Тут заговорила Игрейна и молвила:

— Я женщина и не могу сразиться с вами; но, дабы поддержать честь мою, я верю, отыскался бы добрый человек, который взял бы мою сторону в споре. Но, — так говорила она, — Мерлин хорошо знает, и вы, сэр Ульфиус, тоже, как пришел ко мне король Утер в замок Тинтагиль в обличии моего супруга, убитого за три часа до того, и как в ту ночь зачала я от него, а он на четырнадцатый день со мною обвенчался. И по его велению, когда родилось дитя, отдали его на воспитание Мерлину. А я никогда больше не видела ребенка и не знаю даже имени его; потому не смогла бы его признать.

Тут оборотился Ульфиус к Мерлину:

— Вы тогда более виновны, нежели королева.

— Сэр, я ведаю лишь, — молвила Игрейна, — что родила младенца от супруга моего короля Утера, но никогда я не узнала, что с ним сделалось.

Тогда король взял за руку Мерлина и сказал такие слова:

— Эта женщина — моя мать?

— Воистину, сэр, это она.

Тут выступил сэр Эктор и свидетельствовал, как взрастил он его по велению короля Утера. И тогда заключил король Артур свою мать, королеву Игрейну, в объятия и целовал ее, и плакали они оба на груди друг у друга. И повелел король устроить пир на восемь дней.

В один из этих дней приехал ко двору оруженосец верхом, гнал он перед собой коня, а поперек седла лежал смертельно раненный рыцарь. И поведал оруженосец о том, что в лесу, у источника, какой-то рыцарь разбил шатер.

— И убил он моего господина, доброго рыцаря по имени Милес. Потому заклинаю вас: пусть похоронят моего господина и пусть кто-нибудь из рыцарей отомстит за его смерть.

Тут поднялись при дворе толки о гибели того рыцаря, и каждый высказывал свое суждение.

И выступил Грифлет, который был еще оруженосцем, ибо был он молод, одних лет с королем Артуром, и стал просить короля в награду за всю службу, что сослужил он ему, посвятить его в Рыцарский Орден.

— Ты еще слишком юн и нежен возрастом, — возразил король Артур, — чтобы принять на себя столь высокое звание.

— Сэр, — сказал Грифлет, — заклинаю вас, посвятите меня в рыцари!

— Сэр, — сказал Мерлин, — весьма жаль было бы потерять Грифлета, ибо он станет мужем превосходных достоинств, когда достигнет совершеннолетия, и до конца дней своих не покинет вас. Если же подвергнет он опасности свое юное тело в схватке с тем рыцарем у источника, то он может и вовсе не вернуться назад, ибо тот рыцарь — один из лучших в мире и сильнейший в военном искусстве муж.

— Что ж, — сказал Артур, — раз таково желание твое, быть тебе рыцарем.

Так, по желанию Грифлета, король произвел его в рыцари.

— А теперь, — сказал Артур Грифлету, — раз я произвел тебя в рыцари, должен ты исполнить одно мое желание.

— Все, что будет вам угодно, — отвечал Грифлет.

— Поклянись мне жизнью твоею, что, кончив поединок с рыцарем у источника, на коне ли ты останешься или пеш, сразу ты вернешься ко мне, не вступая с ним далее в препирательства.

— Клянусь вам, — сказал Грифлет, — как вы того желаете.

И в превеликой поспешности сел Грифлет на коня, взял щит и копье и так поскакал во весь опор к источнику. Там увидел он богатый шатер, поблизости стоял покрытый попоной конь под добрым седлом и взнузданный, а на дереве висел разноцветный щит и рядом — большое копье. Ударил по щиту Грифлет рукояткой своего копья — и упал щит.

Тут вышел из шатра рыцарь и спросил:

— Любезный рыцарь, зачем сбили вы наземь мой щит?

— Затем, сэр, что я желаю сразиться с вами, — отвечал Грифлет.

— Сэр, лучше бы вам не делать этого, — сказал тот король, — ибо вы молоды и недавно произведены в рыцари и сила ваша с моей не сравнится.

— Что же с того, — отвечал Грифлет. — Я желаю сразиться с вами.

— Не по сердцу мне это, — сказал рыцарь, — но раз уже все равно придется сражаться, я должен приготовиться к поединку. Откуда вы? — спросил рыцарь.

— Сэр, я состою при дворе короля Артура.

Вот ринулись друг на друга два рыцаря, да с такой силой, что Грифлетово копье разлетелось в куски. А тот пробил Грифлету щит и грудь с левой стороны, так что копье сломалось и обломок застрял у него в груди, и пали наземь конь со всадником.

Увидел рыцарь, что лежит Грифлет на земле, спешился он в глубокой печали, ибо думал, что убил его. Расшнуровал он ему завязки под шлемом и дал вздохнуть полной грудью. А потом так, с обломком копья в груди, посадил на свою лошадь, натянул поводья и поручил его Господу, сказав так:

— У него было храброе сердце! — И еще сказал: — Если б он остался в живых, из него вышел бы замечательный рыцарь, — и поехал Грифлет ко двору короля Артура, где его все горько оплакивали. Но искусные лекари исцелили его, и был он спасен.

Тем временем прибыли ко двору двенадцать рыцарей, мужи возраста преклонного, посланные от Римского императора. И они потребовали у Артура дани от его королевства, а не то император разорит его и все его владения.

— Что ж, — сказал король Артур, — вы — всего лишь послы и потому можете говорить что хотите, а иначе приняли бы вы; смерть за эти слова. Но вот вам мой ответ: от меня императору дань не причитается, и ничего я ему не уплачу, лишь на поле честной брани уплачу я ему дань мечом острым или острым копьем. И клянусь душой отца моего Утера, близок срок, когда это сбудется!

С тем и отбыли послы в превеликом гневе, да и король Артур разгневался тоже, ибо прибыли они в недобрый час.

Но король гневался из-за ран сэра Грифлета, и вот повелел он верному человеку при своих покоях, чтобы еще до наступления дня лучший конь королевский, и доспехи, и все, что до королевской особы принадлежит, было вывезено за городскую стену еще перед наступлением завтрашнего дня. И в назначенном месте сошелся он с тем человеком, приведшим ему коня, поднялся в седло, воздел щит, подхватил копье и повелел своему постельничему поджидать там его возвращения.

Ехал Артур тихим шагом, покуда не настал день. И тут вдруг видит он, что трое мужиков гонятся за Мерлином и вот-вот настигнут его и убьют. Поскакал король прямо на них и повелел им: «Прочь, мужланы!» Перепугались они, увидев всадника, и убежали.

— Ага, Мерлин, — сказал Артур, — видишь, когда бы не я, тебя бы здесь, при всем твоем искусстве, убили.

— Нет, — отвечал Мерлин, — не так это было, ибо, захоти я, мог бы я спастись. Ты вот ближе моего к смерти своей, ибо едешь прямо туда, где твоя смерть, и Бог не на твоей стороне.

Так беседуя, ехали они своей дорогой и прибыли к источнику и к богатому шатру подле него. И видит король Артур, что сидит там рыцарь в полном вооружении.

— Сэр рыцарь, — сказал Артур, — по какой причине расположился ты тут, так что никому нет этой дорогой проезда, покуда не вступят с тобой в поединок? Повелеваю тебе оставить этот обычай.

— Обычая этого, — отвечал рыцарь, — я прежде придерживался и придерживаться буду, кто бы мне что ни говорил. А кому обычай мой не по нраву, пусть научит меня лучшему.

— Вот я тебя и научу, — молвил Артур.

— А я еще поспорю с тобой, — сказал рыцарь. И тут же сел на коня, и навесил щит, и поднял в руке тяжелое копье, и с такой силой сшиблись двое рыцарей и так друг друга ударили копьями в середину щита, что у обоих разлетелись копья в щепы.

Тут Артур вытащил меч.

— Нет, — говорит рыцарь, — лучше нам еще на быстрых копьях сразиться.

— Я согласен, — отвечал Артур, — будь у меня тут запасные копья.

— У меня есть довольно копий, — сказал рыцарь.

Подошел тут его оруженосец и подал им два копья, и Артур выбрал себе одно, а он взял другое. Потом снова пришпорили они коней и ринулись навстречу друг другу, так что у обоих копья обломались по рукоять.