искусно взбила светлые локоны, бросила халатик и нацепила абсолютно прозрачный черный пеньюар, доходивший до середины бедер. Едва не вывихнула лодыжку, засовывая ноги в туфли на десятисантиметровом каблуке. Торопливо схватила с подзеркального столика длинный нефритовый мундштук для тонких сигарет, всунула в него ментоловый «Вог» и помчалась к дверям. Придав голосу томную хрипотцу, пропела:

— Уже открываю, любимый!

И открыла.

Все немые сцены мировой драматургии — шумная площадь в базарный день по сравнению с наступившей тишиной…

Она сразу узнала Макгиллана, хотя видела его всего один раз, три года назад, да и то издали. Высокий, грузный, с гривой седых кудрей и высокомерным взглядом мужчина. Хороший костюм, элегантный плащ. Руки держит в карманах, а выражение лица — так смотрят на что-то в высшей степени неприятное и неприличное. Нечто, мешающее честным людям жить и работать без помех.

Макгиллан смерил Хелен Стоун откровенным и циничным взглядом человека, знавшего в своей жизни не один десяток женщин. Его абсолютно не шокировало то, что перед ним стояла практически обнаженная девица. Во взгляде Макгиллана царило, скорее, понимание. Для него подобная экипировка была не в новинку.

На самом деле старый Макгиллан шел сюда со смешанным чувством. Основным была ярость, это правда. Всю проклятую неделю он бушевал у себя в кабинете и дома, мысленно уже несколько раз растерзав на клочки и покойную старую шлюху Сюзанну, и ее чертово отродье. С другой стороны, отродье, по словам покойной старой шлюхи, было и его, в некотором роде, тоже. Макгиллан не узнал бы отцовские чувства, даже если бы они выскочили из кустов и дали ему по голове, но и пренебречь своим потенциальным родством с маленькой дрянью он не мог.