– Прекрасно, – солгала Карина, хотя в голове начало стучать, а плечо побаливало. – Благодарю за первую помощь. Теперь я пойду.

– Ты никуда не пойдешь.

– Ну нет, ты не пойдешь.

Луис и Стелла произнесли это одновременно, потом посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Может показаться, что мы в сговоре, – сказал Луис. – Ты не можешь вести машину после удара по голове. Тебе следует остаться и отдохнуть на случай, если у тебя сотрясение мозга.

– Чепуха, я в полном порядке. В понедельник я заеду к тебе в бар, Стелла.

Она думала, что они попытаются снова остановить ее, и Стелла действительно сделала какое-то движение в знак протеста, но Луис удержал ее за руку.

Машина стояла около дома, ключи – в замке зажигания. Карина села в машину и на этот раз застегнула ремень безопасности. Ее руки немного дрожали, но по совершенно другой причине, чем раньше. Ведь она чуть не убила Стеллу. Вряд ли она когда-нибудь сможет это забыть. На этот раз, поклялась она, она будет вести машину очень медленно и осторожно. Она повернула ключ, но двигатель не завелся. Она пыталась еще дважды, прежде чем поняла, в чем дело.

С негодованием Карина прошла через дом и нашла Луиса и Стеллу около бассейна в шезлонгах. Между ними стоял третий пустой шезлонг.

– Прекрасно, – холодно сказала Карина, – что бы вы ни сделали с моей машиной, пожалуйста, пойдите и исправьте.

– Конечно, – согласился Луис. – Когда мы решим, что ты сможешь вести машину.

– Тоже мне, мастер-ломастер… Если ты не исправишь машину, – сказала Карина с угрозой, – я пойду пешком до главной дороги и поеду на автобусе.

– Примерно три километра. В такую жару? – Луис пренебрежительно взглянул на нее.

Но Стелла встала, подошла и взяла Карину за руку.

– Дорогая, пожалуйста, будь умницей. Останься и отдохни немного. Давай перекусим и тогда посмотришь, как ты себя чувствуешь. Ты ведь не хочешь рисковать потерей памяти, или еще чем-нибудь, или попасть в настоящую аварию, правда?

Уговаривая ее, Стелла мягко подвела и усадила ее в шезлонг. Над нею раскрылся солнечный зонт, на низком столике рядом появился холодный напиток. И хотя внутренне она все еще сопротивлялась, она ощутила, как приятно полулежать вот так на спине, закрыв глаза и ни о чем не думать. Стелла сделала салат для ланча, но Карина съела немного и скоро снова улеглась в тени, не делая новых попыток уехать. Это было бы бесполезно в любом случае. Вид Луиса с упрямой линией рта сказал ей, что он продержит ее весь день.

В конце концов она заснула и, проснувшись, почувствовала себя гораздо лучше. Солнце было еще горячим, но уже стояло низко в небе. Солнечные блики скользили по воде в бассейне, как будто кто-то плавал в его чисто-голубых водах. Карина села, подняла руку, защищая глаза от солнца, чтобы увидеть, кто это там плывет. Но пловец уже быстро подплыл к краю бассейна и выбрался из него. Луис подошел и встал, глядя на Карину сверху вниз. Его темные волосы прилипли к голове и струйки воды стекали вниз по длинной мощной шее, атлетическому торсу к плоскому животу над белыми плавками, которые прилипли к его телу, не скрывая ничего из его мужских достоинств.

У Карины перехватило дыхание так, что она не могла вздохнуть. Она уже почти забыла, как красиво было тело Луиса, его сильные ноги, крепкие мускулы на руках, ширину его груди и плеч. Ее глаза потемнели, кончиком языка она провела по губам, внезапно ставшим сухими.

– Эта часть тела всегда была хороша, не так ли?

Карина подняла глаза и увидела улыбающегося Луиса и в его глазах полное понимание ее мыслей.

– Да, – ответила она сухо. – Это всегда было хорошим.

Наклонившись, Луис взял ее руку и помог ей медленно встать на ноги. Он стоял долгое мгновение, глядя ей в лицо, его глаза светились нежностью.

– Теперь тебе лучше?

– Да. Голова болит только чуть-чуть.

– Хорошо. – Подняв руку, Луис ласково убрал волосы с ее лица, оставив на ее коже мокрый след.

Солнце освещало его тело, превращая капельки воды в сверкающие алмазы. Даже крошечные капельки на его ресницах переливались всеми цветами радуги. Его пальцы касались ее кожи так легко, словно крылья бабочки, а глаза притягивали и манили, останавливая время. Потом он медленно склонился и коснулся ее губ. Это не был поцелуй, это было едва ли больше чем дуновение – он ничего не просил и ничего не давал.

И это тронуло сердце Карины больше, чем страстный и желанный поцелуй. Она стояла неподвижно, боясь вздохнуть, пока Луис не отклонился назад, не сводя с нее глаз.

– Ты так прекрасна, – произнес он. – Как я мог позволить тебе уйти?

Карина покачала головой, чувствуя, что слезы подступают к ее глазам.

– Я так любила тебя, – сказала она таким тихим голосом, тише, чем шепот.

– Карина, – Луис снова коснулся ее, но она повернулась и пошла к дому.

– Куда ты?

– Теперь я в порядке. Если ты исправишь машину, я поеду.

– Если ты уедешь, то не сможешь выяснить, кто приятель Стеллы. Ведь ты ради этого приехала сюда, не так ли?

Карина остановилась и обернулась назад.

– Да, но я сомневаюсь, что она поделится со мной, когда ты здесь, – она коротко рассмеялась. – Может быть, она скорее поделится с тобою.

– Почему бы тебе не остаться здесь с ней? – предложил Луис, сухо добавив: – Я здесь только на выходные.

– Нет, я не могу этого сделать.

– Но почему?

– Я думаю, это очевидно.

– Я говорил тебе, меня здесь не будет. И ты моя жена, это и твой дом, так же, как и дом в Лиссабоне.

Карина горько улыбнулась.

– Я никогда не ощущала, что я имею свой дом с тобой. Я здесь чувствовала себя как засидевшийся гость, который уже в тягость хозяевам.

Она резко повернулась и прошла до конца террасы, откуда открывался изумительный вид на море.

– Почему ты не возвращался сюда раньше? – спросила она Луиса.

– Этот дом хранит слишком много воспоминаний.

Карина мгновение помолчала, вспомнив, какие воспоминания этот дом пробудил в ней самой. Луис подошел и встал рядом с ней. Карина бросила взгляд на него, но он отвернулся, и она увидела только его профиль с мрачной усмешкой на губах.

– Да, – сказала она надменно, – полагаю, что здесь к тебе приходят неприятные воспоминания.

Луис повернулся лицом к ней.

– Ошибаешься. Я говорил о счастливых воспоминаниях. Настолько прекрасных, что я не могу выносить этого и жить здесь.

Этот дом производил на них обоих одинаковый эффект, и прошло несколько томительных секунд, прежде чем Карина могла произнести:

– Я… я рада.

– Рада? – Брови Луиса поднялись в недоумении. – Рада, что я прошел сквозь ад, когда ты сбежала?

– Нет. Я рада тому… – Карина закусила губу, – что здесь было счастливое время, которое ты помнишь.

Луис подался было к ней, но резко остановился и сказал:

– Ты хочешь сказать, что все забыла?

Карина отвернулась.

– Я всегда старалась не думать о нашем браке. Он уже кончен. Он в прошлом, – сказала она твердо. – Я же думаю только о настоящем и будущем.

– И Грег Саммерс – часть твоего будущего? – выразительно спросил Луис, внезапно снова разозлившись.

– Возможно, что и так, – ответила Карина, глядя на Луиса через плечо. – Но будет с ним связано мое будущее или нет, это тебя не касается. Я это тебе уже говорила.

Луис минуту помолчал, его голос стал хриплым, когда он горько сказал:

– Полагаю, в твоей жизни было много мужчин с тех пор, как ты покинула меня?

Карина повернулась лицом к Луису, в ней нарастал гнев, но когда взглянула на него, она увидела незащищенность и боль в его глазах, его крепко сжатые челюсти, так как он пытался контролировать себя, ее сердце забилось и гнев исчез. Теперь стало ясно, что ее уход ударил по нему гораздо сильнее, чем она предполагала. Но когда она покинула Португалию, а он отказался поселиться в Англии, как она ему предложила, ее мысли и чувства сосредоточились на ней самой, а совсем не на том, что чувствовал Луис после ее ухода. Она считала, что ею пренебрегли, ее предали. Это мнение поддерживала и поощряла ее мать. Кариной владел горький гнев от того, что Луис не смягчился и не сделал так, как она хотела. Тогда она была убеждена, что он просто не любит ее настолько, чтобы бросить свой дом и семью, которую она ненавидела, и начать новую жизнь с нею в Англии. Когда Луис приехал забрать ее в Португалию, Карина поставила ему ультиматум: Португалия или она. Луис уговаривал ее не глупить и вернуться вместе с ним. Она наотрез отказалась. Луис, чья гордость была задета, пытался заставить ее, вместо того чтобы убедить, а она, естественно, сопротивлялась, и тут вмешалась ее мать.