Назло всему миру Джесси отправилась в Риджент-парк, купив по дороге пакет горячих булочек с корицей, и устроилась на лавочке с видом на уточек. Здесь было тихо, солнечно, уютно – и можно было без помех перебирать воспоминания последних двух месяцев.

Собственно, с мадам – миссис Линч – второй горничной довелось встретиться всего три раза. Первый – когда Джесси слегка замешкалась и не успела уйти к себе наверх. Хлопнула дверь спальни, и на пороге гостиной возникло Прелестное Видение в золотистых кудряшках, кружевах и жемчугах, а также при полном боевом раскрасе – несмотря на то что кружева явно относились к ночному одеянию.

Мадам – а иначе ее и не хотелось называть – уже давно проводила свою сороковую весну, но умело скрывала это обстоятельство под сенью золотистых кудряшек и легкомысленных нарядов. Глаза – естественно, голубые – были всегда чуть изумленно распахнуты. Мадам старалась произвести впечатление неземного существа, по чистой случайности оказавшегося на грешной земле и еще не осознавшего в полной мере, что происходит вокруг. Говорила она негромко, очень певуче и нежно, мило растягивая гласные и даже, кажется, согласные. Наподобие говорящих кукол – только им с таким блеском удается слово «Мммма-мммма».

В тот первый раз мадам взглянула на Джесси с благожелательным, но чисто формальным интересом – скажем, как на симпатичного таракана. Джесси поздоровалась, мадам в ответ рассеянно помахала изящной ручкой и удалилась в недра квартиры. Потом в течение приблизительно месяца Джесси хозяйку не видела, после чего случилось небольшое ЧП.

Джесс как раз мыла пол в коридоре. Как говорится, ничто не предвещало беды – мистер Линч отбыл на службу, мадам, по всей вероятности…

Входная дверь отлетела к стене с ужасающим грохотом. Из кухни на секундочку выглянула Рози – и тут же исчезла, словно ее ветром сдуло. Джессика выпрямилась – и в изумлении уставилась на дверь.

Мадам ухитрялась даже в таком состоянии выглядеть восхитительно. Золотые локоны сверкали, голубые глаза (несколько скошенные, правда) сияли нездешним огнем, меховая шубка небрежно сползала с полуобнаженных плеч… и сползла-таки прямо на пол, на что мадам не обратила ни малейшего внимания. Она крепко взялась обеими руками за дверной косяк, высунула от усердия кончик языка-и элегантно перепрыгнула порог, издав веселый возглас: «Оп-паньки!!!».

Потом мадам прошла три шага по коридору и естественным образом врезалась прямо в Джесси, которая так и не удосужилась сдвинуться с места, ошеломленная видом своей хозяйки. Нет, поймите правильно, в Сохо и не такое случалось видеть – но там же богема! Пропащие люди. А мадам – это мадам…

Миссис Линч вцепилась в руку Джесси, как утопающий – в обломок мачты, и осторожно приняла более или менее вертикальное положение, после чего между хозяйкой и горничной состоялся следующий диалог:

– Ик! Крыс?

– Чего?… В смысле не поняла, мадам?

– Метр Линч… ик… дома?

– А! Нет, он уже ушел. Примерно с полчаса.

– Ат-тлична! Душенька Мег… нет, пджди… Бесс… не-е-етушки! Как же тебя…

– Я…

– Млчать! Я сма вспомню! Ик! Ой господи… Джесс!!! Тебя зовут Джесс!

– Да, мадам.

– К черту мадам. Иди на кухню, возьми сткан, разбей туда врстр… вшрч… нет, это невозможно!… ву-стер-шир-ский соус, яйцо, перец, пара капель бренди. Все пр… перемешать! Мне. Сюда. Бегом!

Этот прекрасный старинный рецепт Джесси Лора Махоуни, дочь артистического квартала, к счастью, знала практически с детства. Кухарка Рози тоже не выглядела удивленной – молча подала Джесс высокий бокал и миниатюрный блендер. Только после того, как пенистая и резко пахнувшая масса с небольшой шапкой пены была готова, Рози негромко поинтересовалась:

– На рогах?

– Я бы назвала это «на бровях».

– Понятно. Неси. Помочь тебе дотащить ее до спальни?

– По-моему, она вполне ничего держится. Если что, покричу.

– Давай, только не очень громко. Если Грымза услышит, все донесет хозяину.

Джесси вернулась в коридор, где мадам, обвив лилейными руками мраморный бюстик какого-то цезаря, ворковала ему что-то на ухо. При виде Джесс мадам лихо выпрямилась, едва не уронив цезаря, приняла из рук девушки бокал и осушила его в три приема, после чего постояла немного с закрытыми глазами – и вдруг произнесла абсолютно трезвым голосом:

– Дорогая, не могли бы вы оказать мне любезность и сопроводить меня до спальни? Вчерашний светский раут несколько… утомил меня.

Джесси проводила мадам до ее комнаты и уже повернулась, чтобы уйти, когда мадам снова заговорила, чуть более напряженным голосом:

– Джесси, я надеюсь, вы не склонны к излишней болтовне?

– Не беспокойтесь, миссис Линч. Я совсем не болтлива, а миссис Мэггот в саду.

– Хорошо. Можете идти. Спасибо вам…

Через три дня Джессике без всяких объяснений прибавили жалованье…

Яркий розовый мяч ударил Джессику по коленке и улетел прямо к уточкам в пруд. Приблизительно через три секунды раздался громкий и отчаянный плач – справедливости ради стоит отметить, что больше всего этот плач напоминал те звуки, которые издает на Темзе противотуманный ревун. Самое интересное, что издавало эти громкие звуки очаровательное создание лет трех-четырех – насколько Джесси могла определить, маленькая мисс… или все-таки маленький сэр?…

Она встала со скамейки и сердито окликнула очаровательное создание:

– Ты чего орешь?

Дитя шмыгнуло носом и серьезно воззрилось на Джессику, потом посопело и сообщило:

– Мячик. Уител.

– Ясно. Что будем делать?

– Не зн-а-аю-у-у!!!

– Не реви. А где мама?

– Там.

– Исчерпывающе. Она, наверное, волнуется?

– Неа. Болтаит.

– Болтает? Думаю, она уже давно носится кругами по парку и ищет тебя… Кстати, как тебя зовут?

– Димми.

– Димми?

– Не Димми, а ДИММИ!

– Прости, сразу не поняла. Значит, Димми?

– Ух! Говоюзе – ДИММИ!!!

– Ладно, разберемся потом. Давай ищи камушки побольше. Сейчас мы этот мячик…

В течение следующих пятнадцати минут Джессика и «Димми» азартно швырялись камнями, стараясь, чтобы поднявшиеся волны прибили мячик к берегу. Утки с заполошным кряканьем поспешили к противоположному берегу, а из кустов возник величественный и невозмутимый полисмен. Он коснулся шлема двумя пальцами и кротко поинтересовался:

– Нарушаем, мисс?

Джессика выпрямилась и сдунула упавшую на нос золотистую прядь. К знаменитым английским бобби она испытывала безотчетное доверие – вероятно, потому, что в жизни не совершала ничего противоправного.

– Что вы, офицер! Мы спасаем мячик. Понимаете, он нечаянно улетел…

Польщенный неожиданным повышением по службе, полисмен ласково отстранил Джессику, бестрепетно шагнул на отмель, наклонился и дубинкой пригнал мячик к берегу. Ловко выудив его из воды, он подал трофей замершему от восторга дитятку.

– Держи… э-э-э… карапуз. Мисс…

– Спасибо! Вы нас прямо спасли! Простите, а вы случайно не видели на аллеях немного встревоженной молодой женщины? Дело в том, что малыш, судя по всему, убежал от мамы…

– Я ни убизал! Я игьял фубол!

Полисмен профессионально посуровел и принялся обозревать окрестности. Видимо, с высоты его роста окрестности просматривались гораздо лучше, потому что уже через минуту он вытянул руку в направлении кленовой аллеи.

– Если не ошибаюсь, вон та леди кого-то весьма интенсивно разыскивает. Мэм!!!

Очень молодая, очень растрепанная и очень заплаканная леди возникла перед Джессикой и служителем закона, подхватила свое непутевое чадо на руки и взвыла:

– Джимми! Ты так испугал мамочку! Я думала, тебя забрал злой огр!

Джимми покачал головой.

– Неа. Мячик уител. Тетя смисная.

Молодая женщина вскинула сияющие глаза на полисмена и Джессику.

– Спасибо огромное! Вы не представляете, этот юный паршивец ухитряется исчезать во мгновение ока. Я раскладывала коляску, чтобы ехать домой, на секунду отпустила его руку – и все! Нет его!