«Люди могут себя лечить, если они сами распознают свои состояния и знают простые приемы, как в таких случаях себе помочь. Беда в том, что та литература, которая присутствует на нашем рынке, не выдерживает никакой критики. Наверное, этим должно заниматься профильное министерство», — считает доктор медицинских наук Василий Власов, вице-президент российского Общества доказательной медицины.

По словам Василия Викторовича, проблема самолечения не сводится к простому выбору — идти или не идти к врачу? Люди должны располагать полной и достоверной информацией и о тех болезнях, лечение которых заведомо требует врачебного вмешательства. Никто, конечно, не предполагает, что больной при надобности сможет самостоятельно удалить себе аппендикс или хотя бы диагностировать у себя редкую тропическую болезнь. Знание о собственном недуге нужно для того, чтобы больной, обсуждая с врачом возможную тактику лечения, имел основания для выбора. Чтобы он мог быть уверен: предложенное лечение — не единственное известное врачу и не первое пришедшее в голову, а в самом деле оптимальное. Даже если вопрос больного «доктор, а я вот слышал, что это лечат еще так-то и так-то...» покажется врачу дилетантским и самонадеянным, необходимость регулярно отвечать на такие вопросы будет держать врача «в тонусе», побуждать следить за литературой и уметь самому сопоставлять разные варианты лечения. Разумеется, если больной будет спрашивать его о препарате или операции, эффективность которых объективно доказана, а не о чудо-биодобавке или методике коррекции кармы.

Начав с опасностей самолечения, мы закончили тем, что оно может не только исцелить больного, но и содействовать развитию здравоохранения и медицинской науки. Это противоречие отражает парадоксальную природу самого феномена самолечения, в котором причудливым образом переплетены и наивная жажда чуда, и древние, архетипические представления о врачевании, и осознание современным человеком личной ответственности за собственное здоровье.

В отличие от других стран Южной Америки Аргентина редко ассоциируется с индейцами и тем более с инками. Однако именно на территории этой страны, в долине Кебрададе-Умауака, проходит красочный карнавал индейцев кольяс — прямых потомков жителей инкской империи.

Всего пять веков назад жизнь здесь кипела и била ключом. Через живописную долину, которая теперь называется Кебрада-де-Умауака, инки проложили одну из важнейших дорог своей огромной империи. Они называли эту долину Пуна, что на кечуа означает «холодный край». Именно тогда, в XV веке, в самой высокой ее точке было основано крупное по тем временам поселение Умауака, существующее и по сей день. Имя ему дали по названию коренной народности, населявшей эти края.

Впрочем, и позже долина и ее главное поселение знавали славные времена. В послеколумбову эпоху проложенная инками через каньон дорога связывала вице-королевство Ла-Плата с вице-королевством Перу и вовсю эксплуатировалась испанцами. В начале XIX века Кебрада-де-Умауака стала важным театром военных действий: здесь разворачивались многие битвы аргентинской войны за независимость под предводительством легендарного генерала Бельграно. Война, правда, сыграла двоякую роль в жизни здешних мест, прославив их в истории, но вместе с тем изрядно разрушив и опустошив.

Вся эта бурная, кипучая жизнь осталась в прошлом. Даже протекающая по долине Рио-Гранде уже не так полноводна, как прежде, и зимой фактически пересыхает. А Умауака и вовсе превратился в небольшой по нынешним временам городок. Сегодня в нем обитают всего лишь 11 000 жителей, и то, так сказать, «по прописке». Большая часть домов пустует: работу в Умауака найти трудно, и люди надолго разъезжаются отсюда по всей окрестной провинции Жужуй на заработки.

Расположена эта провинция на северо-западе Аргентины, где-то в полутора тысячах километров от Буэнос-Айреса. Путешествуя по громадной долине Кебрада-де-Умауака с юга на север, то есть как раз в направлении Умауака, вы пересекаете одну из пяти основных параллелей, отмечаемых на карте, — знаменитый тропик Козерога. Знак, помечающий это место, находится в деревеньке Уакалера, совсем неподалеку от Умауака. Помните, у Гумилева: «...о том, что где-то есть окраина — туда, за тропик Козерога...» У Гумилева, правда, речь идет о водной «окраине», куда лежал ужасный путь капитана с ликом Каина. А наша окраина — сухопутная, и ничего ужасного в ней нет, напротив, здесь очень красиво.

С запада и севера долина граничит с крупнейшим в мире (если не считать Тибета) высокогорным плато Альтиплано, с востока — с Субандийскими Кордильерами, а с юга — с так называемыми Теплыми долинами, Вальес Темпладос. К слову, «Кебрада» с испанского переводится как «ущелье», «теснина» — узкая долина действительно словно зажата между извилистыми, изломанными линиями гор.

Музыка — это то, с чего начинается любой карнавал в Латинской Америке. В долине Кебрададе-Умауака она будет безостановочно звучать в течение всей карнавальной недели

Открывается карнавал появлением «демонов» в блестящих одеждах и масках. С этого момента все позволено. Все, кроме работы и пассивного отдыха

Палитра господа бога

Собственно говоря, в нынешнем Умауака достопримечательности наперечет. Изящный храм колониальных времен с двумя белыми маковками-близнецами — церковь Девы Марии Канделарии, покровительницы

города. Живописный старый рынок, на котором местные жители торгуют изделиями народного промысла… Пожалуй, это все. На выезде из городка, вдоль главной дороги, сохранились развалины нескольких крепостей доколониальных времен. Выражаясь современным языком, это даже не крепости, а небольшие фортификационные комплексы. Они были призваны охранять Умауака и окрестные деревни. Инки называли их пукара. Один из немногих сохранившихся (и отреставрированных) — Пукара-де-Тилькара близ одноименной деревни.

В общем, рукотворных красот сохранилось не так уж и много. В Список всемирного наследия ЮНЕСКО долина Кебрада-де-Умауа ка была внесена в 2003 году благодаря своей богатой истории и фантастическим пейзажам. Когда глядишь на окружающие долину горы, приходит мысль, что, создавая их, Господь Бог увлекся живописью и использовал здешние склоны в качестве палитры и полотна одновременно. Они переливаются не только всевозможными красками живой растительности — сами породы, из которых сложены эти горы, играют едва ли не всеми цветами радуги. Таков, например, Семицветный холм, в названии которого нет ни грана преувеличения. У его подножия, к слову, расположена живописная деревня Пурмамарка (в переводе с кечуа «родина Девы Земли»). А холм, у основания которого лежит деревенька Маймара, и вовсе называется Ла-Палетадель-Пинтор («палитра художника»). О него Господь точно вытирал свои кисти, когда рисовал окружающий мир…

Но, возможно, главная достопримечательность этих мест — люди. Долину Кебрада-де-Умауака населяют индейцы кольяс — прямые потомки обитателей инкской империи. Вообще представителей автохтонного населения в Аргентине осталось не так уж много — не сравнить с соседней Боливией или Чили. И обитают они именно здесь, в провинции Жужуй, прежде всего — в долине Умауака. В основном это кольяс и в небольшом количестве чиригуанос.

Индейцы кольяс — наследники воистину великой истории и великих традиций. Кольясуйю («страна народа кольяс») была одной из четырех составных частей великой империи инков — Тауантинсуйю. Напомним, что эта империя общей площадью два миллиона квадратных километров и населением пятнадцать миллионов человек целиком включала в себя территории нынешних Перу, Боливии и Эквадора, частично — Чили, Аргентины и Колумбии.

Конечно, большая часть бывшей Кольясуйю принадлежит современной Боливии. Соответственно, там и кольяс живет гораздо больше, чем в Аргентине. Тем не менее и аргентинские кольяс чтут традиции предков и стараются сохранять старинные верования и обряды.