Флора не была уверена, стоит ли ему верить: он отнюдь не выглядел расслабленным и успокоенным, на самом деле он казался почти таким же напряженным, как и она.

- Я не возьму у тебя деньги, и больше не будем говорить об этом.

- Какой же ты упрямец! - вздохнула она. - Но я не могу принять это даром. Это... это нечестно.

- Дело отнюдь не в моем великодушии! - прорычал он и в один прыжок оказался около нее.

Теперь они стояли так близко друг от друга, что Флора почти касалась подбородком его груди. Чтобы немного исправить положение, она вскинула голову и тотчас же сполна ощутила его физическую близость, удивительный магнетизм, который одновременно и возбуждал, и пугал ее. Никогда прежде ей не доводилось чувствовать такое. Она вся пылала и одновременно содрогалась от холодного страха, что, вероятно, противоречило всем законам физики, но разве то, что она испытывала к нему, не нарушало все законы природы и человеческой логики? Ее глаза встретили взгляд его пронзительных серых глаз и увидели в них ярость, причина которой казалась ей необъяснимой.

- Ты действительно хочешь знать обо мне все? Его глубокий голос переполняло раздражение, а грудь вздымалась так бурно, что, казалось, он дышал с большим трудом. - Сказать тебе?

Флора ничего не ответила - она была не в состоянии.

Неожиданно телефонный звонок разорвал напряженное молчание. Глаза Джоша метнулись к мобильному телефону, висевшему у него на поясе, но Флора быстро проговорила:

- Это мой. Я оставила его внизу.

Ты собираешься ответить? - мрачно поинтересовался он.

Я должна, - тихо сказала она, с облегчением чувствуя, как напряжение оставляет ее.

Он отступил, и она быстро выскользнула в дверь.

Должно быть, в какой-то момент ее разговора он вошел на кухню, но Флора не заметила, как это произошло, и в недоумении подняла на него взгляд, когда он вдруг оказался рядом и стал вынимать замолчавший телефон из ее судорожно сжатой руки.

Что случилось? - спросил он, встретив ее отсутствующий взгляд.

Мой отец умер, - ответила Флора и нахмурилась, пытаясь понять, как это может быть. - Сегодня вечером. Сердечный приступ.

Джош не стал выражать соболезнования; он молчал, но его глаза были полны сочувствия. Его больше не смущало то обстоятельство, что он испытывал к отцу одни чувства, а к дочери - совершенно иные. Если для уничтожения отца необходимо было ранить эту женщину, он уже не сможет осуществить свою месть. А это значило, что... Джошдогадывался, что знает ответ, но еще не был готов принять его.

- Тебе лучше сесть, - предложил он.

Она отрицательно помотала головой и принялась ходить по комнате, то и дело рассеянно поправляя рукой свои белокурые волосы.

Он все потерял - свою работу, общественное положение, все. Они не собирались лишать его возможности работать, но он утратил уважение и доверие пациентов, так что ж ему оставалось делать? Вот о чем он все время спрашивал меня. Что это? - пробормотала она, когда Джош всунул ей в руку стакан.

Бренди.

Флора поднесла стакан к носу, вдохнула терпкий аромат напитка и послушно выпила его.

- Все началось довольно невинным образом после смерти мамы. - Ее глаза оставались закрытыми, и Джошу казалось, что она вообще разговаривает не с ним, а просто думает вслух. - Транквилизаторы, что-то в этом роде. Наверное, он даже сам не понимал, что попался, но она сразу догадалась, его новая секретарша. - Синие глаза Флоры распахнулись навстречу взгляду Джоша: - Она попыталась шантажировать его, чтобы он поставлял наркотики ей и ее дружкам. Он сказал мне, что только тогда понял, до чего докатился. - Она смахнула с лица горькие слезы. - Он пошел в полицию, все рассказал, но она поторопилась прийти туда раньше него. Решила увлечь его за собой в эту бездну, понимаете? Суд отверг обвинения, потому что не было достаточных доказательств, и откуда им быть! Отец же не был наркодельцом. Он был старым, одиноким и очень несчастным человеком! Но все равно произошла катастрофа - пресса ухватилась за этот скандал. - Она с горечью потупилась. - Я была слишком занята своей работой! Если бы я проводила с ним больше времени... Если бы я была рядом, когда он так нуждался во мне! Без мамы он чувствовал себя потерянным... Боже мой! Мне не хотелось бы так влюбиться, чтобы, потеряв любимого, оказаться на грани саморазрушения! - Она нервно рассмеялась: - По крайней мере с Полом ничего подобного не могло случиться.

Голова ее поникла, и по лицу покатились неудержимые слезы. Джош успел выхватить из ее рук стакан до того, как она уронила его на пол, и усадил ее на стул. Его рука бережно легла на ее голову, прижав к своей груди, и Флора судорожно обнимала его за талию до тех пор, пока волна рыданий не стихла. Затем она зашмыгала носом, спрятала лицо в ладонях и пробормотала:

- Извини меня.

- Ничего страшного, мое плечо очень подходит для того, чтобы на него опереться, ну и грудь, в общем-то, тоже.

- Я должна вернуться в Лондон.

К ней, очевидно, вполне вернулось самообладание - потерянной и убитой горем молодой женщины точно никогда и не существовало, удивился Джош. Впервые с момента их встречи она приобрела сходство с той ледяной дамой, которую являли миру средства массовой информации.

- Тебе нужно отдохнуть.

Она покачала головой:

- Я должна сделать кое-какие распоряжения. Это действительно необходимо. Когда занимаешься конкретной работой, некогда думать. Думать - вот что на самом деле очень больно.

Она быстро улыбнулась ему. Необходимо разве ятьвсе его опасения, что она может нуждаться в его помощи.

- Тебе не стоит вести машину, - спокойно заявил он.

Флора открыла было рот, чтобы протестовать, но он выразительно кивнул на бутылку бренди, стоявшую на столе.

- Тогда я поеду на поезде, - решительно объявила Флора. - Вызову такси до станции в Бангоре.

- Я тебе отвезу.

- Ты?

- Именно я. Ты пока собирайся, а я схожу, предупрежу Герейнта. Первый экспресс отправляет около половины шестого, - прибавил он, видя, она исполнена такого нетерпения, что готова и пешком, если нет другого способа немедленно правиться в путь.

Джош вернулся к тому времени, когда она наспех побросала свои вещи в дорожную сумку.

На самом деле я наверняка смогла бы доехать сама, - проговорила Флора, пока они шли к его машине. - Я и выпила-то всего чайную ложку.

Ты можешь заснуть за рулем и стать причиной аварии, - строго заметил Джош.

Флора погрузилась в молчание - возразить было нечего. Джош не предпринимал попыток завести разговор или как-то подбодрить ее, так что они доехали до станции в полном безмолвии, но она же была рада оказаться предоставленной своим невеселым мыслям.

Смерть отца все еще казалась нереальной. Только вчера вечером она разговаривала с ним по телефону, и впервые после суда он довольно оптимистично рассуждал о своем будущем. Чем чаще она вспоминала об этом их последнем разговоре, тем сильнее болело ее сердце.

«Меньше всего на свете я хотел бы причинить неприятности тебе, Флора», - все повторял отец. Что бы она ни говорила, невозможно было ничем смягчить горечь его самообвинений.

- Я знаю, что ты чувствуешь, в самом деле, знаю. Возможно, это не поможет, но, поверь, со временем боль притупляется.

Она хотела резко возразить ему, но вовремя при кусилагубу. Он говорил правду: он знал, что она чувствует. Флора ограничилась быстрым кивком.

- Я не заплатила за билет! - воскликнула она, вдруг сообразив, что стояла столбом все то время, пока Джош оплачивал ее проезд.

- Забудь об этом.

Он стоял на платформе, скрестив руки на груди, такой безмятежный, словно денег у него куры не клевали, а ведь она ехала первым классом!

- Опять ты за свое! - взмолилась она. - Это очень мило с твоей стороны, Джош, но ты не можешь, ведь у тебя нет...

Она прикусила свой бестактный язык.

- Ты мне потом отдашь, - спокойно предложил он, очевидно ничуть не обиженный ее намеком на его стесненные материальные обстоятельства. - Ты же вернешься назад?