Вертолет Стефаноса уже почти приземлился, и Никос не на шутку разволновался. Он знал, что предстоит неприятный разговор и его не избежать. Жанин теперь его женщина. В этом он уверен на все сто процентов. Когда он предложил ей поехать с ним в Афины, в глазах Жанин вспыхнуло неподдельное счастье.

Стефанос наверняка уже сошел на землю, значит, миссия Никоса завершилась: он отомстил неверному мужу своей сестры и избавил ее от страданий.

Губы Никоса скривились в саркастической усмешке. Последнее, что ему осталось, — рассказать об этом самому Стефаносу. Убедить его в том, что его молодая любовница завела себе другого партнера. И он, Никос не отпустит ее от себя.

Никос посмотрел на Жанин. Она выглядела великолепно, и в нем вновь проснулось жгучее желание овладеть ею. На ней был облегающий шелковый сарафан, подчеркивавший каждый изгиб стройного тела, волосы слегка взъерошены, а губы припухли от страстных поцелуев Никоса. Никаких сомнений в том, как она провела ночь и, самое главное, с кем. Никос обнял Жанин за плечи и слегка подтолкнул вперед, внутренне натянувшись, как струна. Предстояло суровое испытание — доказать Стефаносу, что Жанин теперь навеки принадлежит ему, Никосу, и никому больше.

— Никос, что происходит? — в недоумении спросила Жанин. — Я ничего не понимаю.

«Неужели она так и не догадалась? — мрачно подумал он. — Есть только один человек, способный явиться сюда без приглашения».

В любом случае уже поздно что-либо менять и спасать Жанин от праведного гнева Стефаноса.

Да она и не нуждалась в спасении. Ее все устраивало, ведь она выбрала Никоса, и обратной дороги нет.

До них донеслись быстрые шаги. Никос слышал тяжелое дыхание шурина. Стефанос увидел их обоих и остановился как вкопанный. Никос почувствовал, что Жанин похолодела.

— Стефанос… — спокойно поздоровался с ним Никос на греческом. — Я так и думал, что это ты. Тебе не следовало оставлять столь прелестное создание в одиночестве. Ты приехал слишком поздно. Жанин теперь моя! — Никос перешел на английский. Он хотел, чтобы его слова поняла Жанин. — Она остается со мной и поедет со мной в Афины.

Он уткнулся носом в волосы Жанин и, нежно погладив ее обнаженное плечо, улыбнулся противнику. Лицо Стефаноса побелело как полотно.

— Ее очень легко было соблазнить, Стефанос… — колко заметил Никос. — Я получил огромное удовольствие, переспав с ней.

Повисла угрожающая тишина. Взревев, Стефанос бросился к Никосу.

— Как ты смеешь, — закричал он с перекошенным от ярости лицом, — как ты смеешь хвастаться тем, что переспал с моей дочерью?!

Стефанос занес кулак для удара. Жанин вскрикнула, но Никос, вовремя оттолкнув ее от себя, успел схватить Стефаноса за запястье.

— С твоей дочерью? — прошипел Никос. — Ты что, принимаешь меня за дурака? Ты думаешь, что моя сестра совсем выжила из ума? Моя бедная, несчастная сестра, умолявшая меня помочь ей избавиться от твоей двадцатипятилетней любовницы, которую ты подцепил в аэропорту! Тебе стоило лишь один раз взглянуть на Жанин, и она тут же оказалась в твоей постели!

Жанин издала глухой стон, но Никос даже не обратил на нее внимания. Его лицо исказил гнев, пальцы все еще с силой сжимали руку Стефаноса.

Внезапно Стефанос опустил руку и сделал шаг назад. Его лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок.

— Ты все неправильно понял, — хриплым голосом выдавил он. — Жанин — моя дочь, о существовании которой я даже не подозревал. Я впервые увидел ее в аэропорту Хитроу. Она… Она так похожа на свою мать! Я был знаком с ее матерью… много лет назад, еще до того, как познакомился с Деметрией. Когда я взглянул на Жанин, то сперва, подумал, что это Луиза, ее мать. Они похожи как две капли воды. Я не удержался и что-то спросил у нее, мы разговорились. А когда, — голос Стефаноса дрогнул от переполнявших его эмоций, — я сопоставил все даты, то понял, что Жанин — моя дочь.

— Твоя дочь? Ты говоришь, что Жанин — твоя дочь? — Никос не мог поверить услышанному.

— Ты же сказал мне, что все знаешь обо мне и о Стефаносе, — робко произнесла Жанин.

Никос повернул голову в ее сторону и пристально на нее посмотрел. Девушка держалась за край стола. Казалось, она вот-вот упадет.

— Я знал, что ты его любовница, — мертвым голосом сказал он.

— О господи! — задохнулась Жанин, закрывая рот рукой. — Как ты мог такое подумать?

— Очень просто, — ответил Никос. — Моя сестра рассказала мне про вас. Не мог же я усомниться в ее словах?!

Жанин подняла на него глаза. Перед ней стоял мужчина, в объятиях которого она таяла всего лишь несколько часов назад, мужчина за которым она была готова идти на край света, но в то же время это был совершенно другой человек, которого она никогда не знала.

— И все это время… — голос Жанин сорвался, — все это время ты думал, что я… любовница Стефаноса? — с трудом выговорила она. — Боже мой! — Широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас, Жанин смотрела на обоих мужчин.

— Жанин, детка… — Стефанос протянул к ней руки.

Жанин проигнорировала этот жест. Медленно, словно увязая в зыбучем песке, она сделала несколько шагов по направлению к дому и, отчаянно вскрикнув, вбежала внутрь и заперлась в ванной комнате, ища там убежище и уединение.

Мир рухнул в одночасье. Жанин словно видела кошмарный сон, где все перевернулось с ног на голову. Перед глазами вновь и вновь возникала только что пережитая сцена, и Жаннин, прошибал холодный пот. Она сидела на полу, на холодной мраморной плитке, опершись о стену, словно хотела слиться с ней воедино.

Никос думал, что она любовница Стефаноса. На протяжении всего этого времени он именно так и думал. С того самого момента, как только увидел ее. И до последнего момента, пока Стефанос не раскрыл ему глаза, был уверен в своей правоте. Никос никак не хотел верить Стефаносу. Он предпочитал навсегда приклеить к ней ярлык любовницы его шурина.

Любовница Стефаноса…

Эти ужасные слова застряли у нее в горле.

Значит, вот как Никос о ней думал.

Любовница женатого мужчины. Любовница мужа его сестры.

Жанин содрогнулась.

Он был братом Деметрии. Никос Кириакис был деверем Стефаноса.

И у него была цель — защитить брак его сестры беспроигрышным способом: соблазнить любовницу Стефаноса и навсегда разлучить ее с ним. Что он и сделал. Расчетливо и осознанно.

Он приехал в отель, чтобы познакомиться с ней и переспать.

Жанин гордо вскинула голову и вслух произнесла мучившие ее слова, словно стараясь навсегда затвердить их:

— Никос Кириакис намеренно меня соблазнил. Он думал, что я — любовница Стефаноса. И у него не было других причин встречаться со мной.

Острая боль пронзила ее сердце. Она настолько явственно ощутила эту боль, что ей захотелось закричать.

— И это значит, что все, что было между нами, — ложь.

От душевной боли Жанин вся сжалась в комок.

Из спальни раздались голоса. Один из них принадлежал Стефаносу. Он в бешенстве что-то кричал на своем родном языке. Другой голос говорил односложно и с бесцветной интонацией. Жанин не понимала ни слова. Она услышала крик отца, хмыканье в ответ и наконец, тяжелые удаляющиеся шаги. Наступила тишина.

В дверь ванной комнаты робко постучали.

— Жанин! — это был Стефанос. Девушка не ответила. — Жанин, доченька моя дорогая, мне очень нужно поговорить с тобой, — умоляюще попросил он. — Открой дверь, пожалуйста. — Жанин слышала, как дрожит от волнения его голос.

Ее отец.

Всю свою жизнь она искала его, расспрашивала свою мать, но так и не получила ответа на свои вопросы.

— О, дорогая, не стоит об этом спрашивать, все было так давно! — повторяла мать. Сначала Жанин думала, что с ее отцом связана какая-то ужасная история, о которой Луиза не хочет ей говорить. Но потом, когда Жанин поняла, какую разгульную жизнь, изобилующую многочисленными связями, ведет ее мать — бесконечная череда любовников, постоянная смена места жительства по первому желанию, — она пришла к совершенно иному выводу: ее мать сама понятия не имела о том, кто из ее любовников является отцом ее дочери.