— Им понравилась наша работа по низкокалорийному шоколадному печенью, — объяснял ей Эндрю.

— Но этого, конечно, недостаточно, чтобы давать свой счет не особо известной британской фирме? — нервно пискнула Алессандра, привычная уверенность мгновенно оставила ее.

— Давай пока считать, что им не нравится то, что они имеют в настоящее время, — заметил Эндрю уклончиво. — Они настоятельно намекнули, что их счет мог бы быть нам полезен. Наша задача — убедить, что мы можем работать на них, и не просто работать, а делать это блестяще!

— А мы сможем?

Эндрю рассмеялся.

— Детка, за те деньги, что они предлагают, мы развесим рекламные щиты на Луне, черт возьми, я сам повезу их туда! Вот почему, — его голос заговорщически понизился, — ты мне нужна. На тебя так приятно смотреть...

— Эндрю! — Голос Алессандры стал строгим. Ей нравилось выслушивать комплименты только от одного человека, и этот человек был Камерон. — Остановись!

— Я шучу, детка, ты знаешь! — хихикнул босс. — Я хочу пригласить тебя с собой, потому что ты обладаешь самым творческим мышлением, с которым я когда-либо сталкивался, а твоя пугающе холодная логика заставляет большинство из нас, простых смертных, открывать рот от восторга. — Он остановился. — Ну, Алессандра, разве это не то, ради чего мы работали вместе два года? Не это ли мечта, в которую мы не могли даже поверить? Их предложение — наш шанс, неужели ты не понимаешь?

Алессандра посмотрела на трубку, которую держала в тонкой бледной руке. На среднем пальце, рядом с обручальным кольцом и полностью его подавляя, сверкал огромный квадратный изумруд, освещая все своим великолепным зеленым сиянием. Камерон подарил ей это кольцо, когда она согласилась выйти за него замуж.

Тогда они были в постели. Когда они кончили заниматься любовью, он вынул кольцо из кармана небрежно брошенных на спинку кровати брюк, как волшебник вынимает из шляпы кролика.

У Алессандры перехватило дыхание, когда он надел великолепный изумруд ей на палец, ее глаза широко раскрылись.

— О, Камерон, это... восхитительно, — выдохнула она. — Как ты узнал, что оно подойдет?

Он улыбнулся своей ленивой, чувственной улыбкой, которая сразу так очаровала Алессандру и которая все еще заставляла трепетать ее сердце.

— Догадался. — В его глазах вспыхнуло желание, и он заговорил мягче: — Подожди, пока я не начну покупать тебе белье. Оно тоже, думаю, прекрасно подойдет. Поверь, моя очаровательная Алессандра, я знаю каждый дюйм твоего восхитительного тела... оно запечатлено в моих мыслях, — закончил он жарким шепотом, медленно и возбуждающе проводя пальцем от ее горла вниз.

Алессандра была так влюблена в него, так сексуально возбуждена его взглядом, что боялась спугнуть этот восхитительный момент. На ее губах появилась загадочная улыбка Мадонны.

— Когда ты его купил? — спросила она так небрежно, как будто спрашивала, который час.

— Это все, что ты можешь сказать? — ответил он с видом ошеломленного недоверия, а потом иронично усмехнулся.

— А что ты хочешь, чтобы я сказала? — медленно проговорила она.

— Я полагаю, ты понимаешь, — протянул Камерон нарочито насмешливым тоном, — что женщины в течение многих лет пытались женить меня на себе? И множество из них готовы были разбиться в лепешку, чтобы надеть мое кольцо на свой палец.

Возможно, единственный человек, который мог избежать неприятностей после такого высокомерного высказывания, был Камерон Калдер. Он дразнил ее, несомненно, но Алессандра обладала достаточным умом, чтобы понимать: он говорил правду.

— И они упали бы к твоим ногам со слезами благодарности, — спросила она, — если бы получили это великолепное кольцо?

Камерон посмотрел на нее восторженно. Она тоже дразнила его.

— Боже, как ты чертовски спокойна, — прошептал он с восхищением. — Так чертовски невозмутима! Я никогда в своей жизни не встречал такой женщины, как ты!

Страстное заявление Камерона заставило сердце Алессандры забиться сильнее, заставило ее признаться себе, что за несколько коротких недель он стал для нее всем. Потому что это была уже не та Алессандра Уолкер, которую знали все, и Камерон тоже. Сейчас она должна быть той, в которую он влюбился, — безмятежной, невозмутимой женщиной, готовой ответить насмешкой на его высокомерие.

Алессандра смотрела на него из-под густых черных ресниц, и улыбка светилась в ее глазах.

— Так когда ты купил кольцо? — спросила она снова.

— Когда я решил жениться на тебе, конечно, — улыбнулся Камерон.

Алессандра нахмурилась.

— Ты имеешь в виду, когда решил спросить меня?

— Нет. — Камерон покачал головой. — Когда решил жениться на тебе,— подчеркнул он.

Странное чувство охватило Алессандру. Ее сердце учащенно забилось, дыхание перехватило.

— И когда это случилось? — осторожно спросила она.

Камерон улыбнулся, но не обычной теплой улыбкой, а скорее осторожной и определенно граничащей с сомнением. Он прямо посмотрел на нее.

— В тот день, когда я впервые встретил тебя, — сказал он.

— И ты был уверен? — спросила Алессандра медленно. — Настолько уверен во мне? Даже не сомневался, что я скажу «да»?

— Любимая, ты хочешь, чтобы я лгал тебе?

Она покачала головой, пушистые каштановые волосы рассыпались по плечам.

— Нет, Камерон, — сказала она спокойно. — Я не хочу, чтобы ты лгал мне.

— Тогда да, — прошептал он. — Я был совершенно уверен в тебе.

— Алессандра! — Голос Эндрю вывел ее из задумчивости. — Ты все еще там?

— Да, Эндрю, — произнесла она, пристально разглядывая изумруд на своем пальце. — Я все еще здесь.

— Так ты будешь сегодня вечером или нет?

Некоторое время Алессандра колебалась, но потом вдруг решилась. Она посмотрела на золотые часики на своем запястье. Сейчас только шесть. В данный момент Камерон летит где-то над Атлантикой, он был в Нью-Йорке в течение недели по делам. Его самолет должен приземлиться в девять, затем он возьмет такси, так что дома будет не раньше десяти. Алессандра предложила встретить его, но Камерон был непреклонен: она не должна становиться его шофером. И обсуждать это бесполезно, так как он признавал только собственное мнение.

— Ладно, Эндрю, я приеду сегодня вечером, — сказала она решительно. А что такого? Камерон тоже всю неделю не сидит в номере гостиницы, мечтая о ней! Как бы не так! У него полно деловых знакомств и друзей, с которыми он, несомненно, ужинает по вечерам, так почему она не может?

— А как твой супермен? — подколол Эндрю ребячливо, высказав вслух ее собственные мысли. Они с Камероном были слишком не похожи друг на друга, и оба подчеркивали это. Алессандра, наблюдая за ними, имела свое собственное мнение на этот счет. — Не будет он против общения его любимой жены с мужчинами в нерабочее время? — добавил Эндрю насмешливо. — Ты обычно побиваешь мировой рекорд скорости по возвращению домой, к нему.

Алессандра улыбнулась про себя. Камерон — супермен? Ей это понравилось.

— Что ж, не собираюсь тебе выговаривать за прозвище, которое ты дал моему мужу, Эндрю, потому что я решила, что это совершенно точное определение. Ты абсолютно прав, в нем есть что-то от супермена. — Она вздохнула.

Эндрю тут же вознегодовал:

— Так, а во мне нет, ты полагаешь?

— Другая весовая категория, боюсь, — самодовольно поддразнила Алессандра, сознавая, что сегодня поздно вечером она будет там, где ей больше всего хотелось быть, — в объятиях Камерона. С трудом она вернулась к разговору: — Где и когда мы встретимся?

— В баре у Генри, в семь.

— О, Эндрю, обязательно там? — Алессандра растерянно посмотрела на свой льняной костюм с узором под мраморные разводы, который она носила с шелковой блузой цвета спелого абрикоса. Костюм был изящен, но от него за километр веяло офисом. — Боже, у Генри так шикарно...

— Выбор за ними, детка. Ты же знаешь, что это за место.

— Претенциозное, ты имеешь в виду. — Алессандра вздохнула. — Я думаю, мне нужно забежать домой и переодеться во что-нибудь более подходящее. — Конечно, для экстренных случаев у нее в офисе имелась кое-какая одежда: хлопчатобумажные брюки, пара свитеров, но это слишком скромно для бара Генри.