Деревни туземцев расположены довольно удобно, большей частью у источника или ключа, и почти всегда обсажены густыми, тенистыми деревьями. Каждая из них непременно окружена густою живою изгородью из ядовитых молочайных растений, сквозь которые туземец высматривает своих неприятелей и пускает свои намазанные ядом стрелы; между тем как неприятель ничего не может видеть и никак не может проникнуть в этот живой забор, потому что из сломанных ветвей тотчас течет ядовитый сок, и капля, упавшая на глаза, может навсегда лишить зрения. Хижины гораздо больше, выше и выстроены гораздо лучше, чем те, которые я видел по берегам Замбези. Где-нибудь на конце каждой деревни есть сборное место, называемое Боабаб -обсаженное любимыми деревьями туземцев, баньянами (ficus indica). Сюда-то жители деревни собираются курить, петь, танцевать, бить в барабан, пить свое пиво; на одном боабабе я насчитал восемь барабанов, тщательно расставленных рядом на сене. Здесь же они занимаются и своими работами - пряжею, тканьем, плетеньем корзин и т.п.

Когда мы подходили к какой-нибудь деревне, то направлялись прямо к боабабу, где всегда стоит хижина для иноземцев; здесь нам со всею услужливостью предлагали бамбуковые циновки, мы садились, а наши проводники начинали перечислять наши достоинства и объясняли цель нашего странствования. После этого тотчас же давали знать о нашем приходе начальнику деревни, и он приходил к нам, если не был глуп; если же начальник был трус или подозрителен, то он прежде держал совет со своими подданными, собирал воинов и когда являлся к нам, то народ бил в ладоши и продолжал эту забаву до тех пор, пока начальник не усядется; позади начальника занимали места его советники, против них помещались наши проводники и начиналась самая забавная сцена. Все наклоняют голову и, восклицая слово " Аминату" (наш отец или начальник), ударяют в ладоши, потом восклицают другое слово и бьют два раза в ладоши, восклицают третье слово и ударяют в ладоши три раза, и в это время, наклонившись, касаются земли сжатыми кулаками; потом все поднимаются, садятся и опять начинается хлопанье в ладоши, и на этот раз довольно продолжительное, в такт и с каждым ударом с большею и большею силою. К концу этого хлопанья наши проводники выступают вперед, держат свою речь и, объяснив дело, удаляются, тоже похлопав слегка в ладоши, или просто приложив руки к груди, как это делает весь народ, стоящий перед начальником. После этого происходит мена подарков, и народ приносит продавать нам различную провизию.

В некоторых деревнях жители изо всех сил ударяя в ладоши каждый раз, когда одобряли то, что говорил начальник; но в других деревнях этих аплодисментов вовсе не употребляли, когда имели дело с нами, потому что хлопальный церемониал был установлен собственно только для черных иноземцев.

У этого племени выражение лица умное, лоб высокий и голова красивой формы; прически очень оригинальны, разнообразны до бесконечности и указывают весьма странный вкус туземцев. Большая часть туземцев носит весьма красивые ожерелья, прокалывают уши в нижней мягкой части и в верхней хрящеватой, и вдевают туда по три и даже по пяти колец; весьма часто прорез в нижней части уха бывает так широк, что в него, как украшение, вкладывают бамбуковые палочки толщиною в палец и длиною около вершка. На руках носят медные и железные браслеты, украшенные довольно искусной резьбой, на пальцах по нескольку колец и ноги также украшают медными, бронзовыми и железными кольцами. Зубы пропиливают и делают им вид пилы, а в верхней губе и особенно горные женщины носят кольцо, что дает им чрезвычайно некрасивый вид. Прежде, чем начинают носить это пелеле, делают в верхней губе прорез и, расширяя его мало-помалу, доводят до весьма значительной величины; я смерил один такой разрез и нашел, что со своею вставкой губа высовывается от лица дальше носа на полтора вершка. При малейшей улыбке этой молодой красавицы, верхняя губа её поднимается до самых глаз.

Один раз мы спросили почтенного начальника Шинсурди: "для чего женщины носят такие странные украшения?" он был изумлен подобным вопросом и пренаивно отвечал нам: "для чего?!... чтобы быть красивее! Это единственное украшение, которое они могут иметь; мужчины имеют бороду, а женщина бороды не имеет, - на что же она будет похожа без пелеле? это совсем не будет похоже на женщину, когда у неё рот будет как у мужчины и без бороды". Одна женщина заправила себе в губу кусок олова, величиною с доброе блюдечко, и на все наши убеждения выбросить эту нелегкую поноску, отказалась и отвечала, что муж непременно побьёт её, если она явится к нему без этого украшения.

Одежды все собственного изделия и приготовляются из древесной коры, из кож животных и из толстых ниток хлопчатой бумаги. Все туземцы довольно промышленны и занимаются ремеслами; в каждой деревне есть кузнечная печь, в которой они выделывают железо, добываемое в горах и соседних холмах и из которого они выковывают прекрасные топоры, кирки, ножи и железные стрелы; в других деревнях плетут корзины, лепят и обжигают глиняные горшки, которые довольно искусно украшают графитом, добываемым в соседних горах. По берегам реки Шире, от Шихизаса и до самого озера, живут рыбаки, и здесь видна наибольшая деятельность: одни ловят рыбу, другие приготовляют рыболовные принадлежности, там чистят и прядут хлопчатую бумагу, в другом месте вяжут сети или ткут на первобытных станках, на которых работа подвигается ужасно медленно. Но при этом многие из здешних жителей занимаются и земледелием; нередко мужчины, женщины и дети все уходят работать на поле, и начальник одной деревни на наш вопрос: "отчего деревня пуста?" отвечал: "все подданные ушли работать на поле киркой!"

При расчистке леса под пашню, туземцы поступают, как фермеры Канады и Западных Штатов: срубают деревья топором, оставляют высокие пни, потом накрывают эти пни ветками и зажигают. Кроме хлопчатой бумаги, они с успехом возделываю маис, пататы, корнеплодное растение, вроде картофеля, ямс индейскую коноплю. Подле озера Ньяса я видел даже индиго, и притом кусты были отличного качества и имели до 3 аршин в вышину".

![CDATA[ ]] ![CDATA[ ]]

(прослушано 35 раз)

Два века тому назад, в Соединенных Штатах было краснокожих индейцев от 16 до 17 миллионов, в настоящее же едва-едва насчитывают их до двух миллионов. «Таким образом,» - говорит очевидец, почтенный аббат Доменек, у которого мы заимствуем эти сведения, (Sept annees dans des deserts de l`Amerique du Nord, par l`abbe Domenech. Londres, 1860) «таким образом, в продолжение трех поколений спиртные напитки, оспа, холера, и огнестрельное оружие, занесенное сюда цивилизацией, успели истребить в этой части света до 14 миллионов людей. В ряду всех этих причин такой страшной смертности, конечно, самая действительная, оспа; в течение одного лишь месяца она похитила у биккаров, ассибуанов, воронов, маодалов, минетаров и черных-ног, до двенадцати тысяч человек. И страшно было смотреть на этих страдальцев: одни, в предсмертных страданиях, поражали себя ножом в грудь, другие бросались в мерзлые озера и реки, чтобы там или погасить страшный огонь горячки, или найти себе смерть; ещё иные бросались в пропасти, или со стоном катались по песку.

Но если оспа в месяц похищает тысячи, то спиртные напитки поглощают в 10 раз больше.  С появлением англосаксонского племени в Америке, водка начала входить в привычку у индейцев и пьянство перешло наконец в сильную отравляющую страсть. Грангулакопак, великий воитель из племени криков, несколько раз вставал в народном собрании против губительных последствий огненной воды и говорил с патетическим красноречием: «Отцы, братья и земляки, говорил он, мы собрались здесь, чтобы рассуждать о наших делах, но о чем рассуждать будем? Я встал уже, чтобы говорить собранию, но я не предложу ни нового плана войны, ни совета, которым бы можно было приискать нам союзников новых, или более и более упрочить привязанность друзей старых. Подобные советы теперь нам не надобны. Нет, я хочу говорить вам, отцы и братья, о деле, которое должно решить: составлять ли нам отдельный самобытный народ, или исчезнуть совершенно; быть нам, или не быть! Враг наш, о крики, которого я разумею ныне, это проклятая губительная жидкость, это – огненная вода, которой наши друзья-предатели, бледнолицые, потчуют нас всегда и везде, подливают нам с такой тароватой щедростью и спаивают нас вконец. Предупреждаю вас, соплеменники, об этом предательстве, потому что эта адская жидкость отнимет нашу силу, обезумит рассудок, расслабит руки наших воинов, мудрое слово советника переменит в лепет ребенка и – настанет день, когда мы совершенно исчезнем!»